– А знаешь,– выступила я идейным вдохновителем.– Говори, что считаешь нужным. Мы ничего противозаконного не сделали. Так что, иди смело и не бойся.

Ирина посмотрела на меня с благодарностью и, уходя, зачем-то пожала руку. Я осталась сидеть одна, закрыв глаза и подставив лицо солнышку. Погода радовала. Последние теплые деньки перед зимней стужей. «Эх, сейчас сесть бы на квадроциклы и в лес, как вчера». Мне вспомнилось, как собравшись на даче, нам разом захотелось прокатиться по лесу, вдохнуть свежий, пряный воздух первых заморозков. А так как, в километрах пятнадцати от деревни доживал свой век заброшенный барак, то доехать до него и обратно было тем самым удовольствием, отказаться от которого не нашлось решимости и сил ни у кого. Когда-то, в советские времена, лесорубы развернули там свою базу и много лет она жила нуждами и заботами обитателей. Но со временем, необходимость в их труде отпала, и опустевшее строение частично разрушилось, перевоплотившись в нечто из фильмов ужаса, в котором по всем законам этого жанра, должны были обитать не только маньяки и убийцы, но и пришельцы из других миров. Сказачное место! Разбитая дорога, по которой ездили лишь лесовозы, и окруженнная только высоченными соснами, неожиданно, расступалась и распахивала объятья, впуская в свое царство, упрятанное от ненужных людских глаз. На большой поляне, огороженой с трех сторон горами, словно стенами неприступной крепости, и стояло длинное, серого цвета строение. Уже без окон и дверей, оно, казалось, мирно сопящим стариком, который пользуясь моментом, засыпал каждый раз, как только чувствовал в этом необходимость. Ветер не раскачивал деревья, словно боясь разбудить его и услышать недовольное ворчание и упреки, а солнце, по той же причине, заглядывая сквозь мохнатые ветви, как бы спрашивало: «Можно ли и мне к вам в гости?».

Но жили там, как это ни странно, и люди. Вернее, один человек лесничий по имени Андрей. Дом у Андрея на фоне рушащегося барака выглядел добротным. Его венцы, выложенные из толстых бревен, смотрелись основательно, как что-то нерушимое и вечное, а свежая краска на крыше, ставнях и штакетнике палисадника выделялись ярким пятном, не давая жизни угаснуть в этом месте окончательно. Возраста Андрей был приблизительно нашего, поэтому и сошлись они с Алексеем быстро и легко, став кем-то вроде приятелей. Вот и в этот раз, как только мы подьехали, Андрей вышел к нам навстречу. Поздаровавшись, мы с девчонками отправились фотографироваться на фоне чарующего леса, а они с братом остались коротать время за беседой у крыльца дома. Наснимавшись доупаду, мы вернулись к квадроциклам и сразу поехали обратно, останавливаясь по дороге еще не раз и восхищаясь живописными видами.

На пути нам встретился еще один барак. Барак геологов. Но деревяный дом, гораздо меньший по размерам, он не вызывал такого интереса, как самобытное строение на дальнем кордоне. Большую часть времени дом был обитаем. Там каждый год жили геологи, но с приходом глубокой осени, они уезжали, и дом пустовал, пугая местных жителей черными глазницами окон. Проезжая мимо, я приметила дым, идущий из трубы. «Поздновато они в этом году»,– подумала я о геологах и тут же выбросила мысль из головы, как ненужную.

Да, как же хорошо было вчера и как неуютно и мерзко сегодня.

Ко мне на лавочку подсели Наталья и Люда, вырвав меня изобъятий нахлынувших воспоминаний. Алексей прошел мимо нас в гараж, потом направился к машинам, которые стояли на пригорке, за домом. Вячеслава нигде видно не было. Где он и чем занимается, я представления не имела.

– Что будем делать, если эта фифа проговорится?– спросила Наталья.

– Ничего не будем,– не открывая глаз, ответила я.– Законов мы не нарушали. Подумаешь, обыскали покойника. Не обокрали же. И, вобще, мы его первыми нашли, он нашим раньше был, чем их. И потом, у нас скидка имеется, мы же женщины, а женщинам свойственно проявлять любопытство.

– Так и будем отвечать, что мы женщины,– усмехнулась Люда.

– Со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами,– добавила Наташа, и мы рассмеялись.

