Он приехал к Тине.

Наверное, они сразу понравились друг другу, еще при первой встрече. Неудивительно. Рядом с ней я всегда проигрывала и знала это. О чем тут говорить, если я сама была в восторге от того, как она выглядела, как говорила и двигалась. Я не осуждала никого, кто влюблялся в нее в первые десять минут знакомства: со мной произошло то же самое. Только жалела бедняг, ведь у Тины уже был мужчина, она сделала свой выбор. Она редко говорила об Олеге, но всегда подразумевалось, что он присутствует в ее жизни как нечто постоянное, незыблемое, не подлежащее сомнению. Они были вместе с ее шестнадцати лет. Вот есть она, со своими рыжими кудрями, вздернутым носом, с приподнятой бровью и едкими шутками – вся такая тонкая, резкая, независимая и соблазнительная. Словно она такая сама по себе. Но он всегда был рядом, с ней, и это не обсуждалось. Он был ее стеной, ее крепостью.

«Хотя, похоже, не такой уж надежной крепостью», – зло подумала я.

Я забралась на кровать, укрылась и почувствовала, как все мое тело горит. От пальцев ног до затылка. Что это? Боль? Может, обида? Ревность? Почему я вообще ревную, если мне было неважно, с кем Сергей проводит время в мое отсутствие? Мне же было плевать, как зовут его девушку, как он называет ее, какие истории ей рассказывает, так ли, как со мной, ведет себя в постели с ней? А теперь мне больно. Мне обидно. Что он говорит Тине там, за стеной? И говорит ли? Как он раздевает ее? Нравится ли ей его животная грубость так, как нравится мне? Желает ли он ее больше, чем меня?

Это была не ревность, это было соперничество, правда ведь? Мы еще ни разу не играли с Тиной на одном поле, и вот она – наша первая игра, в которой я даже пытаться не буду победить. Господи, как он может возвращаться в мою постель, после того как побывал в постели с Тиной? Я бы на его месте не вернулась.

Стены коттеджа оказались тоньше, чем мне бы хотелось. Я натянула одеяло на голову, чтобы не слышать звуков из соседней спальни. Эти ритмичные постукивания, приглушенные стоны ни с чем не перепутать, увы. Он был там с ней. Хотя еще две ночи назад был со мной. А что, если это их первый раз? Что, если, в отличие от меня, Сергею пришлось добиваться Тины? И, конечно, она обо мне не знает. Иначе она бы так не поступила, ведь правда?

Я металась под одеялом от всех навалившихся мыслей, обид и вопросов, которые терзали меня. Вдруг я поняла, что в нашем возникшем любовном кругу я осведомлена лучше всех. Сергей был уверен, что ни одна из нас не знает о другой. Тина – я на это надеюсь – не знает обо мне. Олег и безымянная девушка Сергея не знают ничего. И только я, все тот же маленький наблюдатель, выглянула из-за занавески и раскрыла грязные секреты.

Но даже я не видела полной картины, как бы ни хотелось мне думать иначе. Мы никогда ее не видим всецело. Всегда существуют между людьми связи, которые мы не замечаем: они тонкие, почти прозрачные. И даже когда мы случайно их нащупываем, все равно не до конца понимаем, откуда они взялись. Мы никогда не знаем до конца, что это: любовь? желание? похоть? самообман? страсть? ненависть? боль? ошибка? Людей связало этой тайной нитью, и теперь все так запутано. И всем, кто находится внутри этой паутины, в любой момент может стать больно.

И не то чтобы кто-то из нас троих хотел причинить кому-то боль. Тина хотела заняться любовью с мужчиной, который ей понравился. Я хотела заняться любовью с первым, кто мне понравится. А Сергей просто хотел получить меня, Тину, свою девушку и еще миллион женщин. Он делал себя счастливым как мог. И женщин, с которыми спал, тоже немножко делал счастливыми. И все равно я считала, что он поступал плохо.

Я лежала и умоляла их беззвучно завершить мои мучения. Я хотела, чтобы звуки за стеной прекратились. И наконец они закончились. Еще через пять минут я услышала звук открывающейся двери. Сергей вышел на веранду покурить. Я видела его силуэт за окном. Видела, как с каждой затяжкой разгорается и затихает в темноте кончик его сигареты.

Это был внезапный порыв, я не планировала – просто поднялась с кровати, подошла к окну и отодвинула занавеску. Он сразу увидел меня, но узнал только спустя пару секунд. Вздрогнул. Резко затушил сигарету и вернулся в спальню Тины. Я задернула занавеску и легла спать.

