А Ева извернулась и смачно плюнула мне прямо в лицо. От ее пренебрежения и желания меня унизить становится смешно. Если у нее ко мне такая ненависть, то и до любви остался один шаг. Как одержимый, слизываю ее сладкую слюну с губ. Это часть моей малышки. Да я бы ее в звезду поцеловал, неужели она думала меня этим остановить! Глупышка. Контороль утерян полностью. Все рубежи пройдены.

Целую ее жадно. Просто заглатываю, вероломно вталкиваю язык ей в рот. Чувствую под ладонями, как Ева дрожит, возбуждается от нашего жаркого поцелуя.

И она отвечает. Сначала робко касается своим язычком моего, сплетается с ним, исследует мой рот. Я кайфую, отпускаю ее. Девчонка сама тянется, целует в ответ. Оттягивает мои губы, наслаждается моментом. Она может делать, что хочет. Царапаться, плеваться, кусаться, но меня не обманит. Уверен, хочет меня также, как я ее. Вся мокрая между ног, желает взобраться на мой член. В этот момент она искренняя без предрассудков. Внутренние демоны повержены. Она готова отдаться на растерзание.

С трудом отпускаю ее. Ева ошарашенно смотрит и понимает, что только что сама свой язык мне в рот засовывала. Я ее поощряю, отпускаю. Пусть осмыслит свои желания и, наконец, примет правильное решение.

Адов план потаскать ее при друзьях, я готов забыть. Уничтожить идею в корне. Пусть только прийдет ко мне в постель. Отдаст свое тело и полюбит меня душой.

Ева пятилась назад, продолжая меня испепелять испуганным взглядом. Затем сорвалась и убежала в дом.

Я забрал ее сумку, осмотрелся по сторонам. Все таки природа прекрасна, а дом оживает с ее приездом. Будто в нем появляется душа. Не могу отдать ей половину родового именья. Боюсь ее независимости.

Моему внутреннему эгоисту важно, чтоб она дальше чувствовала себя здесь, как в гостях. Чтоб не успела расправить крылья, упорхнуть.

Хочет жить здесь, должна быть моей. И точка. Женой, любовницей, подругой.

Я возвращаюсь в дом. Ева пьет кофе. Спокойная и равнодушная. Даже не смотрит в мою сторону.

— Пошли, Ева, — хрипло говорю, подойдя к ней вплотную. Хочу уволочь ее силой в свое логово. Хорошо потоптать, подмять под себя.

Склоняюсь к ней, провожу руками по плоскому животу. Думаю лишь о том, что если запустить руки под футболку, не остановлюсь. Сожму ее полные груди, буду массировать соски, пока она не взмолится о пощаде. Не попросит взять ее, разложить прямо на столе.

Но Ева, как каменное изваяние. Я целую ее шею, припадаю губами к выпуклой венке, прикусываю мочку уха с крохотной серьгой.

— Прости, я приехала не к тебе. Я хочу сходить к бабуле. Но спасибо за предложение. Когда мне не с кем будет трахаться, обращусь. А пока с этим все в порядке, — сказала сучка ровно, даже голос не дрогнул.

Я качаю головой.

— Я давал тебе шанс. Все могло быть иначе, — а теперь я чувствую, что мой план нужно реализовать. Она далекая стерва, не сдастся мне. Добровольно никогда. Просто издевается над моими чувствами.

Просто зверею, не могу больше видеть ее наглое безразличное лицо.

Блядь, Ева, ты сама напросилась…

А ведь я мог отказаться от своей жестокой идеи…

Чтоб уговорить Еву остаться пришлось притвориться хорошим мальчиком. Я приготовил ужин и решил с ней поговорить. Если ей нет дела до меня, то она точно должна оставить половину дома. Переформить по дарственной. Ведь она сама говорила, что ей ничего не надо.

Но стоило мне завести этот разговор, как корыстная сука вырвалась наружу. Неужели я опять ошибся, и Ева давно планировала стать полноправной хозяйкой. Она четко дала понять, что от дома не собирается отказываться. Ни при каких обстоятельствах. И плевать ей на мои чувства и на меня.

Блядь, я слепой дурак, что поверил в ее самопожертвование. Она обычная шаболда, вернувшаяся, чтоб осмотреть свои владения. И любовь к бабушке очередная уловка.