К нам присоединилась и Марина, у которой нервно дергалось веко правого глаза.

– Конец света,– принялась она наглаживать свою косу.– Представляете, они все перевернули на веранде. Там такой бардак. Мне теперь целый век там убирать.

– Не переживай, уберем, нас много,– невозмутимо изрекла я, продолжая наслаждаться теплом солнышка.

На крыльцо вышла Ирина:

– Идите кто-нибудь, следователь ждет. Я отстрелялась.

Мы все с любопытством обернулись к ней.

– Ну как? Что спрашивал?– не удержалась я, открыв, наконец, глаза.– Что ты рассказала?

– Все нормально. Ничего лишнего,– поморщившись, махнула Ирина рукой и пошла в сторону туалета.

«Переволновалась»,– сделала я вывод, проводив ее взглядом и покачав головой.

– Я пойду,– вызвалась Марина, решительно поднявшись с лавочки.– Может пока я там, эти уедут. И я не увижу, как они окончательно развалят дом.

Марина ушла, мы остались опять втроем. Несколько минут мы, как сговорившись, впитывали тепло последних солнечных лучей. День клонился к закату, и оставалось буквально еще несколько часов до холода.

– Как вы думаете, за что его убили и почему именно здесь?– поежившись от первого дуновения пронзительного ветра, задала вопрос Люда.– Вам не страшно? Вы не думаете, что на его месте мог оказаться кто-нибудь из нас? Я, лично, только об этом и думаю.

– Не уверена,– попыталась я успокоить сноху.– Во-первых, если бы ему нужен был кто-то из нас, то дождались и убили бы кого-то из нас. А так, дождались того, кто там лежит. Во-вторых, пришли, когда мы угомонились и легли спать, а в-третьих, ну, что им стоило зайти и перерезать нас всех потихоньку, если уж на то пошло. Н-е-е-т, им не мы были нужны, но, предполагаю, что-то от нас или, связанное с нами. Не зря же они пришли в наш дом, а не в соседний. А ну признавайтесь, кто мужикам головы вскружил, с ума свел и бросил?– пошутила я, наиграно рассмеявшись.

– Ничего себе. Успокоила, называется,– вздрогнула Люда, машинально отодвинувшись от меня.– Прямо, не знаю, как благодарить.

– Не стоит благодарностей,– склонила я голову, продолжая играть роль благораздателя всея Руси.

С моей снохой Людмилой мы были одногодки. После гибели моего родного брата, мы стали с ней почти сестрами, делясь друг с другом всеми бедами и радостями. Люда была человеком, с одной стороны, расчетливым и целенаправленным, а с другой, колеблющимся и неуверенным. Как ей удавалось совмещать в себе эти противоположные качества, я так и не постигла, но с годами просто привыкла, приняв это, как что-то обязательное. Сама я тоже время от времени теряла уверенность в себе и нуждалась, как и она в «жилетке», в которую можно было иногда поплакаться. Имея свой красивый цвет волос, Люда отчего-то сделала выбор в сторону блондинистого оттенка и я, если хорошо подумать, в ином амплуа ее уже и не помнила.

– А почему ты думаешь, что от нас что-то нужно?– не обращая внимания на мои хохмы, засомневалась Наталья.– Может, труп просто подкинули, чтобы следы замести.

– Не отрицаю,– согласиласья с ней.– Но помнишь, мы с Ириной упоминали, что слышали голоса ночью? И они, я теперь припоминаю, спорили. Один голос был приглушенный, а другой бурчал во всю мощь. От его громкости я и проснулась. И только начала прислушиваться, как все стихло. Я еще тогда подумала, что мне все приснилось. Но утром и Ирина подтвердила это. Значит, мне не показалось. А теперь давайте мыслить логически. Если человек ночью, в чужом доме, говорит во весь голос, стало быть, он уверен, что дом пуст. Но второй-то говорил чуть слышно, а это означает, что второй знал, что в доме люди. Он то и ввел в курс первого, поэтому так быстро все и стихло. Так какие мы делаем выводы?

– Какие?– в едином порыве приподнялись с мест подруги, зависнув в воздухе в полуприсяде.

– А такие,– гордо произнесла я.– Эти двое были не вместе! Понимаете? Ну, как бы, не в одной команде, упряжке или в чем там еще.