— Сначала нужно подготовиться, — выдал Иан и сдвинул брови. Точно также он выглядел, приступая к освоению очередного заклинания — выучить формулу, проговорить ее на разные лады, подготовить источник энергии — все это требовало тщательной подготовки, но сейчас Гусик не мог представить, что можно было предпринять. — Ты можешь встать на четвереньки? — юный эльф задал этот вопрос нерешительно — не потому что не был уверен, что это действие возымеет нужный эффект, а, видимо, опасался, что такое предложение могло оскорбить Фергуса. Но ему было совершенно не до того, чтобы оскорбляться.
Кивнув, принц перевернулся, уперся коленями в постель, сложил локти перед собой, устроив ладони одна на другой, и, высоко задрав бедра, подставился Иану. Тот подполз поближе, аккуратно погладил друга по пояснице — как верного коня или пса, исполнившего сложную команду. Вздумай Иан сейчас похвалить его, Фергус был бы готов все прекратить. Поза оказалась слишком открытой и непривычной, и одновременно — почти удушливо возбуждающей. Принц трудно сглотнул и опустил голову.
Иан медлил, продолжая неспешно поглаживать юношу — ладонь с поясницы устремилась дальше, прошлась по ягодицам, но, стоило юному эльфу провести пальцами между ними, он отдернул руку. Фергус закусил губу — должно быть, касаться его там Иану было попросту неприятно, и его легко можно было понять. Похоже, наступило время свести все к шутке, повернуться, смеясь, и, стараясь сгладить неловкость, довести друга ладонью до хриплых стонов.
Не поднимая головы, Фергус вдруг услышал странные влажные звуки — Иан старательно облизывал свои пальцы. Принц попытался повернуться так, чтобы увидеть его, но не смог, не меняя позы. И, пожалуй, это было даже хорошо — одна мысль о том, что происходило вне зоны его видимости, заставила Фергуса сладко вздрогнуть от предвкушения.
Иан промедлил еще одну томительную секунду, а потом быстро ввел в тело принца сразу два пальца. Фергус качнулся вперед и зашипел, не успев сдержаться — проникновение было болезненным и внезапным — едва ли что-то подобное описывалось в героических книжках. Юный эльф, шепча «Прости, прости!» поспешил освободить его.
— Нет, — сказал он серьезно — экспериментатор, добавивший слишком много квебрита в алхимическую формулу, — так не пойдет. Не двигайся, я сейчас.
Юный эльф соскользнул с кровати и метнулся в угол комнаты, за ширму, где хранились банные принадлежности и снадобья, которые заботливо собрала Фергусу в дорогу мама. На Севере, говорила она, царствовали весьма сомнительные представления о гигиене, и потому, снаряжая сына в путь, Рия позаботилась, чтобы он захватил с собой привычное для его кожи мыло, масла и притирки на случай, если темерская ткань окажется слишком грубой. Тогда Фергус мысленно возмущался — он был воином, а не нежной барышней. Но сейчас предусмотрительность матери, похоже, играла ему на руку.
Иан вернулся через мгновение. Фергус услышал, как он вытащил пробку из какого-то сосуда, и воздух наполнился сладким ароматом меда. Это средство мастер Риннельдор готовил специально для императорской семьи, оно изгоняло усталость и помогало коже оставаться мягкой и хранить тепло даже на лютом морозе. И еще, очевидно, делало пальцы очень скользкими.
На этот раз вторжение прошло легче — Иан удовлетворенно выдохнул, замер, ожидая реакции Фергуса, и тот нетерпеливо двинул бедрами ему навстречу. Эльф опустил свободную ладонь ему на поясницу, и принялся осторожно двигать пальцами, постепенно раздвигая их ножницами — на каждом толчке все шире.
Ощущения были странными — и не сказать, чтобы приятными. Но Фергус больше не ощущал боли и попытался расслабиться, размышляя, когда же, наконец, друг дойдет до конца подготовки, и начнется настоящее действо. Процесс, однако, затягивался. Иан раскрывал его так старательно и тщательно, словно дал самому себе обещание больше не причинять принцу неудобств, а у того уже начинали затекать колени. Он хотел было попросить эльфа приступать к главному, но внезапно друг как-то по-особенному согнул пальцы, проникнув очень глубоко, и по телу Фергуса прокатилась странная, обезоруживающе сладкая волна. Он дернулся и застонал, тут же испугался, что Иан неправильно его поймет и отпустит, и потому поспешил выдохнуть задушено:
— Еще вот так!
