— Поймите меня правильно, — произнес гость. — Я делаю это не потому, что боюсь участвовать в сражениях или желаю набивать мошну. Просто я знаком с системой власти, знаю, какие интриги этому сопутствуют, знаю правила игры — и не готов во всем этом участвовать.

— Господин Басов, — произнес Макторг, — чтобы обучать моих гвардейцев, нужно доказать свои таланты на деле. Через час четвертая рота прибудет сюда для тренировки в фехтовании. Я буду с нетерпением ждать вашей демонстрации. А пока вас не задерживаю.

Своды кабинета потряс раскатистый хохот: рыцарь Макторг смеялся громко и заразительно, утирая слезы кружевным платком с монограммой.

— Умоляю вас, повторите еще раз, — произнес он, превозмогая новые приступы смеха и подливая себе и Басову в кубки мозельского вина, — я хочу запомнить каждое слово!

— Ученики спросили мастера, можно ли курить табак, привезенный из Вест-Индии, — снова начал Басов. — «Нельзя, — ответил мастер, — это ухудшает дыхание и вредит легким. Но если человек мастер, он знает, когда и сколько можно курить». Тогда ученики спросили его, можно ли пить вино и иные крепкие напитки. «Нельзя, — ответил мастер, — это ухудшает реакцию. Но если человек мастер, он знает, когда и сколько можно выпить». Тогда ученики спросили, как часто можно заниматься любовью. «Вообще нельзя, если вы хотите добиться совершенства, — сказал мастер. — Вы теряете и силы и время, которые могли бы направить на тренировки. Но если человек мастер, он знает, когда, как и сколько можно покорять женщин».

— Превосходно, — снова засмеялся Макторг и отхлебнул вина. — Я, между прочим, должен взять назад свои слова о торгашестве. Вы действительно мастер, и этим все сказано. Надеюсь, вы примете мои извинения.

— Разумеется, господин Макторг, — вежливо улыбнулся Басов.

— И все же отчего вы не желаете служить? — снова поинтересовался Макторг. — После сегодняшних демонстраций я мог бы рекомендовать вас прямо в личную охрану князя.

— Я уже говорил вам, — произнес Басов. — Это мой принцип — и плод, увы, печального опыта.

— Что ж, очень жаль, — погрустнел командир гвардии. — Но как вы сражались с той четверкой! Разрази меня гром, никогда такого не видел! Клянусь всеми святыми, ребята разошлись не на шутку, и я серьезно боялся, что вас проткнут, а вы были столь невозмутимы. Как вы достигли таких высот?

— Ничего особенного, — скромно произнес Басов. — Надо просто упорно совершенствоваться в искусстве и жить им, тогда нет непреодолимых преград.

— Ваше здоровье, — поднял кубок Макторг и продолжил после короткой паузы: — Теперь к делу. Как бы мне ни хотелось наградить вас достойно, я могу действовать только в рамках тех — скудных, увы! — сумм, что выделяет княжеская казна. Поэтому, если вы согласитесь тренировать моих гвардейцев по часу ежедневно, я могу предложить только половину от содержания рядового гвардейца, то есть двадцать талеров в месяц. Безусловно, это не та плата, которая достойна благородного человека. Зато статус наставника фехтования гвардии даст вам освобождение ото всех налогов. Открывайте школу — в вашем успехе я уверен. Между прочим, я владею двором у южных ворот, который достался мне от одного купца, уличенного в некачественных поставках. Неплохой дом, конюшни, подсобные помещения, большой двор — идеальное место для школы. Я сдам его в аренду… м-м-м… за шестьдесят талеров в месяц. Переезжайте завтра же. Утром я пришлю в вашу гостиницу слугу, который доставит арендный договор и проводит вас в новое жилище. Собственно, за сорок талеров: я пришлю вам двух балбесов, которых судьба сделала моими сыновьями. Сделайте из них воинов. Десять талеров в месяц, думаю, разумная плата за обучение у такого человека, как вы.

— Не дороговато ли? — усомнился Басов.

— Я представлю вас дворянскому собранию. Если наши знатные господа захотят послать к вам своих сынков, спокойно берите пятнадцать в месяц или не меньше пяти за каждое занятие. Заплатить такие деньги им несложно. А уж остальное — вопрос вашего мастерства. Между прочим, послезавтра вечером в ратуше бал для дворян Петербурга. Приходите, там я представлю вас нашему светскому обществу.

