— Да уж, друг, — Роше покачнулся и похлопал Геральта по плечу, — может, переночуем на конюшне? К моей гарпии сейчас тоже лучше не соваться.
Наблюдая за этой нелепой, но такой живой сценой, впору было забыть о терзавших Вызиму тревогах. Регис, на которого алкоголь совсем не оказывал действия, подумал даже, что неплохо бы разыскать Детлаффа и побеседовать с ним — ничего не спрашивая, просто убедиться, что с другом все в порядке.
Следующий день — накануне королевской свадьбы — стер приятные воспоминания о прошедшем вечере, как дотошная хозяйка пыль с мужниных орденов. Регис понимал, что так ничего и не смог толком разузнать, а личность Роше, казавшаяся все более приятной, оставалась раздражающе загадочной. И ничего больше не оставалось, как продолжать слежку. Регис решил проникнуть в покои командира, осмотреться там в надежде обнаружить что-нибудь полезное.
Сперва, однако, он счел необходимым выполнить вчерашнее намерение и навестить Императрицу. Здесь, окруженная незнакомцами, оставленная мужем и детьми, она оказалась в полном одиночестве, и Регис был единственным, с кем Рия могла бы поговорить.
Он застал ее в кровати, хотя время близилось к полудню. Дома, в Нильфгаарде, Императрица не любила залеживаться в постели, если это не была постель ее супруга. Сейчас же она выглядела усталой и бледной, словно вовсе не спала. Регис, нахмурившись, подошел к ее ложу и присел на край.
— Ваше величество, — начал он участливо, — если вы больны, я мог бы помочь вам. Почему вы не послали за мной раньше?
Рия слабо улыбнулась.
— Я не хотела беспокоить вас по пустякам, — ответила она, — в моем положении утреннее недомогание — в порядке вещей.
Регис посмотрел на нее удивленно — за всеми навалившимися на него важными делами, наблюдениями и тревогами, за выходками Детлаффа, за планами будущих сражений и бесполезной слежкой, он не заметил признаков, теперь казавшихся такими очевидными. Рия — опытный стратег не на поле боя, но в обычной жизни — кажется, нашла путь к собственной победе. Она мечтала убедить супруга оставить трон и обратить все свое внимание на нее одну — и теперь, похоже, у Императрицы были на руках железные аргументы.
Регис улыбнулся ей в ответ.
— Что ж, я все равно могу приготовить для вас необходимые снадобья, которые помогут справиться с тошнотой и слабостью, — сказал он.
Рия протянула ему руку, и лекарь, немного удивленный, сжал ее пальцы — впервые за все время их знакомства Императрица смотрела на него и не видела инструмент спасения Эмгыра. Регис словно вдруг предстал перед ней собственной персоной — друг, а не слуга. И он рад был ответить Рии взаимностью.
— Если мы уедем из Нильфгаарда, вы ведь останетесь с нами? — спросила она, — я доверяю жизнь своего ребенка только вам, Эмиель.
— Разумеется, — поспешил он заверить ее, и Императрица удовлетворенно прикрыла глаза. Потом, вдруг вздрогнув, снова посмотрела на Региса.
— А что с процедурами Дани? — спросила она, — вы все еще сможете брать мою кровь? Я уже не так молода, как семь лет назад, и, боюсь, это может навредить…
Регис нахмурился. В словах Рии был смысл, и он понимал, что не мог больше лгать ей.
— Думаю, Ваше величество, — со вздохом проговорил он, — ваша кровь больше не понадобится, — и на ее испуганный взгляд, лекарь покачал головой и сжал ее пальцы сильнее, — не волнуйтесь. Я говорю лишь о том, что нашел иной — более надежный источник материала.
Он рассказал ей всю правду — кроме участия Детлаффа в операциях над Литой — в том числе и о запрете Эмгыра. Рия слушала его внимательно, не перебивая, и наконец, величественно расправив плечи, заявила:
— Если правда то, что Лите это не вредит, и вы следите за ее состоянием, я не вижу причин отказываться от ее крови. Мне ваши процедуры шли только на пользу. А что до Дани, — она снова улыбнулась — на этот раз с легкой хитринкой, — я беру его на себя. Ни о чем не тревожьтесь.
