— Вы нашли ее… э-э?..

— Рой.

— Это должно было вызвать у вас шок. Вы в порядке?

Рой пожал плечами. Ему уже приходилось видеть мертвых. Причем не однажды. В последний раз это случилось пару лет назад. Они с приятелями обнаружили в канаве мертвого бродягу. Приятели решили устроить из этого забаву и сжечь тело на костре. Когда Рой убежал, его обозвали трусом.

— Как ее зовут?

— Что? Ах да… Ава Гаррет.

— Мисс или миссис?

— Миссис. Во всяком случае, так она себя называла.

— Вы здесь живете?

— Я — ее квартирант.

— Вы что-нибудь о ней знаете? — Фельдшер сделал паузу. — Например, о состоянии ее здоровья. Она принимала какие-нибудь таблетки? От сердца, от давления?

— Не знаю.

Гордон смерил Роя неодобрительным взглядом. Ну и тип… Грязные волосы, торчащие в разные стороны. На майке череп с гноящимися глазницами и надпись «Законы Сатаны». Металлические кольца в ушах. Не считая двух колец в ноздрях, соединенных серебряной цепочкой. «Не хотел бы я оказаться рядом с этим малым, когда он начнет сморкаться, — подумал Гордон. — Отправить бы его в армию». Круглолицый, коротко остриженный фельдшер злорадно представил себе, как Роя силой моют, скребут, заставляют чистить ботинки и маршировать строем.

— Иногда она принимала витамины.

Рой прекрасно знал, о чем думает Гордон. Он часто видел такие взгляды и был бы разочарован, случись по-другому. Мальчик представил себе другую картину: в окно влетает великий бог Сет и откусывает Гордону голову.

— Ближайшие родственники? — спросил Филлипс.

— Простите?

— Отец у нее есть?

— Нет.

— Братья или сестры?

Рой покачал головой.

— Вам лучше связаться с социальной службой.

— Социальной службой. — В тоне фельдшера слышалось отвращение. И страх.

— Ну нельзя же оставить ее здесь.

— Кто-нибудь придет… какой-нибудь родственник… может быть, тетя…

— Говорите с ними, а не со мной.

Рой проводил Гордона в гостиную. Карен сидела очень прямо, обхватив коленки. Рой никогда не думал, что ее молочно-белая кожа может стать еще бледнее. Теперь ее лицо было совершенно бесцветным. На высоком, шишковатом лбу пульсировала вена, напоминавшая зеленого червяка.

Гордон посоветовался с женщиной-фельдшером, а потом обратился к Рою.

— Не открывайте дверь гостиной, пока мы ее не унесем, ладно?

— Конечно.

— Вам нужно будет получить свидетельство о смерти. В больнице Грейт-Миссендена.

— Сделаю.

— Позвоните предварительно. Сначала они должны провести вскрытие.

Рой сел рядом с Карен. Оба молчали, пока «скорая» не уехала. Карен больше не плакала, но выражение ее лица пугало Роя. Она судорожно сжимала его руку.

— Послушай, Карен. Я понимаю, что ты еще не пришла в себя…

— Рой, что я буду делать? Рой?

— …но я должен поговорить с тобой.

— Рой, как я буду жить? У меня болит голова.

— Послушай. Это важно. Прежде чем кто-нибудь придет…

— Кто придет? Кто?

— Черт побери, ты будешь меня слушать или нет?

— Ладно.

— Этот противный малый из «скорой помощи» свяжется с социальными работниками. А они не позволят тебе остаться одной.

— Я и так не одна.

— Я не в счет. Они получат постановление суда и отдадут тебя под опеку.

— Под опеку, — с интересом повторила Карен. Слово было незнакомое. Казалось, Рой говорил на иностранном зыке. — Под опеку, — задумчиво повторила она. — Звучит хорошо.

— Ничего хорошего. Это ужасно.

— А почему тогда это называется опекой?

— У этих социальных работников извращенное чувство юмора.

— Ох, Рой…

— Не плачь. Я все улажу. Нам нужно найти твою тетю.

— Нет у меня никакой тети.

— Не настоящую, дурочка. Мы просто сделаем вид, что она есть и скоро приедет.

— Я не смогу притвориться. Не знаю, что нужно говорить.

— Тогда не говори ничего. Говорить буду я, ладно?

— А если они вернутся и проверят?

