–Сказать, что его дочь тебя заводит? Ты с нее глаз не спускал, болтая с Виктором. Чудо, но я только что это поняла. Это ты мне сейчас скажешь? – произнесла она про себя и тут же осеклась. Валери сняла заколку и как могла закрыла волосами щеки, чтобы он не заметил, как она краснеет. Не особо помогло. Все на виду, когда ты чертов альбинос. Ну, почти.

–Присядь, выпей. Да не бойся ты так, не откручу тебе голову.

Валери села и сжала в руках стакан. Она почувствовала непонятно откуда взявшуюся уверенность. Теперь она была невероятно спокойна и готова к любому приговору. Только за что он мог судить ее? Смешно даже…

–Итак. На конную прогулку с Гейнсборо ты не поедешь.

–Что? В каком смысле не поеду?

–Дослушай.

–Если мне не изменяет память, кое-кто открыто меня уговаривал.

–Я сказал, дослушай. Ты никогда этим не увлекалась, у тебя даже нет костюма, – он хотел оставить жесткую часть на потом. –Но, конечно, проблема не в этом. Кому я это говорю… Ты же понимаешь, что это только первый пункт в будущем списке прогулок, приемов, вечеринок, праздников по случаю дней рождения, выездов на загородные фуршеты и всего тому подобного?

–И?

–Нам не по карману во всем этом участвовать. Я не мог позволить им об этом догадаться, поэтому и сделал вид, что мы согласны. За день до приготовлений скажем, что ты заболела, два дня посидишь дома.

–Постой, как…как это может быть нам не по карману? Я знаю, что у нас были трудности, но ты же сказал, что все наладилось. Ты надо мной смеешься? Вот не надо сейчас…

–Ни капли. Посмотри на это великолепное вино. – Он взял в руки бутылку и, аккуратно придерживая за горло, стал вертеть в воздухе. – Италия. Несколько лет выдержки… Так вот, объявляю, что это последние дорогое вино, которое мы покупаем.

Валери все поняла и не испытала шока. Только часы стали тикать громче, так ей показалось.

–Почему сейчас? – задала вопрос она.

–Сегодня звонил Харбор. Четыре магазина в Линдо закрывают, пятый не продержится долго.

–А канцелярский? Он же в центре, что они с ним могут сделать? В прошлом году он обеспечивал двадцать процентов нашей прибыли по портовой зоне.

–Дали неделю на распродажу.

–Нет, я просто не понимаю. Канцелярские же никогда не прогорают!

–Увы. Появился конкурент. Мы должны сворачиваться.

–Хочешь сказать, что нас вот так просто вытеснили с рынка? – она посмотрела на отца с нескрываемым укором. – Не надо было уезжать, я говорила, что все к этому идет. Без нас они делали, что хотели.

–Сейчас уже поздно это решать. Так зачем себя изводить?

–И что теперь? – она почувствовала, как что-то у нее внутри оборвалось, какая-то неосознанная надежда растворилась в воздухе.

Альберт долго молчал, а потом произнес совсем не в тему:

–Не выпьешь?

Валери сделала вид, что этого не слышала.

–Я иду спать. Спокойно ночи, – сказала она, шагая к лестнице и надеясь на то, что ОД взорвет Калле. Ровно в 7 утра.

Когда солнце садилось, в «Веранде» рассветало, и жизнь начинала кипеть – насколько это было возможно в таком месте. Один раз в неделю в ресторане играли молодые певческие группы из соседних городов, иногда даже могли приехать из центра (что было большой редкостью, так что в такие дни вокруг сцены было не протолкнуться). Обязательными составляющими каждого вечера в «Веранде» были музыка, десятки парочек, отбивающих ритм степа на дорогом паркете, летящие на пол бокалы с шампанским, клубы сигаретного дыма над столиками, официанты, носящиеся по залу, как заведенные игрушки. Иногда привычную картину могли разбавить крики молодых людей, глотнувших лишнего, или звон разбившейся чайной чашки. Но, в общем и целом, мало что менялось.

То, что «Веранда» была самым популярным местом в городе практически с момента открытия в сентябре пятьдесят четвертого, не подвергалось сомнению. В день открытия владельцы ресторана ожидали набирающего популярность солиста из столицы, который обещал приехать и выступить на новой сцене. Музыканта тогда так и не дождались, но вечер это не испортило: выпускники местной музыкальной школы быстро решили проблему, заставив всю сцену нерабочими музыкальными инструментами и исполнив на ломаном каталонском несколько песен из репертуара какой-то модного группы из Альгера. Болтовня за столиками и жалобы людей, ожидавших, когда освободятся столики, вскоре заглушили музыку.