Из покоев Императрицы Регис выходил с легким сердцем. Одна из его проблем была волшебным образом решена, и он не мог не радоваться такому удачному исходу. Но фоне неминуемого торжества смерти, появление новой жизни казалось немыслимым, непостижимо важным событием, дающим надежду, что не все еще кончено. Регис дал себе слово — так же, как Детлафф, пусть по собственным неведомым причинам, ставший стражем для Литы — он сам будет оберегать нерожденного ребенка Рии, дитя-надежду.
Но у него оставалось еще одно незаконченное дело.
Покои Роше, которые тот, ничего не смущаясь, делил со своим эльфом, оказались одной из самых просторных и богато обставленных комнат во дворце — Анаис не пожалела усилий, чтобы расположить названного отца со всеми удобствами. Здесь царил легкий вальяжный беспорядок, и Регис, окинув взглядом брошенную на полу рубаху, забытую на кровати книгу, заложенную гусиным пером, кружку с недопитым чаем на подоконнике, ощутил легкий укол смущения. Он вторгался на чужую территорию, куда путь посторонним был закрыт. Сюда, казалось, не допускались даже слуги — может быть, по прихоти Иорвета. Его присутствие здесь ощущалось в каждой чуждой помпезной обстановке детали. Вернон Роше был поборником строжайшего порядка, и только рядом со своим возлюбленным забывал о педантичности, позволял тому устраиваться так, как эльфу хотелось, не мешая свободе его духа. Регис прошелся по комнате, чувствуя, что больше ничего здесь не найдет, завернул за высокую резную ширму.
Вода в большой медной миске была еще теплой, и на поверхности ее собралась мутная мыльная пленка — привычке бриться каждое утро Роше не изменял даже с тяжелого похмелья. Регис аккуратно коснулся кончиками пальцев сафьянового чехла с бритвенными принадлежностями, тронул раму небольшого зеркала — и тело его вдруг пронзила резкая оглушающая боль. Он отпрянул, едва сдержав удивленный вскрик, уставился на неприметный предмет, стараясь проморгаться и не решаясь больше взять его в руки.
В следующий миг алхимик почувствовал, что в комнате он больше не один. Должно быть, вернулся Иорвет — зашел за брошенной книгой. Регис попытался расплыться туманом и скрыться — и не смог двинуться.
Незнакомец в ярком желтом кафтане стоял у него за спиной — он отражался в маленьком мутном стекле. Регис, не в силах даже прикрыть веки, не сводил с него глаз. У человека было приветливое, привыкшее к улыбке лицо, черная, аккуратно подстриженная бородка — и совершенно темный, непроницаемый взгляд.
— Как приятно, — сказал он мягким певучим голосом, — видеть результаты своих трудов.
Регис наконец смог повернуться и оказался с незнакомцем лицом к лицу. Такой мощи, такой пугающей незнакомой магии он не ощущал ни разу в жизни. Человек мог бы сравниться с одним из Древнейших, но обладал совершенно иной природой. Ничего похожего Регис прежде нигде не встречал. Незнакомец улыбнулся, отступил на шаг и церемонно поклонился.
— Мое почтение, Эмиель Регис, — сказал он, — позволь представиться — Гюнтер О’Дим, скромный торговец зеркалами.
Регис попытался что-то сказать, но человек, перехватив его мысли, ответил раньше.
— Я давно хотел поглядеть на тебя, убедиться, что контракт с моей стороны был исполнен качественно. Я ведь всегда держу свое слово.
Алхимик все же смог сбросить с себя мучительное оцепенение, хотя это отняло у него, казалось, остатки сил.
— О чем ты говоришь? — спросил он, всем своим существом понимая, что не хочет слышать ответа на свой вопрос.
— Твой друг никогда тебе не рассказывал? — Гюнтер печально покачал головой, — Какая жалость, ведь мы могли познакомиться гораздо раньше. Он так просил за тебя, был так убедителен, что я никак не мог ему отказать.
Регис понимал, как жалко прозвучало бы очередное растерянное «Что?», и собеседник продолжал без лишних вопросов.
— Когда он нашел тебя в замке Стигга, твой спутник был безутешен, — Гюнтер покачал головой, — ваша природа не позволяет вам умереть до конца, но чародей выполнил свою работу на славу — думаешь, Детлаффу хватило бы собственных сил, чтобы так быстро воскресить тебя, буквально собрать по молекулам? И я решил помочь ему — ведь больше всего на свете я люблю истории о любви, которые заканчиваются счастливо.