Эльф подчинился и еще несколько раз повторил простое движение ладонью, и с каждым новым толчком Фергус чувствовал, как внутри у него, от паха по животу и бедрам прокатываются короткие томительные вспышки. Он не заметил даже, как начал двигаться в такт с рукой Иана, зажмурился, и через несколько мгновений ощутил, как голова становится знакомо легкой, пока узел внизу стягивался все крепче, готовый лопнуть.
— Иан, — выдохнул Фергус, замирая и стараясь собраться, — я больше не могу.
Друг застыл, явно слегка обескураженный этим заявлением, но, быстро сообразив, что происходит, выпустил его, убрал руку, и Фергусу осталось лишь раздосадовано простонать, как рыбак, упустивший из рук большую блестящую рыбу.
Холод пустоты длился всего пару мгновений. Фергус, тяжело дыша, слышал, как скользкими от масла пальцами Иан касается чего-то — должно быть, самого себя. Догадку подтвердил тихий, сквозь сжатые зубы, стон друга, и в следующую секунду юный эльф вцепился в его бедро влажными пальцами, направил на себя, и последняя грань была пройдена.
Новое вторжение оказалось куда внушительней двух пальцев, хотя Иан не пожалел ароматного масла, но входил он медленно, короткими толчками, удерживая Фергуса на месте одной рукой, не давая дернуться, и сорвался лишь в последний момент. Бедра их соприкоснулись с коротким шлепком, и юный эльф, дрожа, ухватился за принца и второй ладонью. Теперь, соединенные, они вместе замерли, будто хотели привести дыхание в унисон, привыкая к ощущениям. Фергус уткнулся горячим лбом в сложенные ладони, дернулся вверх, подгоняя Иана, и тот будто только этого и ждал.
Казалось, для их тел не было ничего естественней, чем двигаться синхронно, держать единый ритм, откликаться на каждое прикосновение, подхватывать каждый вдох, чтобы тут же шумно выдохнуть. Подставляясь, впуская в себя Иана, Фергус жалел лишь о том, что не может обернуться и увидеть его лица, снова перехватить губами губы, чтобы смешать его дыхание со своим окончательно. В какой-то момент, когда плавный ритм стал поспешным и рваным, Иан начал тихо вскрикивать, склонился ниже, прильнув к спине Фергуса, но не отпустил. Принц чувствовал, что друг оказался болезненно близок к краю, в то время как его собственное напряжение — почти невыносимое — никак не могло найти выход. Он словно пытался удержать в руках рассыпающуюся ткань, соединить вместе ее концы, но она все ускользала.
Иан врывался в него размашисто, резко, каждый раз добираясь до той неизведанной сладкой точки, которую прежде задевал пальцами, и Фергусу с каждой секундой все отчетливей казалось, что он вот-вот исчезнет, растворится в собственном горячем дыхании, в хриплых вскриках юного эльфа — и в ослепительном бессилии дойти до конца. Он попытался взмолиться, попросить Иана что-нибудь сделать — друг затеял эту игру и лучше знал правила, но дыхания хватало лишь на влажные протяжные стоны.
Спасение пришло внезапно — то ли Иану верные действия подсказал какой-то скрытый инстинкт, то ли он, на пике единения, смог проникнуть на миг в сознание Фергуса и все понять. Ладонь друга, все еще скользкая от масла, с бедра принца переместилась к паху, и стоило ему обхватить его пальцами, как Фергус, крупно вздрогнув, выгнулся, сжимая Иана в себе, и излился, оросив его руку и простыни под собой. А еще через мгновение и юный эльф не смог удержаться, с почти беззвучным стоном.
Еще несколько долгих минут они оставались в прежней позе. Краем ускользающего сознания Фергус понимал, что у него ужасно затекли ноги и руки, что тело становилось неподъемно ватным, наполняясь усталостью, но, казалось, юноши никак не могли разомкнуть неудобных объятий. Не сказав друг другу ни слова правды о сокровенных тайнах, они избавились от разделивших их границ, и снова были вместе — на этот раз почти единым и неразделимым целом.