Противоречивые чувства вымораживали. То она виделась мне невинным оленем, то конченной аферисткой. И гда правда, а где ложь, нужно было выяснить только опытным путем…

Я решил окончательно, назад дороги нет. Накажу эту строптивую и дерзкую стерву. Пусть на моих глазах ей попользуются и меня, наконец, попустит.

Только я решил это, как на душе стало противно. Хотя о какой душе идет речь. Я для нее падший подонок. Пора им стать на самом деле. Раз она сама меня толкает к этому.

Организовывать маскарад по интересам для меня не впервой. Изначально, идея учавствовать в оргиях была Дашина. Она завлекла меня на вечеринку к друзьям. Все подвыпили и понеслось. Я тогда так натрахался, что два дня отойти не мог. Не могу сказать, что идея делить свою женщину мне была по душе. Но ведь Ева все время давала мне понять, что она не моя.

Коварный план родился в моем больном мозгу сам собой. Но в последний момент, когда гости собрались в моем доме и начали скучать в ожидании клубники на вершине торта, коей являлась Ева, та струсила и решила не спускаться к нам. Пришлось импровизировать. Я подсыпал ей в бокал с шампанским легкий возбуждающий наркотик. Ждать пришлось недолго. Малышку быстро понесло.

Я дал ей последний шанс, задал волнующий меня вопрос

— Ева, ты подумала над тем, что я тебе говорил? Ты подпишешь договор Дарения своей половины дома мне?

Несмотря на затуманенный мозг действием наркотика, эта сучка четко ответила:

— Нет, я не могу и не буду отдавать свою половину дома.

Я немного расстроился, давал ей до последнего возможность переубедить меня. Извиниться, признаться. Сделать хоть что то перед падением. После этой ночи, она никогда меня не простит. Я увидел в ее глазах желание, доверие.

Возбуждение брало верх над ее хрупким телом. Ева сама потянулась ко мне. Она обвила шею своими руками и коснулась моих губ. Сладко, порочно. Она посасывала их, ласкала языком. Простонала и выгнулась. Затем залезла на стол и раздвинула ноги. Я довольно улыбнулся. Видеть ее такой податливой и на все готовой оказалось настоящим кайфом. Мне даже не было стыдно, что все ее поведение, это последствия дурмана, ломающего ее волю. Столько времени я грезил о ней, а она так жестоко издевалась. Пришел мой черед.

— Пошли, ты уже готова, — сказал я и бесцеремонно, потащил ее за собой вниз. Я торопился. Боялся передумать или не сдержаться и трахнуть ее прямо здесь. Мне нужно ее унижение. Признание моей власти и рычаги давления. И сегодня я получу все. И да, я уже признался в том, что я настоящий ублюдок.

Я завел Еву в зал. Гости были разгорячены. Полуголые тела и приглушенный свет создавали интимную обстановку. Я пригласил многих, в том числе Дашу. Завидев нас, она хищно оскалилась. Довольна, что, наконец, избавится от соперницы.

А Ева ничего уже не соображала. Интуитивно жалась ко мне, ища защиты.

Я не церемонился. Быстро снял ее простое бежевое платье. Под ним все оказалось просто и в то же время роскошно. Хлопковое белье скромницы, а тело коварной искусительницы. Я на миг залип. Настолько Ева была для меня желанна. Я с удовольствием осмотрел ее. И не только я. Многие мужики заинтересовались моей скромницей.

Вроде бы я этого и хотел. Но почему то мне стало противно продолжать, а уж тем более делить ее с другими. Даже позволять смотреть на нее. Я пожалел о своем жестоком и необдуманном поступке. В ушах шумела фраза — Она никогда не простит!

Я отшатнулся, желая увести ее за собой. Но Ева не понимала происходящего. Потянуласть ко мне, прильнула всем телом, вызывая нестерпимую волну возбуждения.

Я не выдержал, похоть завладевала моим разумом. Склонился к ее груди. Взял в ладони и ощутил желанную тяжесть. То ли стон то ли рык вырвался из моей груди. Как долго она дразнила меня. Не отпущу, не сейчас!

Расстегнул лифчик, стащил мокрые на сквозь трусики. Провел пальцами у нее между ног. Ева выгнулась, громко застонала, подалась вперед на мою руку. Горячая, мокрая для меня. Я успел скинуть жилетку. Ева сама нетерпеливо потянулась к поясу на моих штанах. Ловко развязала и скинула их на пол. Мой член радостно дернулся ей навстречу. Огромный поршень, готовый выбить из этой заносчивой сучки всю дурь.