Судя по весу мешочка, плата незнакомки за свидание, наполненного несколькими часами бурной страсти, оказалась щедрой.

Бел-ибни был уже на пороге, когда незнакомка окликнула его:

– Э-э-эй, халдей, а ну ка постой-ка!

Бел-ибни остановился.

– Завтра в это же время вновь придёшь сюда! – произнесла повелительным тоном незнакомка.

И великан халдей послушно кивнул головой.

***

Весь день сослуживцы не давали прохода Бел-ибни. Они донимали его каверзными вопросами, а кое-кто осмеливался издеваться над ним и в открытую, всё спрашивая о его свидании, как оно прошло и чем же закончилось. Но Бел-ибни только в ответ хмурился и пыхтел.

Целую неделю Бел-ибни ходил в этот притвор и в кромешной темноте занимался любовью с незнакомкой, о которой толком ничего пока не знал. Ему было известно только то, что она являлась очень знатной особой. И лишь по истечении недели она ему наконец-то открылась и назвалась. И великан халдей узнал, что его новая любовница не кто-нибудь, а сама принцесса из рода Саргонидов.

Это оказалась сестра Ашшурбанапала!

И от её признания Бел-ибни едва не хватил удар.

***

Итак, великан-халдей превратился в любовника сестры самого Великого царя. Ну а она из-за него потеряла голову и внезапно для всех при дворе стала меняться в лучшую сторону.

Она прекратила пить, уже не пускалась во все тяжкие и вскоре переродилась в почти идеальную матрону. Теперь на людях она покрывала голову тканью и не выставляла свои прелести, как раньше, на показ любому. Но она настолько запала на халдея, что иметь его любовником ей было уже недостаточно, и она решила женить его на себе. Однако для этого он должен был занять достойное положение при Ассирийском дворе, и буквально через месяц, как у Шерруа-этеррит с ним завязались отношения, Великий царь присвоил великану генеральское звание.

Впрочем, старшая сестра Ашшурбанапала посчитала, что и этого было недостаточно. Она наседала на брата, и тот, в конце концов, сдался – после памятной львиной охоты, на которой перед зрителями великан предстал во всей красе, Ашшурбанапал направил его на Юг Месопотамии, наместником в Урскую область.

***

Ну а сейчас пора переходить к гаремам, и вот что хочу о них рассказать…

Если вы пожелаете узнать, где же впервые они зародились, то я вам отвечу, что на Востоке, а ещё точнее, в Ассирии. Сформировались окончательно они где-то к XIV веку до новой эры, а затем распространились и по другим восточным державам.

При Ассирийском царском дворе находился самый большой гарем того времени, в котором содержались не только жёны Великого царя, но и до семи сотен его наложниц. Эти самые наложницы являлись представительницами различных народов. Все они были юнные и у многих из них возраст не перевалил и за двадцать лет. Наложницы происходили из Вавилонии, Урарту, Элама, Мидии, с Кипра и из других стран. Не всем им нравилось их бесправное положение, и некоторые из них пытались любым путём возвыситься. Одной из таких честолюбивых девиц оказалась Лурина.

Она была филистимлянкой из Газы. А ещё про неё говорили, что она божественно красива, но повадками очень развратна. Через какое-то время на эту девицу положила глаз могущественная царица-мать Накия-старшая, тоже ценившая молодость и красоту, и Лурина стала прислуживать ей. Однако эта бесстыдница хотела делить ложе не со стареющей и капризной царицей-матерью, а с ещё достаточно молодым Великим царём, и ей вскоре удалось обратить на себя его внимание, и она стала проводить ночи с Ашшурбанапалом. Всё, казалось бы, у неё получилось, но связь её c Великим царём не продлилась долго и уже через три месяца оборвалась.

И виной тому стала новая фаворитка повелителя империи, которая нарисовалась совершенно неожиданно.

И на этот раз ею стала лидийка.

***

Как это случилось? Расскажу по порядку.

Плотское влечение к ней у Ашшурбанапала не было таким уж острым, как к некоторым прежним наложницам или к той же уроженке Газы, но за то в общении с этой лидийкой Великий царь получал ни с чем не сравнимое удовольствие. Аматтея была умна и умела поддерживать разговор и с ней можно было поговорить на разные темы. Всё-таки Аматтея была не наложницей из гарема, а свободной девушкой, приёмной дочерью учёного Набуахиарибы.

