В четырнадцать лет Глэдис превратилась в невероятно кокетливую девушку, которую невозможно было не заметить на любом школьном мероприятии или на вечеринке в дружеской компании. Она сразу бросалась в глаза. Ее светло-каштановые волосы поблескивали рыжеватым оттенком, у нее был высокий, звучный голос, и ей была свойственна постоянная готовность рассмеяться и вволю похохотать. Точно так же, как и ее мать, она жаждала обращать на себя внимание, особенно мужчин постарше. В этом не было ничего удивительного, поскольку собственный отец проявил к ней так мало интереса.
Одиннадцатилетнего брата Глэдис, Мариона, вскоре отправили к каким-то дальним родственникам в Сан-Диего, поскольку Делла полагала, что мальчику следует воспитываться в доме, главой которого является мужчина. Марион, высокий, статный и сильный, как его дедушка Тилфорд Хоген, был в своей школе чемпионом по плаванию. Едва ему исполнилось девятнадцать лет, он подделал метрику и женился на своей однокласснице Олив Брюнингс, которая была младше его.
Повзрослев, Глэдис тоже принялась искать себе мужчину. Ей нравилось обращать на себя внимание представителей противоположного пола, причем ровесники ее не интересовали.
Между тем на новогодней вечеринке Делла нашла новую любовь. Она влюбилась в Чарльза Грейнджера, симпатичного вдовца ростом 183 сантиметра. Через пару дней он стал в ее доме каждодневным гостем.
Жизненный путь Грейнджера представлялся Делле гораздо более захватывающим и занятным, чем у ее первого мужа Отиса Монро. Грейнджер работал монтажником, занимался установкой лесов для буровых вышек. В 1915 году он поплыл на корабле в Индию, а оттуда отправился в Юго-Восточную Азию, где осуществлял надзор за бурением скважин для Бирманской нефтяной компании. После возвращения в Южную Калифорнию Грейнджеру удавалось находить работу лишь эпизодически, когда его время от времени, притом ненадолго, нанимала фирма «Шелл». Жил он неподалеку от Деллы, на Кэрролл-кэнэл-корт, 410, в скромном двухкомнатном домике, который гляделся в один из многочисленных каналов, расположенных в глубине лос-анджелесской Венеции. Это место казалось гораздо более привлекательным, нежели пансионат на Вестминстер-авеню, и когда Делла впервые его увидела, то была прямо-таки очарована.
В те времена свободная внебрачная связь воспринималась обществом негативно. Но Чарльз и Делла, невзирая на это, приняли решение поселиться на Кэрролл-кэнэл-корт, не заключая официального брака; она безо всяких затей просто стала называть себя миссис Грейнджер, и никто ни о чем не узнал. По всей видимости, решение о том, что они не станут оформлять свой союз, исходило от Грейнджера, поскольку его виды на получение стабильной работы в Калифорнии были туманными и он питал надежду на подписание нового заморского контракта.
Кроме того, Чарльз должен был регулярно давать деньги на содержание двух своих подрастающих сыновей, живших в Северной Калифорнии, и ему не очень хотелось возлагать на себя юридическое обязательство обеспечивать быт для Деллы и ее дочери.
Глэдис, осторожная в отношении нового отца и недовольная тем, что ее мать вновь очутилась в ненормальной ситуации, совершенно не дававшей девочке ощущения безопасности, чувствовала себя несчастной и поэтому вела себя с Грейнджером грубо и дерзко или же упорно молчала. В результате Делла стала считать дочь своего рода препятствием для устройства собственной семейной жизни, поскольку Чарльз не предлагал им поселиться вместе с ним.
Поэтому, когда Джон Ньютон Бейкер, двадцатишестилетний бизнесмен из Кентукки, предложил ей руку и сердце, Глэдис не раздумывая согласилась.
Семнадцатого мая 1917 года Делла подтвердила, что ее четырнадцатилетней дочери уже исполнилось восемнадцать, и Глэдис стала женой Бейкера. Уже через семь месяцев она родила мальчика Джека, а через год – дочь Бернис Инез Глэдис. Глэдис понятия не имела, что такое нормальная семья, и не стремилась ее создавать. Ее гораздо больше, чем воспитание и уход за детьми, интересовали танцы и друзья. Брак долго не просуществовал. В мае 1923 года Бейкер получил развод, забрал детей и уехал в родной Кентукки. К сожалению, Глэдис не особенно расстроилась. Дети только мешали ей и не вызывали никаких материнских чувств.
