– Пожалуй, мне достаточно. Скажи, Тильда, ты веришь в любовь?

– Поясни смысл, подруга.

– Настоящую. Глубокую. Чтобы вместе и навсегда.

– Еще больше вопросов.

– Когда думаешь о нем все время, и он о тебе. Когда хочется быть с ним постоянно, трогать его. Целовать.

– Ты говоришь о сексе?

– Только как одной из составляющих!

– По-твоему, так и получается.

– Хорошо, а, по-твоему, как должно получаться?

– Наоборот. Когда без него не хочется жить. Да и не можется.

– Ммм. А такое бывает?

– Я не пробовала. У тебя не спрашиваю.

– Не спрашивай… Говорят, ваши мужчины хорошие любовники.

– Ага. И говорят так женщины ваших видов. Сотнями слетаются в Слепые кварталы. Ты же знаешь, у нас там нет света, полная темнота. И да – нашим мужчинам не важно, как выглядит женщина. Они – как и я – видят по-иному.

– Может, мне тоже туда сходить? – усмехаюсь я. И про себя добавляю «напоследок».

– Интересная тема. Думаешь, Перси одобрит?

Я хмыкаю снова. Стану я спрашивать Перси! Подумаешь, на крайний случай, останусь наедине со своей бедой и без единственного, удерживающего меня на плаву человека. Уж гнобить себя – так до последних соплей.

Ресторан взрывается гитарными переливами, на сцену выходят все, кому выпитое не дает спокойно сидеть на месте. Всё поет, танцует, мечется в огнях. Пожалуй, пора просить счет.

И вдруг.

Мираж. Откуда он взялся? В пустом круге света проявляется мужчина. Между правым бортом и стойкой бара, чуть поодаль от танцующих пар. Почему мне кажется, что даже в толпе вокруг него образовался бы вакуум? Рост под два метра, широкоплечий. Короткая стрижка черных как ночь волос, крылья татуировки, спускающейся от левого уха в отворот рубашки. Застегнутая на предпоследнюю пуговицу, она обнажает грудь. Такой совершенной формы, что у меня темнеет в глазах. Он стоит, чуть расставив ноги, засунув руки с небрежно подвернутыми рукавами в синие брюки. От созерцания крепких, мускулистых ног я перехожу выше. Жесткое, угловатое лицо с чуть выступающим подбородком, хищно вырезанные ноздри и почти брезгливо поднятые углы рта. Крупного с резко очерченными губами. Он поворачивает голову и его глаза методично обстреливают зал.

У меня сбивается дыхание. Неужели? Я боюсь верить. Именно так в моем представлении он и должен выглядеть. Профессиональный знаток переломов и любитель гематом.

– Герти? – Как сквозь туман доносится до меня. – Это самец?

– Альфа самцее не бывает, – я с трудом прочищаю горло.

В тот же миг его взгляд останавливается на мне. И я получаю такой разряд ниже пояса, что мне выносит мозг. Я что-то должна сказать, как-то поступить? Подойти к нему? С чего начать?..

Боже! Куда подевались мои заготовки?!

– Герти, послушай, я не уверена. Мы с тобой много выпили… Но хочу предупредить…

Голос Герти отдаляется. Летит к дьяволу ресторан, скрываются во мраке люди. Вспыхивают огни светильников, освещая путь. Мужчина делает шаг.

Ко мне. Я точно знаю. Наш зрительный контакт вечен, как наша планета. В космосе, оторванном от действительности мы плаваем – два наших тела, разумными галактиками идущими на сближение.

– Герти!

Мужчина делает всего один текучий как замедленное время шаг и опускает одну руку на спинку моего стула, а другой опирается на стол. Я оказываюсь почти в его объятиях. Нас разделяют сантиметры – и видит праматерь, мне ничего на свете так не хочется, как их сократить! Вместо того чтобы отпрянуть, я двигаюсь к нему. Я касаюсь волосами его подбородка, чувствую запах, терпкий, мускусный с примесью чего-то смутно знакомого.

– Девочка, – его голос ласкает мой слух. Есть ли на свете что-нибудь приятнее, что-нибудь желаннее мощных, властных нот? – Потанцуем.

Не вопрос. Приказ.

Я слышу. И повинуюсь.