В ночь на тридцатое мая шестьдесят шестого года по причине проблем с энергоснабжением в «Веранде» было намного темнее, чем обычно. На столах стояли разноцветные свечи, и вечным парочкам так даже больше нравилось. Сцена была практически пуста – за музыкальное сопровождение очередного вечера отвечал одинокий пианист с грустным лицом.

Александр и Валери сели за столик, который был отделен от остальных перегородкой и находился в уголке, в самом, казалось, спокойном месте зала. Свечи на стенах уже догорали, и она поняла, что через несколько минут света не хватит даже на то, чтобы видеть друг друга.

–А Вида присоединится к нам позже? – спросила Валери, открывая меню.

–Ее не будет. Сегодня я за двоих.

–Что ж… И есть будешь за двоих?

–Возможно.

Одна маленькая шутка, и он уже не был таким напряженным, как по пути туда. Валери поняла, что с ним вполне можно разговаривать, и не только о делах. Так как, к превеликому сожалению, никто не взорвал Калле в ночь на двадцать восьмое мая, нужно было привыкать жить так. После его вчерашнего звонка с предложением мило посидеть втроем в «Веранде» без надзора старшего поколения она долго думала, какую выгоду можно извлечь из предстоящей встречи, но вскоре потеряла веру в то, что ей удастся каким-то образом продвинуться в этом направлении. В конце концов, лишний раз выпить хорошего вина и вкусно поесть – уже неплохо, учитывая то, что, скорее всего, в дальнейшем ей нечасто будет выпадать такая возможность.

Александр зажег сигарету и сделал несколько затяжек, а затем внимательно осмотрел зал.

–Хочешь пересесть поближе к сцене? – предложил он.

–Чтобы слушать это? – Валери посмотрела на пианиста, перелистывающего ноты. – Нет уж.

Александр усмехнулся. Людей в помещении становилось все больше, и шума, следовательно, тоже. Послышалась болтовня компании за соседним столиком. Девушка с цветком в волосах присоединилась к ожидавшим ее друзьям и сказала:

–Чего приуныли? Хотите потанцевать под рок-н-ролл?

В контексте жизни их городка это была даже неплохая шутка. Далеко не всем было известно, что рок-н-ролл как музыкальное течение не был создан в конце пятидесятых четырьмя группами исполнителей в восточной Англии, а был своеобразным госзаказом Республики, которая хотела любыми путями отвлечь внимание англичан от их бедности. Заводные мелодии, сентиментальные тексты, частый выпуск новой продукции, постоянные концерты – люди клюнули и стали меньше заботиться о собственном благополучии, они визжали на выступлениях популярных артистов, в то время как рушились крыши их домов. После расселения агломерации Ливерпуль-Лондон большинство людей осели в провинции, и там каждый год появлялись новые музыкальные коллективы, которые пытались пробиться, выступая в клубах от Лайма до Нового Дюссельдорфа, даже в Линдо они заезжали. Чаще всего либо их просто никто не замечал, либо посетители жаловались на плохой звук, и ребят выбрасывали играть на улицу, где шляпы для сбора денег всегда пустовали. Горожанам не была интересна их музыка, они приезжали и уезжали, но никто не понимал, кому и зачем это вообще нужно. Поэтому в их местности выражение «танцевать под рок-н-ролл» приобрело значение «тухнуть от скуки».

Люди переходили из главного зала в малый, стучали каблуками, болтали без умолку, звали официантов, ударяя вилкой по бокалу. Все создавали шум, заряжали воздух лишним движением. Валери задавалась вопросом, что все они там делали, почему находились в одно и то же время в одном месте. Ей казалось, что женщины и мужчины – все были на одно лицо, и все похожи на стареющих финансистов из прокуренных кварталов Линдо, которых ее отец приглашал на обеды и которые пялились на нее вечерами напролет. Ощущение, будто кусок шестьдесят третьего пролез в эту комнату и обосновался здесь. Но стоило ей моргнуть, и она поняла, что это совершенно другое время, и жизнь изменилась. Наверное.