Утром, когда совсем рассвело, Иан не спешил уходить. Они лежали рядом, пропитавшись запахом меда и собственных тел, не разговаривая, не глядя друг на друга, но впервые за прошедшие недели Фергус чувствовал себя по-настоящему спокойно. Пусть им еще предстояли долгие и сложные разговоры, взаимный обмен секретами, даже неминуемая война — юноши готовы были встретить все это вместе, как и прежде.
Иан поднялся первым. Он сел на кровати, спиной к Фергусу, повел плечами.
— Я хочу проведать Ламберта, — бросил он, не оборачиваясь.
Поспешив сбросить охватившую его теплую негу, принц тоже быстро сел. За всеми важными переговорами и советами, за занавесом собственных тревог об Иане, он ни на секунду не забывал о раненном ведьмаке. Тот продолжал упрямо бороться за жизнь, теперь магическое поле вокруг него поддерживали сразу две чародейки, иногда даже прибегая к посильной помощи Геральта и Цири. Анаис пару дней назад отправила письмо сестре, переступив через свою гордость, прося о содействии саму Филиппу Эйльхарт. Но, несмотря на все эти усилия, ведьмаку не становилось лучше. Ранившие его стрелы исследовали с дотошной тщательностью, Кейра попыталась вычислить и воссоздать формулу магического яда, но и это помогло очень мало. Ламберт буквально таял с каждым днем, и в последнюю неделю не мог уже ни разговаривать, ни принимать пищу самостоятельно — его кормили через специальную трубку, чертеж которой прислал из Нильфгаарда личный лекарь Императора. И за все это время Иан ни разу к нему не зашел — по крайней мере, Фергус об этом не слышал. Ему и самому сложно было смотреть в бледное лицо умирающего, на котором, как ему казалось, была буквально написана просьба прекратить его страдания, отпустить его, оставить в покое. И всякий раз, думая о ведьмаке, Фергус боялся, что Кейра наконец решится исполнить ее.
Друзья вымылись и оделись молча. Тело Фергуса, храня память о произошедшем до рассвета, подчинялось не слишком ловко, и он, выходя из покоев, опасался, что по походке его легко можно было понять, чем они с Ианом занимались. Он старался идти прямо, и на подходе к комнате чародейки друг сжал его руку в своей ладони. Пальцы Иана оказались неожиданно горячими.
Обретя при дворе новый статус, Фергус получил право входить в любую комнату без стука, но перед дверью Кейры они с Ианом остановились. Переглянулись, и в глубине зеленых глаз друга принц заметил вдруг какую-то незнакомую прежде, мрачную убежденность. Словно юный эльф пришел, держа за пазухой верный кинжал, чтобы одним его взмахом оборвать страдания ведьмака. Именно Иан постучал в дверь.
Та отворилась перед ними сама по себе, будто была зачарована на узнавание посетителей. Юноши, не размыкая рук, вошли.
Обе чародейки стояли к ним спиной, плечом к плечу, в нескольких шагах от распростертого на столе ведьмака, и тихо переговаривались.
— Почки отказали окончательно, — ровно и без капли эмоций говорила Йеннифер. За пару недель она стала еще миниатюрней, будто буквально вкладывала в лечение Ламберта ресурсы собственного тела, — еще немного — и сердце снова встанет, и на этот раз мы не сможем его запустить. Его мозг…
— Знаю, — слабо оборвала ее Кейра, — я знаю, Йен, и про мозг, и про сердце, и про почки. Но Филиппа сказала, что прибудет к вечеру. Может быть, мы сможем удержать его?
Голос белокурой чародейки звучал неузнаваемо. Фергус не мог видеть ее лица, но знал, что, прежде похожая на беззаботную улыбчивую девчонку, круглолицая и цветущая, Кейра превратилась в ходячий скелет. Кожа на выпирающих скулах обрела неестественно пергаментовый оттенок, глаза глубоко ввалились, магичка усохла, осунулась и теряла волосы горстями, но ничто из этого не могло ее остановить.
Юноши замерли, Фергус инстинктивно крепче вцепился в руку друга, но тот, помедлив пару мгновений, вдруг высвободил свою ладонь из его хватки. Приблизился к чародейкам, скользя, как туман, обошел их и остановился в шаге от мерцающего магического поля. Женщины, замолчав, удивленно смотрели на него.