— Благодарю, — поклонился Басов.

В гостиницу Басов вернулся в приподнятом настроении. Беседа с Макторгом явно увенчалась успехом. Он легко взбежал по лестнице и толкнул дверь в комнату, которую снимал с Петром и Федором. Петр сидел на лавке за длинным дощатым столом, где еще оставалась неубранная после обеда посуда, и что-то наставительно бубнил стоящему перед ним с поникшей головой Федору.

— Как прошла встреча? — быстро спросил Петр.

— Отлично, — отозвался Басов. — Завтра переезжаем. Что у вас тут?

— Да вот, Федор набедокурил, — недовольно пробурчал Петр и тут же обратился к мальчишке: — Ну, расскажи хозяину, что было.

Федор повернулся, и Басов увидел, что его левый глаз украшает огромный малиновый синяк.

— Так… — протянул Басов. — Это что еще такое?

— Трое парней немецких ко мне на улице пристали, — забубнил Федор. — Вы, говорят, русские, ни на что не годитесь. Бьют вас поляки и литовцы, как хотят. Северороссия, говорят, ни ливонских земель, ни финляндских без нас, германцев, не взяла бы.

— Ну а ты? — поинтересовался Басов.

— Одному в ухо двинул. Тогда они втроем на меня кинулись, глаз вот подбили.

— Идиот, — Басов наградил парня звонкой затрещиной, от которой тот отлетел в противоположный угол комнаты.

— Я больше не буду! — закричал Федор.

— Чего не будешь? — грозно двинулся к нему Басов.

— Игорь, — не выдержал вскочивший Петр, но тут же осекся и сел под обжигающим взглядом фехтовальщика.

— Я тебя спрашиваю, чего не будешь?

— Драться, — тот забился в угол.

— Это кто тебе сказал, что драться нельзя?

— Петр, он сказал, что мы здесь чужаки и должны вести себя тихо, — быстро сказал Федор.

— Болван, — на макушку мальчика обрушился хлесткий удар басовских пальцев. — Ты должен драться так, чтобы твои противники встать не могли после первого же удара. А то: «Я ему в ухо, он мне в глаз…» Ты что? Три каких-то лабазника бьют моего слугу, а он сбегает, как распоследняя размазня? Тряпка, слабак, неумеха, девчонка! Я куплю тебе сарафан и пошлю к колодцу за водой!

Басов развернулся на каблуках и пошел к выходу. Через секунду Федор вырвался из угла и с диким криком полетел на Басова, замахиваясь правой рукой. Фехтовальщик резко осел, развернулся на коленях, перехватил атакующую руку и бросил парня через себя. Тот мягко упал на пол, тут же вскочил и снова бросился в атаку. Теперь Басов кинул его через бедро. Падая, Федор задел ногой стол, и оттуда посыпались на пол глиняные миски и кружки. На этот раз мальчишка приземлился много жестче, но, превозмогая боль, снова вскочил. Басов даже не дал ему замахнуться и мощным толчком снова отправил в дальний угол комнаты. Влетев туда, парень затих. Бесполезность дальнейшей драки стала ясна ему со всей очевидностью.

— Ну вот ты и раскрылся, довел я тебя все-таки, — встал над ним Басов и тут же бросил через плечо: — Петя, сходи погуляй пару часиков.

— Игорь, — решительно произнес Петр. — Не смей!

— Спокойно, ученый, — хмыкнул Басов. — Нам с юношей наедине поговорить надо. Сходи город посмотри.

Петр нерешительно поднялся и вышел. Когда за ним закрылась дверь, Басов отошел к столу и сел на лавку.

— Садись, — кивнул он на лавку напротив. Федор медленно поднялся, подошел, сел, глядя исподлобья.

— Прогонишь или сначала побьешь? Хочешь, до смерти убивай, мне все равно.

— Зачем? — удивился Басов. — Ты защищал свою честь. Это достойно дворянина, да и любого человека, который честью дорожит.

— Вы не рассердились? — удивленно вскинулся мальчишка.

— Нет, — коротко ответил Басов. — Я просто хотел заставить тебя выбирать, будешь ты холопом или воином, который дорожит своей честью пуще жизни. Ты выбрал второе. Молодец. Теперь я точно оставлю тебя при себе.