— Тогда мы спрячемся. Ляжем на дно.

Он пытался говорить уверенно. К счастью, проблем в мире хватало. Если социальный работник был уверен, что с тобой все в порядке, он мог оставить тебя в покое и заняться другим несчастным. Правда, в последнее время в газетах часто публиковали страшные статьи о мертвых детях. После этого гайки завинчивали, но ненадолго. Может быть, они захотят увидеть эту тетю. Поговорить с ней. Выяснить, можно ли ей доверять, и все прочее. Тьфу, дерьмо…

— Рой?.. — Ладонь Карен проникла в его руку, как зверек, ищущий укрытия. — Все будет хорошо, правда?

Рой посмотрел на нее. Да. Он постарается, чтобы все было хорошо. Достаточно посмотреть на нее. Худенькая, испуганная, маленькая для своего возраста, не имеющая друзей. Рожденная для того, чтобы получать колотушки, и привыкшая к этому. Кто-то должен позаботиться о малышке, пока за ней не захлопнулась дверь приюта. Рой там был. Жил там. Такой жизни не пожелаешь и врагу.

— Не волнуйся, милая. Все будет просто замечательно.

Столпы местного общества сообщили о выступлении Авы по радио бригадиру Джервасу Уэмисс-Моулсиду и его жене Марджори, возглавлявшим приходский совет. Узнав об этом, они сильно разозлились, но ничуть не удивились. Совет всегда считал Церковь-за-Углом пятном на безукоризненном фасаде деревни. Представителям этой организации постоянно посылали письма, сообщая, что их ржавая крыша — это безобразие, и спрашивая, когда будет заменено разбитое стекло. А теперь один из членов этой конгрегации намеренно привлек к себе внимание, причем сделал это самым предосудительным способом. Достаточно было и того, что Ава сделала вид, будто вступила в контакт с недавно почившим жителем Форбс-Эббота. Но распространять сведения, которые якобы сообщил его так называемый дух, было верхом вульгарности…

Слава Богу, сказал викарий на срочно созванном собрании, что глубокоуважаемый мистер Бринкли не дожил до такого срама. Сошлись на том, что бригадир напишет в «Костонское эхо» резкое письмо, предостерегающее этот мерзкий листок от «наглого и бессовестного эксгибиционизма». Через час бригадир лично доставил это письмо, подписанное одиннадцатью видными членами общины, в редакцию газеты и потребовал его немедленного опубликования.

Но на следующее утро Аву нашли мертвой. Весь Суэйн-Кресент узнал об этом через десять секунд, однако до фешенебельного конца деревни весть дошла не сразу. Едва бригадир гордо продемонстрировал владельцу «Лошади и гончих» свое письмо, напечатанное в утреннем выпуске «Эха», как узнал, что таинственной Авы Гаррет больше нет на свете. Вслед за этим в пабе воцарилось ледяное молчание. В церкви Святого Ансельма его тоже встретили холодно. Викарий, который решил играть роль беспристрастного пастыря и отказался подписать письмо, сказал, что все это очень неприятно. И даже добавил, что теперь все его авторы выглядят бессердечными снобами.

Разъяренный бригадир заявил, что он был бессердечным снобом всю свою жизнь, но раньше это никого не волновало. Может быть, викарий предпочитает, чтобы на утренней службе отрывок из Священного Писания читал кто-нибудь другой?

Дорис услышала новость сразу после завтрака от своей соседки Полины, дочь которой, жена Фреда Карбоя, видела «скорую помощь». Она сразу подумала о Карен. Есть ли с ней кто-нибудь? Кто-нибудь, кроме этого тупого малого, который снимает у них комнату? Дорис хотела бежать прямиком в Рэйнбоу-Лодж, но побоялась. В конце концов, она им не родственница. И даже не друг семьи. Миссис Крудж решила поделиться сомнениями с мужем.

— Эрни, я не хочу, чтобы люди считали меня одним из тех вампиров, которых показывают по телевизору.

— Плевать тебе на них. Ты заботишься о ребенке.

— Думаешь, я должна пойти туда?

— Я знаю только одно. Никому из нас не будет покоя, пока ты этого не сделаешь.

Так Дорис и поступила. Не обращая внимания на взгляды из-за штор и приветливо здороваясь со всеми встречными и поперечными, она подошла к Рэйнбоу-Лоджу и решительно постучала во входную дверь.