Кажется, тема закрыта. И всё бы ничего, но спустя пару дней в личку стучится Руслана. Я уже и забыла о приглашении, так что не сразу понимаю, про что она.

“Привет! Послушай, я как никто другой знаю, каким ужасным может быть мой брат. И мне ужасно неловко тебя просить… Но не могла бы ты сходить с ним в этот идиотский зоопарк в конце месяца? Числа двадцать третьего. Один раз, и он от тебя отстанет, как мне пообещал.

В общем, я пойму, если ты откажешься и даже обидишься на меня. Но он мне всё-таки родной, приходится по мере сил принимать его сторону”.

Мне это сообщение совсем не нравится. Не такой уж Ромка отвратительный, как в нём описано. Мы всё ещё друзья, и хотя бы ради этого я обязана…

“23. Хорошо”.

И вот он рядом, волосы мокрые от первого снега. Красиво.

Ленинградский зоопарк, продрогший и серенький, встречает нас поздними розами с комками снежинок, застрявшими между бархатных лепестков.

– Хочешь жвачку?

Киваю. Он протягивает мне пластинку в двух обёртках: серебряной фольге и розовой бумаге. Я рассматриваю иероглифы, аккуратно её распечатываю. Вкус у пластинки сладковато-кислый. Свою Ромка тоже отправляет в рот, вызывающе прикусывая зубами. Я отвожу взгляд, мы движемся по указанному маршруту.

Молча смотрим на филинов и сов, на рысь, которая спит в обнимку с обычной домашней кошкой. Кошачьих много: пумы, ягуары, снежный барс. Их как раз начинают кормить, и у вольеров собирается толпа посетителей. Рядом с территорией волка Ромка ловит меня за рукав.

– Ладно, понял. Я придурок.

Я пытаюсь соскользнуть:

– Да нет, всё нормально. Просто овечек и хорьков здесь, кажется, нет. А вот белки с зайцами есть, только Руслана и Артём не пошли. Как-то невесело получилось.

Карие глаза впиваются мне в лицо. Видеть его серьёзным просто невыносимо.

– Знаешь, я поспрашивал для тебя у того парня. Валента, которого на самом деле зовут Валентин. Ну и имечко.

Я мгновенно вспыхиваю.

– Даже я могу быть аккуратным, не дёргайся. Он не сказал, как зовут актёров на самом деле, но маном был тот твой “Танатос”, и его настоящее имя тоже похоже на прозвище. Есть и плохая новость: ни одно нормальное мужское имя на эту фигню не похоже.

– Ты издеваешься?

Мне хочется уйти.

– Нет. Анатолий, но в два-ка-девятнадцатом молодого Толика не встретишь. Антон. Или Константин. Мне кажется, эти похожи.

– Зачем ты это со мной обсуждаешь?

Ромка запрокидывает голову и моргает.

– Не знаю вообще-то. Но тебе интересно, а сама не спросишь, это же ты.

Теперь мне почему-то хочется его обнять, но я всего лишь касаюсь отворота тонкой куртки.

– Жесть, не смотри так, – хмурится Ромка. – Лучше ругайся или бей.

– Ты крутой, Ром.

Он усмехается:

– Знаю.

В глубине зоопарка кошмарно пахнет сладкой ватой и попкорном. Мы замёрзли и проголодались, поэтому закупаемся пончиками и тёплым питьём. Ютимся на скамье под облетевшей ивой и жуем, попутно пачкаясь в сахарной пудре.

Это смешно, так что мы смеёмся. Ромка выглядит обычным, безо всяких пугающих надрывов. Наверное, ему кажется, что я наконец в нём что-то разглядела. Но я думаю только о том, что всё это мне совершенно не подходит, что я создана для другого, что тянет меня к другому. Невольно он помогает мне понять, чего хотеть и искать.

И это не он, не он.

Как бы то ни было, Ромка обещание сдерживает и с горизонта пропадает.

А несколько дней спустя, когда я затягиваю шнурки на кроссовках, приходит неожиданное sms:

Informer: Ох, ну и ~волны~ сегодня! Держите код подтверждения для Discord: 502 694

Я зависаю над этим сообщением. Зачем код подтверждения? Не просила.