— Иан, не подходи близко, экран опасен, — заметила Йеннифер — впрочем, без особой настойчивости. Иан ее не слушал. Он смотрел на ведьмака, почти не моргая, будто хотел поймать тот момент, когда жизнь окончательно покинет его измученное тело.
В комнате было по обыкновению сильно натоплено — в большом камине у дальней стены плясало зеленоватое пламя — Кейра поджигала в нем магические травы, пропитывая воздух их целебными ароматами. Сейчас, стоило Иану приблизиться к волшебному куполу, огонь в очаге дрогнул, опал, почти исчезнув, а потом взметнулся вверх — на этот раз пронзительно-желтый, как ведьмачьи глаза.
— Иан! — испуганно выкрикнула Йеннифер. Ведьмак на лабораторном столе вдруг выгнулся, забился в тяжелых конвульсиях. Все раны, накрытые чародейскими «заглушками» из целебной мази, разом вскрылись и закровоточили — не слишком сильно, видимо, в жилах Ламберта осталось слишком мало жизни. Магический экран, дрогнув, упал, и ведьмак остался лежать перед юным магом — обнаженный, дрожащий и умирающий.
— Иан! — повторила Йеннифер, шагнула к эльфу, но тот, не оборачиваясь к ней, поднял руки ладонями вверх — пламя в камине неистово дернулось, зашипело, вспенилось, как сильный морской прибор, и в комнате мгновенно стало так жарко, что Фергус не смог вдохнуть — застыли и обе чародейки.
Иан плавно опустил руки, накрыл одной ладонью страшную рану на бедре ведьмака, а вторую опустил ему на грудь. Еще мгновение огонь плясал, готовый выплеснуться на ковер, сжечь остатки воздуха в комнате, уничтожить всех, кто был в ней будто на торжественной древней тризне по павшему герою.
Иан выдохнул заклинание. Еще секунду гул пламени нарастал, а потом все разом стихло.
Хрупкое, словно бумажное, тело юного эльфа повалилось на пол плавно, как будто почти ничего не весило. Фергус заметил, как из носа Иана хлынула густая темная кровь. Он хотел броситься к нему, подхватить на руки, спасти от падения, но, удерживаемый незнакомой мощной магической сигнатурой, не смог двинуться с места.
Первой пришла в себя Кейра. Она метнулась к столу, где Ламберт, обмякнув, лежал все еще с закрытыми глазами. Но даже со своего места Фергус видел, что в тех местах, где коснулся Иан, появились багряно-черные ожоги, но все четыре раны закрылись. Еще секунда — и Ламберт сделал долгий глубокий вдох, потом выдохнул и распахнул глаза. Кейра, не устояв на ногах, дрожа, упала перед столом на колени, не выпуская его руки. Все еще слишком слабый, чтобы шевелиться, ведьмак вращал глазами, стараясь оглядеться по сторонам, понять, где он находится.
Йеннифер же не спешила ни рыдать, ни бросаться к ведьмаку или Иану, все еще лежавшему на полу. Она медленно и угрожающе повернулась к Фергусу, и у того от ужаса засосало под ложечкой. Принц не понял, что произошло, но при одном взгляде на чародейку становилось ясно — они стали свидетелями страшной, непоправимой катастрофы.
— Кто его этому научил? — спросила она у принца, будто именно он был ответственен за случившееся. Фергус, силясь сбросить с себя магическую пелену, слабо тряхнул головой. Он все еще хотел подбежать к Иану, проверить, жив ли он, очнется ли. Но Йеннифер его опередила.
В два широких шага она подошла к распростертому на полу телу юного эльфа, приподняла его, сжав плечи — голова Иана безвольно дернулась, но он открыл глаза и медленно моргнул. Кровь заливала ему лицо и воротник рубахи, и выглядел он бледнее, чем Кейра.
— Иан, — строго и требовательно спросила Йеннифер, ловя его взгляд, — кто позволил тебе обратиться к магии Огня?
========== Иан: Тяжело в учении. ==========
Иан поднялся по узкой лестнице, которую больше никто не охранял, остановился перед неприметной дверью, и почувствовал, как вся его решимость плавно уходит из него, как вода из трещины в глиняном сосуде. Он пришел сюда с твердым намерением столкнуться с собственными страхами, с новообретенной неисцелимой болью лицом к лицу, и теперь стоял, не в силах потянуть дверь и переступить порог комнаты, где умерла Виенна.
