Просто идеально – ни одного свидетеля.
«Бояться нужно не мертвых, а живых. Они могут быть куда страшнее», – сказал он мне вчера. И я должна была прислушаться к его словам. Но вместо этого пошла в лес с совершенно незнакомым человеком.
Никому не рассказав, с кем и куда я иду.
«Я никому не рассказала, с кем и куда я иду», – повторяю я про себя. Я ненормальная. Нужно срочно убираться. Если еще не слишком поздно.
– Мне пора возвращаться, извините, – дрожащим голосом говорю я, разворачиваюсь и быстро захожу в лес.
– Моника! Моника, что случилось? – Эрвин быстро нагоняет меня.
Все мое тело напряжено, готово к нападению, хотя я и понимаю, что против Эрвина у меня нет никаких шансов.
– Я… мне немного нехорошо. Простите, – оправдываюсь я.
Эрвин пристально смотрит на меня, словно чувствуя мой страх. Я стараюсь дышать ровнее, но от его взгляда дыхание сбивается.
– Я привел вас на скалу совсем не для того, чтобы пугать, – его голос звучит успокаивающе. – Я… хотел создать нужную атмосферу для… для моего рассказа. Я перестарался, да? – он, видимо, ждет моего ответа, но я молчу, сосредоточившись на спуске. Все, чего я хочу, – как можно скорее оказаться рядом с Полом. – Я прошу прощения. Я не хотел.
– Ничего страшного, – быстро отвечаю я, не сбавляя темпа. Моя нога соскальзывает, я теряю равновесие, и Эрвин быстро протягивает руку, чтобы поддержать меня, но я непроизвольно отскакиваю в сторону, едва не сев на шпагат. Становится тихо. Я медленно выпрямляюсь, стараясь не смотреть на Эрвина.
– Что именно вас испугало? – его голос звучит озадаченно. – Мой рассказ про кельтский алтарь?
На самом деле, все очевидно, но я не готова сказать вслух, что боюсь его.
– Это не важно. Я хочу домой. Простите, ничего не получится с пещерой. Я… дойду сама, просто скажите, в каком направлении Андерленд.
– Моника, я… мне так жаль, – в его голосе слышна настоящая растерянность. – Что я могу сделать, чтобы исправить это недоразумение?
– Я ничем не могу помочь. Я, правда, не знаю, как идти к пещере, я говорила. Это была глупая затея.
Эрвин тяжело вздыхает, но, качнув головой, соглашается со мной:
– Хорошо. Простите, что напугал вас. В любом случае, спасибо, что согласились помочь мне. Конечно, я не отпущу вас одну и выведу к городу.
– Да это лишнее… я дойду сама…
– Не стоит. Я провожу, так будет безопаснее.
От него так просто не отделаться. С другой стороны, я ведь опять не запомнила дорогу, так что, если сейчас мы с Эрвином разойдемся в разные стороны, велика вероятность, что меня снова будут искать спасатели. Да и идти одной, прислушиваясь к каждому шороху, зная, что я в лесу не одна…
– Я… я хотела бы позвонить мужу.
Эрвин разводит руками, словно спрашивая, в чем проблема. Я осторожно отхожу от него на пару десятков шагов, достаю телефон и снова вижу поиск сети. Раздраженно выдыхаю. Позвонить Полу не получится, но ведь я могу сделать вид, что звоню, – пусть Эрвин думает, что Пол знает, где я и с кем. Я сосредоточенно нажимаю на кнопки, подношу телефон к уху. Киваю, бормочу, старательно имитируя разговор, абсолютно уверенная в том, что Эрвину ничего не должно быть слышно. Затем убираю телефон в карман и возвращаюсь к Эрвину.
– Все в порядке, идем дальше?
Я киваю. После «разговора с Полом» мне становится спокойнее, но все равно немного не по себе, когда мы идем рядом. Я все еще не касаюсь его, хотя он предлагает помощь и поддержку, которая бы мне явно не помешала. Конечно, он прекрасно видит, что я боюсь его. Ну и плевать. Главное – скорее выбраться из леса.
Наконец спуск заканчивается, и я совершенно успокаиваюсь. За всю дорогу Эрвин не сделал ничего, что могло бы угрожать мне или пугать. Да и на скале тоже. Наверняка, дело в ней – ведь в прошлый раз я испугалась ничуть не меньше.
Я искоса смотрю на Эрвина: он выглядит действительно расстроенным.
