- Он? - переспросила Келебриан, хмурясь,- о ком ты, отец?

- Не спеши,- поднял он руку,- итак, я был счастлив и целостен, но потом произошло нечто странное. Однажды при дворе моего родича Элу Тингола я увидел деву - столь совершенную в своей красоте, столь чистую и светлую, что сперва она показалась мне видением, я не знал, что такая красота существует, и вот она стояла передо мной - вся в сиянии белого света. И в устах ее был мед, и руки ее были нежны, и я… я не знаю, что произошло. Знаю лишь, что сердце мое переменилось, и когда дева та сказала, что любит меня, я не мог сопротивляться.

- Сопротивляться? - Келебриан смотрела на него широко распахнутыми глазами, словно не верила его словам или не в состоянии была понять ни одного из них,- но кто сопротивляется любви? Любовь - это дар….

- Любовь - это дар,- подтвердил Келеборн,- и она - прекрасная Артанис - преподнесла его мне. И я отдал то, что у меня осталось - клятву.

- А что же тот, другой? - спросила Келебриан тихо-тихо.

- Он был обманут и страдал,- ответил Келеборн, и, произнеся это, словно сам ощутил отзвук тех страданий - слова звучали так просто, но за ними таилась вся боль, которую он причинил, и которая плескалась в зеленых глазах в ту ночь перед битвой. - но я… я решил, что он, как и я, заблуждался. То была не любовь, а лишь юношеская блажь. Удовольствия тела - как танец, как кубок вина… И я отказался от него. С Артанис я был счастлив - и любил ее. Она любила меня в ответ - и преподнесла главный подарок, лучше которого нельзя и представить. Она подарила мне тебя, дитя. И много столетий союз наш был прочен и полон любви. Но потом…

- Но потом…- как во сне повторила Келебриан.

- Но потом была ночь перед битвой - той самой, в которой я чуть не погиб,- продолжал Келеборн,- и тот, кого я оставил, пришел ко мне. И я… - владыка запнулся, подбирая нужные слова - его дочь не была ребенком, но и пересказывать ей все, что случилось, он не хотел,- и я… отринул клятву. И лег с ним.

Келебриан ахнула - владыка подумал было, что пора замолчать, но понимал, что зашел уже слишком далеко, и нужно было рассказывать все, до конца.

- Я мог бы сказать, что поддался его чарам. Что на следующий день нас ждало сражение, из которого мы не чаяли вернуться. Что он открылся мне, сказав, что я был его единственным все это время, и я дал ему возможность отомстить… я мог бы. Но это была бы ложь. Правда же в том, что на меня снизошло понимание того, что, дав Артанис клятву, сердце и душу я оставил ему. И во время битвы он спас меня, вынес раненого и отвез к себе во дворец. И выхаживал меня, а потом своей песней вернул меня, когда душа моя уже устремилась в Чертоги Мандоса.

- Так тот, другой был…- Келебриан накрыла ладонью рот, словно боялась закричать.

- Да,- кивнул Келеборн,- это был он. И хоть ныне мы разлучены, настанет день, и я снова соединюсь с ним..

- Довольно! - у Келебриан не вышло встать на ноги так изящно, как обычно, она чуть покачнулась - Келеборн хотел поддержать ее, но она оттолкнула его руку,- я слышала достаточно. Хватит.

- Видишь,- Келеборн невесело усмехнулся,- а если бы ты пообещала простить, тебе бы тоже пришлось нарушить обещание.

Келебриан, бледная, как лен ее одежд, сжала кулаки, и на лице ее отразилась мука.

- О, отец,- прошептала она, закрывая глаза,- как я хотела бы ничего этого не знать… Но я сама виновата. - она снова посмотрела на него,- я сказала, что приму тебя со всеми твоими ошибками. И я сдержу слово. Ты не причинил зла мне, и прощать мне тебя не за что. Твоя жизнь принадлежит тебе одному… но понять этого я не смогу.

Келеборн кивнул и опустил голову. Келебриан постояла еще пару мгновений, потом, развернувшись, зашагала прочь, не сказав больше ни слова.

