– Где ты, любимый? – наконец послышалось из трубки.

Ровно в двенадцать часов Борис, стоявший на проспекте недалеко от дома Зинки, поднял руку и остановил такси.

– На Невский, без счётчика! – сказал он, улыбнувшись таксисту в форменной кепке, и удобно расположился на заднем сиденье «Волги».

Давыдов сидел в своём кабинете, составляя списки пар для очередных соревнований. Внезапный стук в дверь отвлёк его от этого занятия.

– Кто там, заходите! – крикнул он, по привычке приоткрывая нижний ящик стола, в котором лежал ствол.

Стук был какой-то необычный. Да и всякие странные чувства последнее время кружили в нём.

Дверь отворилась.

– Можно? – нарочито робко и тихо, как показалось Давыдову, произнёс входящий.

Давыдов, не меняя своей позы, аккуратно взял ствол в руку.

– Вы что-то хотели? – спросил он, снимая «пушку» с предохранителя.

– Хотел…

На вид этому человеку было лет тридцать, от силы тридцать пять. Короткая причёска с чубом и небольшая борода. Какие-то абсолютно непонятные глаза со смотрящим в никуда взглядом. Чуть выше среднего роста, спортивного телосложения. Руки не накачаны, определённой грации в походке нет. Не боец, но хишник, подумал про себя Давыдов.

– Я хотел, чтобы вы меня с непризнанки не изрубили своей катаной, Дмитрий Станиславович, но вижу, что от катаны меня спасёт ваша меткая пуля. Могу я хотя бы присесть перед смертью? – спросил гость до боли знакомым голосом и с не менее знакомой улыбкой, кивая на стул напротив стола.

– Ну попробуйте, – ответил Давыдов и, положив ствол в ящик, встал из-за стола и подошёл к присевшему закинув ногу на ногу человеку.

Тот рассмеялся и сказал:

– Теперь ты задушить меня решил, да, Димон?

Тренер прищурился и улыбнулся. Он знал этого человека, но до сих пор не мог понять, кто перед ним.

– Кто ты? – не удержавшись, спросил он.

Пришельца явно веселила ситуация.

– По последним документам я Дариус Черняускас, уроженец Прибалтики.

– А под каким именем я тебя знаю? – не отставал Давыдов.

– Аркадий Кришанов, – ответил гость.

Давыдов опустился на стул и, почесав подбородок, сказал:

– Аркаша, это правда ты, что ли?

– Правда я, Димон.

Оба встали и обнялись.

– Нет, ну ты даёшь! – воскликнул Давыдов, отводя старого друга в сторону и разглядывая его под другим углом.

– Да я операций никаких не делал, братан. Мы просто с тобой не виделись двадцать лет, – ответил Кришанов на немой вопрос Давыдова.

– Я бы тебя никогда не узнал, – продолжал, не скрывая своего восхищения и интереса, тренер. – Ну, рассказывай, какими судьбами? Мне говорили, после того как ты пропал, что тебя убили; потом сказали, что ты живёшь где-то в Европе. У кого только я не спрашивал о тебе, кому только не звонил – всё впустую. Ну, умеешь ты создать интригу, Аркаша!

– А у тебя тут веселье, я смотрю, – сказал Аркадий, рукой имитируя пистолет.

– Да нет, какое там веселье, уже никто так не чудит. Просто было кое-что пару недель назад, вот я и не дремлю, в общем. – И Давыдов внимательно посмотрел в глаза Кришанову: – А ты до сих пор на войне, как видно.

– Смотря что называть войной, друг. Не слышал ничего о Филиппе? – спросил, в свою очередь, Аркадий.

– Ничего, и уже давно, – ответил Давыдов. – Его как подстрелили тогда, – вы же с ним вместе были, говорят, – потом он пропал, ничего о нём не слышно. Даже не знаю, с кем общается теперь. Но дело-то нехитрое, можем проехать в Краснобан да поискать людей. Ты ведь без машины поди. Давно приехал?

– Приехал месяц назад, да пока то да сё… Мотор найду, спасибо. А у меня сын уже подрос тут, двадцать пять лет ему сейчас.

– Точно, у тебя ведь сын есть, Аркаша. Как годы-то летят… Тебе сколько сейчас?