Должно быть, какая-то ошибка, потому что компьютер уже выключен, а в android-версии я авторизована всегда. Или меня пытаются взломать? Тогда это глупый, очень глупый хакер, раз так бездарно палится.

Но глупый гипотетический хакер откуда-то взял мой свежий e-mail, который нигде пока не светился.

Хорошо, что есть защита. Двухфакторную аутентификацию ему не обойти. Чувствую себя польщённой тем, что кому-то возможно понадобился мой профиль в дис.

Прыгая по ступеням, я вырываюсь на улицу. Поздно. В моём районе бродить в такое время – всё равно что прогуливаться в Судную Ночь, но мне не терпится ещё порисковать.

Like a lamb to the slaughter я спешу утолить свой танатос, мортидо, или как его там. После ночной пробежки мне намного лучше. Как после игр и фильмов жанра хоррор, чтения очерков на форуме по криминалу. Я не злоупотребляю, выписала себе рецепт и тревогу принимаю дозированно. Наверное, я из тех, кто только такой аккуратной, точечной аутодеструкцией способен заставить себя функционировать нормально.

Я наматываю свою проволоку на кулак.

Часть меня говорит “нет”, а другая – “да”. Да, пожалуйста! Я медленно, но неотвратимо прихожу к тому, что должна сходить на квест ещё хотя бы раз.

Она запускает пальцы в прозрачную упаковку и почти бесшумно достаёт из неё три половинки солёного арахиса. Она полулежит за партой, но сейчас меняет опорную руку, попутно отправляя орешки в рот. Я замечаю, что в завитке её коротких чёрных волос остаётся крупинка соли. Ей скучно. А я рисую в тетради Ди-алоговое колесо.

Обратиться:

Дерзко [решительность]

Выдержано [самообладание]

Льстиво [хитрость]

Приветливо [обаяние]

Шутливо [остроумие]

Проницательно [интуиция]

Знать бы ещё, какие действия подразумевают эти варианты. Дерзко – без спроса угоститься арахисом? Проницательно – попробовать угадать мысли?..

Чаще всего я упускаю время, когда можно выбрать реплику, и просто молчу. Но сейчас мне нужно начать разговор самой.

Я тайком изучаю свою соседку. Её тёмно-фиолетовый укороченный свитер, чёрные джинсы скинни, высокие ботинки. Лакированную сумочку с пушистым брелоком. Без понятия, чем Ди увлекается кроме снэков… Все эти вещи мне ни о чём не говорят. Кроме, пожалуй, того, что у их хозяйки можно спросить совета насчёт одежды.

Отметая все тактики, просто шепчу:

– Ди. Ди, ты занята после пар?

Её блуждающий взгляд обращается ко мне и замирает, а лицо принимает удивлённое выражение. Честно говоря, я удивлена не меньше. Ещё недавно мы обе не поверили бы в то, что я такое спрошу.

Ди слабо хмурится, потом неопределённо мотает головой. Я чувствую недовольство преподавательницы и поворачиваюсь к кафедре, умудряясь тайком отправить на соседский край стола листовку “Slaughter Services”. Это единственный вид приглашения, на который я сейчас способна.

Сама не знаю, почему зову её.

Артёма, Руслану, Ромку – нельзя. Они не поймут, посмеются. Даже если я договорюсь на соло, всё равно облом, слишком дорого. Мне кажется, вдвоём было бы идеально, а из всех окружающих одна она мне относительно доступна.

Краем глаза я вижу, как Ди изучает листовку, затем набирает что-то на экране своего смартфона. Вскоре тёмный прямоугольник возвращается ко мне с ядовито-зелёным стикером-закладкой, на котором написано единственное слово – “Фьюнерал”.

Это другой перформанс. Не “Таксидермист”, на который мне так хочется вернуться.

Боюсь, там будут совсем другие люди, и вообще всё будет по-другому. “Фьюнерал” больше напоминает мистику, а я уже как-то прониклась обычными психопатами. Но Ди, похоже, загорелась этой похоронной темой. Она активно листает страницы и изучает информацию с явным интересом.

На перерыве я сомневаюсь, я всё ещё могу слиться, накопить побольше денег и уже ни под кого не подстраиваться. Закусив губу, читаю лаконичную аннотацию, выполненную, как некролог. Сетки расписания нет, так что придётся звонить. Правда, заодно можно задать один животрепещущий вопрос…