А ещё она оказалась не только начитанной, но обладала и поэтическим даром.

Ну а что же красотка из филистимской Газы?

Той пришлось возвращаться к прежней хозяйке и на коленях вымаливать прощение у царицы-матери.

Поначалу царица-мать, Накия-старшая, не хотела даже видеть развратницу, променявшую её на внука, но та всё-таки подобрала ключики к Накии и добилась того, чтобы над ней сжалились и не выгоняли её в какой-нибудь злачный притон.

– Пусть это тебе послужит уроком, – ещё сердясь на свою прежнюю любовницу, произнесла Накия-старшая, и уже мягче добавила: – Надеюсь, ты теперь поймёшь, как перечить мне! И в следующий раз, если пойдёшь против моей воли, я тебя не пощажу! И тогда ты уж точно закончишь плохо! Потому что тогда ты вылетишь из дворца! Ты усвоила это?

– Да, госпожа, – потупила взор девица. – Больше я не буду идти наперекор твоей воле! Поверь мне ещё раз…

Царица-мать жестом показала изменщице, чтобы она покинула её покои и вслед ей произнесла:

– Жди, когда я надумаю тебя вызвать. А пока- пошла прочь!

– Я поняла тебя! – откликнулась покорно филистимлянка.

***

Ну а Великий царь к тому времени уже окончательно определился с выбором. К удивлению своего двора, он позабыл даже о жёнах. Теперь он проводил большую часть своего свободного времени не в гареме, а с лидийкой.

И его понять было можно!

Аматтея, как никто другой, подходила ему. И всё потому, что Ашшурбанапал был и сам незаурядной творческой личностью. Он знал семь языков (в том числе и мёртвый шумерский), писал религиозные гимны, молитвы и стихи, и под влиянием своего наставника изучал все известные тогда науки. Ну а приёмная дочь Набуахиарибы Аматтея… это была бесспорно очень талантливая поэтесса, и она являлась предшественницей знаменитой гречанки Сапфо с острова Лесбос.

Ашшурбанапал сблизился с Аматтеей как-то незаметно и быстро, однако для него, наверное, она была прежде всего не девицей для утех, а другом. С ней можно было всегда поговорить по душам. Она доставляла ему большее удовольствие в общении, в долгих разговорах о природе, о человеческих взаимоотношениях, а ещё они с ней обсуждали произведения друг друга.

И мнение лидийки Ашшурбанапал очень ценил.

При этом Аматтее от Великого царя ничего не надо было, а он из-за неё даже начал учить лидийский язык. Однако литература, высокая поэзия и умные разговоры на разные темы- это всё хорошо, но от политики и дел государственных никуда было не деться. Тем более, если ты восседаешь на троне и правишь такой огромной империей.

***

А тут ещё следует заметить, что правление Ашшурбанапала нельзя было назвать спокойным.

Одно восстание вспыхивало за другим, да и внешние угрозы никуда не подевались. Напряжённость на северо-восточной границе вроде бы разрядилась, после того как царство скифов прочно вошло в орбиту влияния Ассирии и стало союзницей благодаря тому, что правитель Ишкузы теперь был женат на Накии-младшей, ещё одной сестре Ашшурбанапала, и у него подрастал наследник – наполовину скиф, а наполовину ассириец, да ещё и Саргонидских кровей.

В Манне была восстановлена в своих правах прежняя династия Иранзидов, и её новый владыка Уалли уже прочно связывал своё будущее с империей.

Мидия, ещё вчера представлявшая определённую угрозу, поверженная скифами, теперь балансировала на краю пропасти, а в Эламе задиристый Уртаки переел жаркого и сошёл в могилу, ну и пришедший ему на смену новый правитель, Теуман, ещё пока что осваивался на троне и никак не успел себя проявить.

На севере только киммерийцы тревожили границу, а вот их сосед, царь Урарту Руса II, больше не собирался как раньше конфликтовать с империей и повёл себя подчёркнуто дружественно, и всё было бы ничего, но озабоченность у Ашшурбанапала теперь стала вызывать Вавилония…