В то самое время, когда Глэдис разводилась, роман Деллы с Чарльзом также претерпевал сложности. В марте 1922 года Делла возвратилась к любовнику, а потом снова ушла от него, переехав вместе с Глэдис в арендованный домик с четырьмя спальнями на авеню Роз. Подписывая договор об аренде дома, Делла Монро согласилась арендовать в нем две спальни, работать в качестве экономки и домоправительницы, а также ежемесячно платить сто долларов в пользу отсутствующих владелиц – Адели Вайнхоф и Сьюзи Ноэль. Однако до конца июля она не выслала тем за аренду дома ни единого чека. Это стало причиной чудовищного скандала между Деллой и Глэдис, в ходе которого они взаимно обвиняли друг друга в бессмысленном растранжиривании или даже краже денег. Работы ни у одной из них не было, а средства на существование они черпали из того, что получили от Грейнджера, растрачивая деньги главным образом на развлечения, так как у обеих имелись поклонники. Короткий период совместного проживания завершился в том же июле – вместе с официальным распоряжением о немедленном принудительном выселении. Делла с позволения Грейнджера перебралась в пустой домик, которым тот владел в Хоторне.
Глэдис переехала в район Голливуда и устроилась на работу в кинолабораторию «Консолидэйтед филм индастриз». Она должна была вырезать отмеченные фрагменты пленки. Начальницей Глэдис была Грейс Мак-Ки, которая сыграла роковую роль и в ее жизни, и в судьбе самой Мэрилин Монро. Грейс была еще та штучка. Больше всего на свете она любила мужчин и спиртное. Вместе с тем Мак-Ки была крайне амбициозной и очень хотела сделать карьеру.
Глэдис и Грейс сдружились. Они жили вместе, крутили бесконечные романы и развлекались.
Грейс и Глэдис постоянно ходили с кем-то на свидания. Их знакомый вспоминал, что «у них бывало, как бы это сформулировать, множество приключений, множество встреч с парнями из нашей лаборатории или же с окрестных киностудий». Грейс и Глэдис вместе со своими кавалерами, предварительно нагрузившись парой картонных коробок с контрабандным алкоголем, который был все-таки вполне доступен и во времена сухого закона, проводили воскресные дни в деревянных домиках, расположенных в горах, или в развлечениях на океанских пляжах.
Если Грейс и Глэдис крутили романы в будний день и не являлись на службу либо покидали лабораторию, чтобы поразвлечься во второй половине рабочего дня, то служебные обязанности этих шустрых особ выполняли коллеги, трудившиеся вместе с ними, за выпивку или дополнительную оплату.
В 1924 году, по совету Грейс, Глэдис выкрасила свои светло-каштановые волосы в провокационный вишнево-красный цвет. До знакомства с Грейс Глэдис была серой мышкой, подруга же вплотную занялась ее преображением.
Летом 1924 года Глэдис случайно выскочила замуж. Мартин Эдвард Мортенсен, служащий, который занимался выполнением контрольных замеров в Южно-Калифорнийской газовой компании, по уши влюбился в Глэдис. Эдвард был сыном норвежского иммигранта. Он, как и Глэдис, уже успел побывать в браке, который расторг несколько лет назад. Эдварду, когда он познакомился с Глэдис, было двадцать семь лет. Мужчина уже мечтал о семье. Бойкая, добрая и безотказная Глэдис очаровала молодого человека. Мортенсен был воспитан как набожный лютеранин и пребывал под большим впечатлением от пылкой религиозности Глэдис. На самом деле Глэдис увлеклась религией недавно. За компанию с Грейс она посетила несколько богослужений, проводившихся движением под названием «Христианская наука». Глэдис, как обычно, пошла туда из любопытства. Причем, естественно, ни одна из подруг даже не рассматривала возможность всерьез примкнуть к этой или какой-то иной религии.
Таким образом, Глэдис представлялась Мортенсену идеальной спутницей жизни. Она, в свою очередь, считала его привлекательным, щедрым и решительным мужчиной. Он был ревнив, и это очень льстило самолюбию Глэдис. Кроме того, внешне он казался гораздо старше ее. На скуле мужчины красовался небольшой рубец, который, возможно, напоминал Глэдис ее собственного отца. Во всяком случае, Глэдис не видела абсолютно никакого повода отвергать его предложение руки и сердца и тем самым обеспечить себе надежное и спокойное будущее.
