Раненные бойцы специального отряда приходили в себя медленнее, чем их командир, и Роше ходил к ним в лечебницу каждый день — иногда возвращался молчаливым и мрачным, и это значило, что кто-то из его солдат умер у него на руках. На пятый день человек явился на королевский совет в привычном темном мундире, с разбойничьей повязкой на отсутствующем глазу и твердым намерением уже к вечеру выдвинуться во Флотзам. Битва была выиграна, силы противника были отброшены вглубь страны, но война еще только начиналась.
В своем желании немедленно ринуться обратно в бой, Роше, впрочем, оказался не одинок. К его настойчивым заявлениям присоединился Ламберт — оба ведьмака по приказу Цири оставались в столице — сестра еще помнила эффект от проклятых стрел отряда Виенны, и подозревала, что, явись Геральт и Ламберт на поле боя, против них это оружие было бы немедленно применено, а ресурсов излечиться от этих ран снова, у них больше не было. Но Ламберт был непреклонен, и только напоминание о том, что он все еще являлся личным телохранителем королевы, немного поубавило его пыл.
— Я обещаю тебе, — сказала ему на совете Ани, — когда я пойду в бой сама, ты будешь рядом со мной. Если мы погибнем, то сражаясь бок о бок.
Геральт, который в гущу событий все еще не рвался, предложил тайную миссию для себя самого. Он сказал Ани, что мог бы перейти через один из Махакамских перевалов и внедриться вглубь вражеской страны, куда более эффективный и сильный, чем ее разведчики. Сейчас, когда затеплилась надежда, а Саския узнала вкус поражения, информация была необходима, как никогда. Его предложение было принято безоговорочно — и позже, глядя из окна дворца на уезжавшего на восток ведьмака, Фергус с удивлением заметил, как к нему присоединилась еще одна, укутанная в плащ фигура, узнать которую можно было лишь по закрепленному на седле чехлу с лютней.
Было решено больше не принимать неожиданных решений и действовать по прежней стратегии. Роше вернулся во Флотзам через неделю — во главе еще одного отряда, сформированного из темерских и реданских солдат — в его состав на этот раз входили двое молодых чародеев, прибывших в Вызиму по слову Филиппы. Выглядели юноши, как самые настоящие салаги, что немедленно и отметил Роше, но маги заверили командира, что внешность обманчива, и они готовы сражаться — один из них был личным помощником Ректора Оксенфуртской Академии, а второй — темерцем, прошедшим еще Вторую Северную войну.
Вновь наступило тревожное молчание. Зима шла на убыль, но после первой крупной битвы новой так и не последовало. На севере Адда вновь переформировала свои войска и ждала, пока с Пустульских гор немного сойдет снег, чтобы начать обещанное наступление, но Анаис полагала, что Каэдвен сдастся без боя — память о том, как пятнадцать лет назад Радовид легко сломил их сопротивление, была еще свежа, а помощи от южных союзников ждать не приходилось.
Саския копила силы для нового удара — от Геральта приходили тревожные вести, приближалась весна, наступил и прошел Имбаэлк, а это значило, что масштабное наступление могло вот-вот начаться — войска Темерии начали сборы, чтобы отправиться в предгорья Махакама и держать там оборону. Однако одновременно с полученным Гусиком известием, что основная часть армии Нильфгаарда выдвинулась на помощь союзнику, и он вот-вот должен был принять командование, случилось то, чего королевы-сестры не ожидали. Император, по своему обыкновению, предпочел не делиться с ними всеми своими планами, и стало понятно, чего выжидала Цири.
Анси, милостью Императора князь-протектор Лирии и Ривии, начал наступление собственных войск и расположенных на территории его страны дивизий Нильфгаарда на Аэдирн, атакуя вражеское королевство с юга. Саскии снова пришлось переформировывать войска — смеясь, Цирилла замечала, что одной идеологией войну не выиграть, а разведка королевы явно давала маху. Но даже не это оказалось главной неожиданностью. На южном фронте войскам Аэдирна пришлось столкнуться с еще одним весомым противником, практически уничтожившим ее магическое превосходство. К силам Анси присоединились отряды Дол Блатанны — Францеска Финдабаир, по приказу Императора, ввела в бой войска, вооруженные не только стрелами и мечами, но и боевыми заклятьями, которые подготовили придворные маги Эмгыра. Гусик теперь задним умом припоминал, как часто отец запирался в комнате с огромным мегаскопом и вел бесконечные переговоры с чародеями. Теперь прозорливость правителя была на лицо.