***

Она вышла к Элронду неуверенной тяжелой походкой. Несмотря на две растущие внутри нее жизни, Келебриан была легче солнечного луча, а теперь словно огромный груз опустился ей на плечи. Она еще не поняла, что произошло, и что теперь об этом думать. Отец был откровенен с ней, и теперь княгиня знала правду, но эта правда не укладывалась у нее в голове. Так просто не бывало, не могло быть…

- Элаэ,- позвала она мужа, подходя к нему ближе и, оступившись, почти упала в его объятия, не удержав равновесия.

Элронд поднял ее на руки - такую легкую, такую хрупкую, отнес в сад, на их любимое место - где росли березы, увитые жимолостью. Сейчас листья на березах пожелтели и начали опадать. Осень. Тилли положила голову ему на плечо, и они сидели, обнявшись и прислонившись к стволу старой березы. Они посадили ее вместе, на день рождения Тилли. И вот теперь этой березе скоро настанет время умереть, а они по-прежнему будут приходить в этот сад, будут растить детей - если только Тилли найдет в себе силы справиться с нежданным горем.

- Я люблю тебя, - проговорил Элронд, - и всегда буду любить.

- Почему ты так в этом уверен? - тихо спросила она, замирая в его руках - напряженная, как тонкая тетива,- все, во что я верила, оказалось ложью. Как же ты можешь обещать что-то, когда обещания больше ничего не стоят?

- Я уверен в этом, - просто ответил Элронд. - С тех пор, как я встретил тебя на берегу залива в Митлонде, тем серым утром много лет назад, в моей жизни появились свет и смысл. Разве ты не помнишь, как для нас зазвучала музыка любви? И она звучит до сих пор и будет звучать для меня, пока я способен слышать. И ты будешь моей звездой, пока я способен видеть. Как мог бы я разлюбить тебя? - так говорил Элронд, держа ее за руки. Потом, подумав, добавил. - Возьми это кольцо, если хочешь. Надень его - и ты увидишь мое сердце так, как видит его Манве, Создатель небес.

Тилли отдернула руку от Вильи, словно боялась обжечься.

- Я не знаю,- ответила она, не поднимая на Элронда глаз,- я не знаю, Элаэ, я всегда считала, что мир живет по одним законам, а теперь все изменилось… Да, я помню тот день и я помню, как сердце мое стремилось к тебе. Я помню, как мы соединили наши души и наши тела. И я тоже люблю тебя… но как я могу верить тебе или даже себе самой безоглядно?

Элронд вздохнул. Он сам давно уже не верил ни во что - кроме Келебриан.

- Этот мир живет по странным законам, Тилли. Может, когда-то в нем не было тени, и все должно случалось как должно, но где то время? Даже в Валинор проник враг и погубил Деревья. А до этого Мириэль ушла в чертоги Мандоса, оставив своего сына. Говорят, это стало причиной многих бед. Но я знаю одно - я верю в нашу любовь так же, как я верю, что солнце встанет завтра на востоке и что за зимой придет весна. Я верю тебе и я верю в тебя - и пусть будет, что будет.

- Пусть будет, что будет,- эхом повторила она. Тилли не нужно было надевать кольцо, чтобы поверить в его слова - ибо она хотела им верить, иначе у нее под ногами и вовсе не осталось бы твердой почвы. - прошу, обними меня крепче,- прошептала она, пряча лицо на его плече.

Элронд обнял Келебриан крепко и нежно, и желтые листья берез кружились вокруг них, несомые легким ветром - или музыкой четырех сердец, бившихся в унисон.

========== Ноябрь ==========

***

Конечно, в Ласгалене были кузнецы. Но Риннельдор, посмотрев на их инструменты и на качество руды, с которой они работают, с трудом сдержался, чтобы ничего не сказать. И то не смог бы, если б не привык постоянно врать с тех пор, как вернулся из-за Двери Ночи.

- Я хочу выковать кинжал для принца, - повторил Риннельдор.

- Я готов предоставить тебе свою кузницу. И вот эту руду, нам гномы привезли ее еще до войны, - повторил Арминсиль, мастер-кузнец, ковавший почти все, что нандор не покупали у гномов. Он и еще пятеро кузнецов – вот, собственно, и все, кто работали с металлами в Зеленолесье. Риннельдор осматривал то, что видел в кузне, и не мог поверить собственным глазам. Если лесные эльфы сами ковали свое оружие, становились понятны их великие военные успехи. Даже люди справились бы лучше, не говоря о гномах.