Размытый силуэт Тильды отрицательно качает головой. Я встаю – мягкая, безвольная, как тряпичная кукла. Мужчина не спешит отодвигаться – чуть подается в сторону, удерживая те самые, уже завоеванные им сантиметры. Я делаю шаг ему навстречу и на долю секунды теряю его из поля зрения. Мое тело пробивает дрожь, которую обрывает сильная рука, обнаруженная на талии. Горячая настолько, что меня бросает в пот.

Круг света выбивает из реальности наши тела. Меня медленно разворачивает и я нахожу центр вселенной. Его лицо. Его крепкую шею. Ямку между ключицами. Выемку, разделяющую грудную мышцу. Бесподобную кожу, по которой тянутся линии татуировки.

Блаженство – от которого меня отделяет один крохотный вздох. Я раскрываю губы – хочу его запах в себя. Только этот запах. Пусть заполнит меня. Мои легкие, живот. Пусть останется во мне. Я не хочу выдыхать.

И не дышу.

Его загорелое лицо выше уровня моих глаз.

Близко.

Невыносимо далеко. Я вижу испарину, выступившую над верхней губой. Мой рот пульсирует, наполняется слюной. Я хочу облизать его щеку, пройтись по линии скул, хочу кончиком языка обрисовывать линии его совершенных губ. Заряженный воздух пульсирует жарким туманом. Я готова рвануться вперед. Влепиться в него поцелуем, раздвинуть языком его податливые губы. Нырнуть. Туда, в глубину. Ощущать его вкус, пить влагу, которой полон его рот. Задыхаться от счастья, вбирая его в себя.

Горячо.

От его рук, что почти небрежно обнимают меня, я впадаю в чувственную кому. Я ощущаю каждый сантиметр его тела. Дыхание, опаляющее мою шею. Свою грудь, твердыми вершинами задевающую его кожу. Наши бедра трутся друг о друга. Моя нога зажата между его ног – каждое движение как фрикции. Медленное, страстное обещание небывалого наслаждения.

Меня обтекает невыносимый кокон желания. Пламенем сжигает грудь, раскаленным ветром проносится по спине, жгучим дыханием скользит по ягодицам. Я чувствую упоительно болезненный спазм в том месте, где я давно промокла. Я вся – обнаженная ткань, лишенная кожи. Дрожащая от легких касаний, от запаха, сводящего с ума.

Я задыхаюсь. Из меня рвется крик, последним усилием воли я держу его в горле: как? Как мы можем существовать отдельно? Мой бог, почему я не чувствую его внутри!

Здесь!

Сейчас!

Задрать платье, сорвать стринги, раздвинуть ноги и умолять. Умолять его взять меня! Тонуть, растворяясь в стонах, криках, в мощных толчках его идеального тела.

Мужчина молчит. Его объятия ненастойчивы – почти невесомы. Он словно дает мне время на размышление. На свободу выбора?

Между ним и…

Мы еще танцуем?

Где?

Мы?

Внезапно наши тела – сросшиеся в единое целое отбрасывает друг от друга на противоположные концы вселенной. Из меня вырывает стон – хрип. Я почти кричу, но кто-то закрывает мне рот рукой.

Из размытой тьмы вываливается белое лицо Тильды.

Я ничего не понимаю. Мой рот открыт, но я не могу дышать – не могу найти то, что только что заполняло меня. Я мотаю головой в поисках утраченного, из глаз брызжут слезы.

– Где, где? – беззвучно шепчу я.

– Я ее провожу.

Слышу я жизненно необходимый голос, но не могу подойти – что-то мешает мне, что-то крепко удерживает за плечи.

– Сходим без тебя, – и женский голос. Тильда? – Ты, правда, хочешь, чтобы она тут описалась?

– Идите. Я расплачусь.

– Пять минут. Ты слишком нетерпелив – мы хорошо поели, боюсь, она не только пописает…

– Я жду.

Я слышу рык, и меня переклинивает. Я начинаю биться в объятиях Тильды как рыбка на берегу. Не знаю, как у нее получается меня удержать. Я кружусь в непроницаемой пелене, без всякого представления о том, где нахожусь. Я перестаю понимать – я еще на ногах или меня несут?

В следующий миг в лицо мне плещет холодная вода. И снова. От неожиданности я не сопротивляюсь: меня нагибают и на мою голову обрушивается ледяной водопад.

– Что! Что! Что ты…

– Герти! Подруга! Приди в себя! Ну же, солнышко! Посмотри на меня!

Меня поднимают. Я начинаю дышать, и мой расфокусированный взгляд сосредотачивается, наконец, на круглых бликующих стеклах очков.