Криш усмехнулся:

– Сорок пять, Дима.

Оба застыли.

– А мне пятьдесят четыре, – сказал Давыдов. – Во время-то летит!

– Дим, я ненадолго, – спохватился Криш. – Давай телефонами обменяемся, да я помчу.

– Вечером что делать будешь? – спросил Давыдов, подходя к столу и беря в руки телефон.

– Пока не знаю.

Друзья договорились встретиться на днях и, по-братски обнявшись, расстались.

Надеюсь, читатель моей первой книги помнит, что мы расстались с её героями, когда им пришлось спешно уехать из Москвы в Краснобан, спасаясь от преследования, после того как они продали Борису антиквариат. Было это в преддверии Нового, тысяча девятьсот девяносто восьмого года.

Филя и Криш ехали молча. «Мерс» плавно покачивался, преодолевая расстояние по трассе. Филиппу позвонили по телефону, и он попросил водителя остановиться, чтобы расслышать говорившего. Криш заметил, как по мере поступления информации лицо друга становилось всё более напряжённым, и терпеливо ждал, когда Филя закончит разговаривать и поделится новостями.

Они уже преодолели приличное расстояние, и до города оставалось километров двести. В этой части России, на границе средней полосы, при переходе к югу, вдоль трассы тянулись поля, на которых местами виднелась ещё не успевшая укрыться снегом озимка.

Аркадий вылез из машины и потянулся, вдыхая чистый воздух и глядя на небо. Грачи, гнездившиеся на деревьях, взлетали, словно кем-то напуганные, образуя своей чёрной стаей мрачное облако, похожее на очертания мистической фигуры.

«Как хочется мира и покоя!» – подумал Аркадий. Он вспомнил о сыне, родившемся в коротком браке, которого он почти не видел из-за своего образа жизни. Навещая сына раз в полгода, он, конечно, понимал, что ребёнку нужны не его деньги, а сознание того, что отец находится рядом. А теперь, если мысли о семье начали снова посещать его, наверное, стоило успеть обратить на это внимание и начать спокойную и счастливую жизнь с любимым человеком. Но как умудриться это сделать при динамике его жизни, он не знал и не представлял.

Он не мог жить так, как его близкий друг, спокойный и уравновешенный Филипп: дождавшись выходных, ходить с детьми в кино и парки, дарить близким часть себя и быть в их жизни главным героем. Его жизнью с малых лет была только улица, и её энергия была нужна ему больше всего на свете; по-другому жить он просто не умел, не научился. «Сынок, так и будешь всю жизнь пистолеты прогуливать?» – припомнил он слова своего отца.

– Ну что, брат, ты уже готов к новым приключениям? – спросил, подходя к другу, Филипп.

– Я и есть приключение, дорогуша, – пошутил в ответ Криш.

Его всё ещё преследовала мысль – сожаление о Наталье, жене Бориса, и поэтому голос его казался холодным и грубым. Но только не для Филиппа. Тот давно уже привык к резким перепадам настроения своего друга.

– Ну, тогда слушай, «дорогуша», – повторил обращение друга огромный «шкаф». По его тону нетрудно было догадаться, что новости, которые ему сообщили по телефону, его совсем не радуют и он хочет скорее ими поделиться и обсудить.

То, что Филиппу рассказали его ребята, было, как и последние события, из ряда вон выходящим, но друзья уже привыкли к этому, и, если читатель помнит, в машине лежала спортивная сумка, доверху набитая американскими долларами. Это придавало уверенность и служило обоим щитом от психических расстройств.

Утром в офис к Филиппу ворвались люди, предъявившие документы сотрудников ФСБ, и стали проводить обыск. Кто-то из ребят успел выскочить и позвонить курировавшим их сотрудникам, которые сразу ответили, что в отношении их не было указаний принимать какие-либо меры.

Человек вернулся обратно с подкреплением, и завязалась перестрелка, в ходе которой были раненые с обеих сторон. Слава богу, убитых не было, и подоспевшие настоящие сотрудники успели арестовать одного из ненастоящих, у которого оказались документы офицера другого ведомства из другой области. Все спецслужбы в городе были подняты в штыки, а людей Филиппа почти всех временно задержали.