Не важно. Совсем скоро мы выйдем к городу, и я буду в полной безопасности.
Но теперь, когда страх отступил, мне снова становится любопытно.
– Эрвин, мы так и не успели поговорить о Сумас… о Даниэле Манфилде.
Он бросает быстрый взгляд на меня:
– Это важно?
– Ну, меня заинтересовала эта история, раз я здесь.
– Вы же сами сказали, что вы – обычная туристка. Через несколько дней вы уедете из Баварии. И что вы хотите услышать от меня, если вам все уже рассказали?
– Я думаю, что версия, которую я слышала, отличается от вашей.
– Почему вы так думаете?
– Вы называете его по имени, – мой голос непроизвольно становится тише. – Не Сумасшедшим.
Эрвин усмехнулся:
– Вы очень наблюдательны.
– Вы много лет изучали эту историю, значит, ваша версия должна быть полнее и правдивее. И вы считаете, что Даниэль Манфилд не был убийцей, верно? Вы хотите оправдать его? – Эрвин продолжает идти молча. – Я не понимаю, зачем вам это нужно, у вас свои причины. Но мне, правда, интересно, что произошло на самом деле, – пауза. Эрвин молчит. – Конечно, вы ничего мне не должны, но раз уж вы уговорили меня помочь с пещерой, я имею право… Вы несколько раз спрашивали, считаю ли я Даниэля Манфилда виновным. Как я могу ответить, если почти ничего не знаю?
– Почему же, вы сказали, что считаете его виновным. И что это – «единственное логичное объяснение», – напоминает Эрвин.
– Конечно, ведь я делаю выводы только со слов Хайке. Я бы хотела услышать все, что вы узнали за годы исследований, – отвечаю я возмущенно, а потом понимаю, что перегибаю палку. – Извините. – Я отворачиваюсь и пытаюсь сосредоточиться на дороге.
– Мы сейчас выйдем к городу, попрощаемся, и вы уедете домой. Зачем вам мой рассказ?
– Я хочу понять, почему вы считаете, что он невиновен. И почему остальные считают по-другому.
– На самом деле, я тоже считаю, что он виновен, – наконец отвечает Эрвин, отводя взгляд, и в его голосе мне слышится печаль. – Но никаких прямых доказательств вины нет, поэтому я все еще надеюсь, что это делал не он.
– Эрвин, но он был болен. Ведь так? – Эрвин кивает. – Это серьезный факт. Да самые опасные убийцы и маньяки – сумасшедшие, ведь не может же нормальный человек… хотеть… убивать? Например, шизофреники могут слышать голоса, которые приказывают…
– Он не слышал голоса, – резко перебивает Эрвин. – По крайней мере, я не встречал никакой информации об этом.
– Но это же не значит, что у Даниэля этого не было. Если его поймали и казнили, вряд ли кто-то разбирался, как и по каким причинам он убивал. Конечно, если все дело в этом, его нужно было просто изолировать, ведь тогда он… не совсем виновен… и явно не заслужил такой смерти. С другой стороны… жить бок о бок с такими, как он, всегда опасно.
Эрвин ничего не отвечает, видимо, он не собирается ничего мне рассказывать. Его так обидел мой страх? Или то, что я считаю, что Даниэль Манфилд действительно был убийцей? Но ведь он и сам так считает.
Мы молчим. Наверное, стоит снова начать разговор, но я не знаю, о чем. Между нами повисла неловкость и неопределенность, но Эрвина, похоже, это мало волнует. Что ж, тогда и мне стоит расслабиться и просто наслаждаться прогулкой.
Проходит минут сорок, за которые мы едва обменялись парой слов. Просвета все нет, и я снова чувствую неприятный холодок, бегущий по спине. Я поворачиваюсь к Эрвину: он идет, глядя прямо перед собой, погруженный в свои мысли.
– Эрвин, еще далеко?
Он переводит взгляд на меня, останавливается и быстро осматривается.
– Нет, я думаю, что… простите. Мы немного сбились с курса.
Эрвин лезет в рюкзак, и я снова настороженно замираю. От него, похоже, это не укрылось, но он делает вид, что не замечает моего страха. Достав карту, пробегает по ней глазами, кивает и убирает обратно.
– Все нормально. Простите, наша прогулка получится чуть дольше, – он смущенно улыбается. – Мы скоро выйдем из леса, и я больше вас не задержу.
– Почему карта, а не навигатор?