Теперь он знал, что я знаю. Вот это уже другое дело. Мне сразу стало легче. По крайней мере, меня больше не водят за нос. Я уснула мгновенно, как после хорошего секса. Утром за завтраком Сергея с нами не было, не было и его машины около дома – он уехал ночью. Тина выглядела спокойной, счастливой. Похоже, он ничего не сказал ей о нашей минутной ночной встрече. Я впервые ощутила какое-то превосходство перед Тиной. Вернее, равенство. В конце концов, он сначала достался мне. Возможно, мы с ней играем на одном поле. Просто лучше бы нам и дальше оставаться союзницами. Мне совершенно не нравилось делить с ней мужчину.

Мы отлично провели оставшееся время, все так же душевно, весело, сытно и однообразно. Тина больше не была раздражена. «Еще бы, – зло отметила я мысленно, – после секса с ним я тоже какое-то время нахожусь в отличном расположении духа».

Тина подвезла меня домой, прямо к подъезду, она даже вышла из машины, чтобы достать мою сумку из багажника, и, протянув ее мне, вдруг спросила:

– Скажи, Алекс, а у тебя есть кто-нибудь?

– Есть, – честно ответила я.

– Мужчина? – улыбнулась Тина.

– Конечно.

– Это серьезно?

– Нет, ничего серьезного, – твердо ответила я.

Мне показалось, я увидела облегчение на ее лице. Может, она думала, что я настолько привязана к ней, потому что влюблена в нее? Это действительно было так, но я не хотела спать с ней. Я хотела спать рядом с ней. Это были совсем разные вещи.

– Увидимся, крошка. Это были хорошие выходные.

Она обняла меня, задержав объятие чуть дольше обычного, словно извиняясь за что-то. Затем поспешно села обратно в машину и уехала. Уже у двери своей квартиры я вспомнила о нашем с папой прощании, и мне снова стало грустно и стыдно.

«Может, приготовить ужин и посмотреть вместе с отцом кино? – подумала я. – Может, все же попытаемся с ним стать семьей?» В конце концов, у нас двоих не оставалось никого, кроме друг друга.

Мне было лень лезть в рюкзак за ключами, и я позвонила в дверь. На самом деле, после ухода мамы я часто звонила в дверь, даже если ключи были у меня в руках. Я совсем немного надеялась, что однажды застану отца дома с кем-то еще. И, честное слово, я была бы этому рада. Но мне никто не открыл, поэтому мне все же пришлось покопаться в рюкзаке, чтобы выудить оттуда связку с детским брелоком в виде Тоторо.

В квартире было темно. Лишь из-под двери ванной виднелась полоска света: видимо, папа забыл выключить. Я разулась, отнесла вещи в свою комнату, переоделась в домашнюю одежду. Это был ритуал с пятого класса. Я никогда не швыряла вещи на пороге, никогда не валялась на кровати в уличной одежде. В пятом классе мама избила меня за то, что я пришла со школы и, не переодевшись, села за стол в школьной форме и новых колготках делать уроки. Такой она застала меня, когда вечером вернулась с работы. А уже через несколько минут я склонилась над раковиной в попытке остановить хлещущую из носа кровь. С тех пор мама не заходила в мою комнату после работы, а я по-прежнему вела себя хорошо: так уж она меня выдрессировала. После того как я переодевалась, шла в ванную умываться. И только после этого мне разрешалось заговаривать с матерью.

Я потянула на себя дверь ванной, но, к моему удивлению, она оказалась запертой. Похоже, внутри кто-то был. Это было странно: у папы своя ванная комната возле их с мамой спальни. Мама бы ни за что не стала делить со мной даже одну раковину – такую брезгливость она ко мне испытывала. Поэтому я привыкла, что гостевая ванная принадлежала зачастую мне одной. Неужели папа решил принять ванну тут? На всякий случай я робко постучала в дверь. Тишина. Я постучала еще сильнее: может, он устал и уснул? Ни звука. Я начала дергать ручку, колотить руками в дверь. Сердце разогналось за каких-то три удара и понеслось с бешеной скоростью. В голову лезли самые страшные мысли. Неужели он из-за ухода мамы? Или из-за того, что я подписалась кукушонком? Что я наделала? Что он наделал? Зачем? Дверь не поддавалась. Из ванной не доносилось ни звука, но я отчаянно продолжала биться в дверь, пока не вспомнила, что на кухне всегда лежат запасные ключи, которыми можно открыть замок снаружи. В истерике я стала выдергивать ящики кухонных шкафов, пока не нашла ключи. Несколько секунд ушло на то, чтобы вставить их в замок. Наконец у меня получилось. Я повернула ручку. Дернула дверь на себя – и застыла на пороге. Ванная была пустой.