Весну Вызима встречала в робкой надежде, что короткой войне, едва начавшейся, скоро придет конец — все ждали парламентеров, и Анаис с Аддой бесконечно спорили, какую контрибуцию объявить сдавшимся врагам — занимались дележкой шкуры неубитого риггера, как называл это Ламберт. И только Цири не разделяла общей несмелой радости.
— Мы не победим, пока не обезглавим их армию, — настаивала она. Гусик, совершенно опустошенный после встречи с прибывшими военачальниками, едва слушал, что говорила сестра, но ее уверенный тон заставил его насторожиться. Они с Ианом только несколько дней назад вместе, по очереди, читали письмо от Иорвета. Тот сообщал, что к началу весеннего семестра собирался вернуться в Оксенфурт. Университет за зиму так и не был распущен — кроме медицинского факультета, а во Флотзаме жизнь входила в обычную колею — на реке пошел лед, и губернатор готов был заново открыть судоходство. Для тех, кто пережил самый первый удар и выжил, война уже казалась выигранной. Иан размечтался даже, что сам поедет в Оксенфурт, убедившись, что Гусик не собирается геройски погибнуть в предгорьях Махакама. Друзья договорились, что принц приедет к нему после заключения мирного договора, а в конце семестра Иан сам вернется в Вызиму, чтобы продолжать занятия с Кейрой. И Фергус уже успел поверить, что они озвучивали не несбыточные далекие мечты, а ближайшие планы — но тон сестры заставил его засомневаться.
— В этом нет необходимости, — возражала Цирилле Анаис, — Каэдвен, как и ожидалось, капитулировал, Адде хватило помахать у них перед носом портретом Радовида. На юге Саския терпит одно поражение за другим — Фергусу, возможно, даже не придется вмешиваться. Может статься, что к середине весны ей просто некого будет двигать через Махакамскую гряду. Мы победили, Цири!
Цирилла, продолжая хмуриться, покачала головой. Фергус знал, что Геральт связывался с ней гораздо чаще, чем с королевой, она постоянно получала донесения от кого-то, чьего имени не раскрывала, да и сама сестра надолго удалялась из дворца, просто исчезая из внутреннего двора. Она вела собственную игру, слишком похожая на их отца — и на второго своего отца, раз уж на то пошло.
— О победе говорить еще очень рано, — возразила она, — пока жива Саския, под ее знамена будут вставать все новые силы. Мы сломили первое сопротивление, но я знаю, что она в последнее время ведет переговоры с Ковиром. Тамошние маги, впервые увидев мощь и влияние Филиппы во всей красе, испугались, что вслед за Каэдвеном Адде вздумается присоединить к своей империи еще одну провинцию. До сих пор чародеи, обосновавшиеся там после гонений Радовида, держали нейтралитет, но им куда больше улыбается вступить в армию королевы-освободительницы, чем быть захваченными той, чей супруг жег и пытал их.
— Но их сил не хватит, чтобы противостоять Нильфгаарду, — возразил Гусик, — мы тоже пока не продемонстрировали всю свою мощь.
— Верно, — кивнула Цири, — но, если в игру вмешается Ковир, Редания окажется в положении Аэдирна и вынуждена будет воевать на два фронта — и тогда мы лишимся поддержки Филиппы и войск Адды. А еще хуже — твоя сестра, Ани, может прикинуться дипломатом, и заключить союз с Ковиром против нас.
— И что ты предлагаешь? — заметно сникнув, спросила Анаис — она так привыкла, что старшая сестра была ее союзницей, не раз приходившей на помощь, что теперь юной королеве было сложно поверить в грядущее предательство, но Цири была права.
— Необходимо убить Саскию, — твердо ответила Цирилла.
Над столом повисла напряженная тишина.
