Его широко открытые глаза таращились в потолок, а обездвиженное тело, казалось, окостенело, утратив гибкость. И, если кто-то из нас и не закричал в тот момент, то только по одной причине, ИРИНА. С гордостью и радостью в голосе она возвестила:
– Ну! Что я говорила? ТРУП!!!
Ирина, излучая всеми своими формами тела, чувство превосходства, обвела нашу компанию взглядом, в котором, дополнительно к ее реплике, читалось явное презрение к, поразившей нас, словно напасть, глупости. Возразить на это было нечем. Ни у кого не нашлось аргумента, чтобы оспорить эту истину о трупе. Не в силах пошевилиться, я думала только о том, что на диван, на котором так комфортно разместился мертвец, теперь вряд ли кто решится присесть, а уж относительно прилечь, вообще речи быть не может. Забыв о холоде, как пола под ногами, так и воздушного пространства, безмолвствовали и друзья. И я готова была дать руку на отсечение, что догадывалась, о чем думает каждый из них. Вне сомнения, всех терзал одини тот же вопрос, а если быть точнее, то два: «Кто это?» и «За что его?».
Причиной, по которой нас собрал Алексей, как я уже упоминала, мой двоюродный брат, был День его рождения. Праздновали мы его всегда весело и в непринужденной обстановке, со всеми прилагающими атрибутами, присущими данному торжеству: песнями и плясками. Брата я своего считала парнем видным и даже не раз подчеркивала его внешнее сходство с актером Дмитрием Харатьяном. Светловолосый и голубоглазый, он и улыбкой обладал такой же, как знаменитый актер. Но что больше всего меня в нем ужасало и в тоже врямя восхищало, это то, что брат, умудряясь за зиму нагулять «пивной животик», в летнее время легко избавлялся от него, становясь худым и поджарым. Характером Алексей обладал легким, но с годами, правда, нет-нет, да проскальзывала в нем такая неприятность, как сворливость. Смешливый и, иногда казавшийся, несерьезным, он выглядел противоположностью своей жене Марине. Сноха, этакая чернявая казачка с карими глазами и гордой статью, выделялась среди нас немногословностью. Вынудить Марину на разговор было делом непростым, и требовало от собеседника, либо достаточно продолжительного времени знакомства с ней, либо темы разговора, которая вызвала бы в снохе интерес. Со стороны они казались красивой парой, в которой Марина играла незримую, ведущую роль, но брата моего она любила и поддерживала во всех начинаниях. И как бы трудно им не приходилось, они всегда и везде были вместе. Шли по жизни рука об руку, плечо в плечо и всем остальным, чем там принято в народе описывать взаимную любовь и уважение в семейной паре.
Дачу, где состоялось празднование, брат очень любил. Далась она им с Мариной нелегко и до сих пор находилась в процессе «стройки». Но народу, погостить, там перебывало уже видимо-невидимо. И друзья, и друзья друзей, и друзья уже тех друзей. В общем, если начать считать и вспоминать всех, то можно просто запутаться в именах и родственных связях. Алексей был гостеприимным «малым» и не мог отказать всем желающим, а желающих с каждым годом становилось все больше и больше.
Но на этот раз многие из многочисленной братии знакомых приехать по различным причинам не смогли. Из всех приглашенных прибыли только я, моя сноха Люда, жена родного брата, ее двоюродная сестра Наталья с мужем Вячеславом, сам Алексей с Мариной и Ирина, странная и, до сегодняшнего дня, незнакомая мне особа.
Возраста Ирина была неопределенного, и я не понимала, как она оказалась в друзьях Алексея. Впрочем, Марина позже поведала нам ее душещипательную историю, но я ее не запомнила. Ростом Ирина была невысокого, с короткой стрижкой, которую я бы охарактеризовала, как легкую «взлохмоченность», типа взъерошенного пса, только-только выбравшегося из воды и стряхнувшего с себя лишнюю влагу. При обследовании всех и всего, глаза Ирины бегали с непринятой для этого органа скоростью, сводя всех с ума, потому что возникало ощущение, что с тебя считывают информацию. Одеяние ее тоже вызвало во мне кучу вопросов, так как, мне было непонятно, основываясь на какие параметры, подобиралась цветовая гамма, отдельно взятых вещей. И все это вызывало такое недоумение, что просто слов не хватало, чтобы описать эту «вакханалию вкуса». Но Ирина, надо отдать ей должное, оказалась человеком компанейским и свойским, и на сближение с нами пошла без раздумий и, какого бы то ни было, франтовства и фанфаронства.
Так вот, о даче. Домик был небольшой и пока состоял из комнаты с печкой, где помещались многочисленые спальные места, плита для приготовления пищи, пара шкафов, холодильник, вешалка для одежды и большой стол. Гордостью же брата был громадный телевизор, который висел на стене и виден был с любого угла комнаты. Но изюменкой дома я считала веранду. Ее квадратура позволяла вместить два дивана, кухонный гарнитур, несколько шкафчиков и окно на всю стену, через которое созерцался такой обалденный вид на лес, что сердце замирало в экстазе. Место под дачу Алексей выбирал долго и выбор, в конце концов, пал на глухую деревеньку, глубоко в горах, куда добираться приходилось по два с половиной часа. Но никто ни разу не пожалел об этом, потому как, окунувшись в эту тишину, благодать и частично первобытность живой природы, мысль о сожалении отпадала сама собой. Сам дом стоял на пригорке и, именно на этом основании, вид из окна веранды и был таким волнительным и забирающим твою душу в плен навечно. Двор был огорожен досчатым забором, одна сторона которого упиралась в сосновый лес, где сосны были такой высоты, что при попытке разглядеть их верхушки, кружилась голова. А целительный запах, растворяющийся в воздухе после дождя, живописать было невыполнимо! Пахло хвоей, смолой и всеми травами одновременно, кружа голову неведанным до этого времени благоуханием. Утренние туманы, сползающие на землю, пробуждали ощущение, что ты находишься над облаками. И только тихое позвякивание колокольчиков где-то внизу, говорило, что мы не одни в этом мире, под прозванием рай. Тут тоже живут простые люди, а не небожители, со своими заботами и проблемами. И им чужды и, может, даже смешны наши восторженные эпитеты, описывающие всего лишь их быт и монотонную повседневность.
Дом стоял на самом краю деревни и, иногда, ночью было жутковато выходить во двор, чтобы справить нужду, благо удобства находились на улице. Но и это припятствие не могло удержать нас в стенах городских жилищ, и в один из последних октябрьских дней, мы собрались, чтобы поднять свои бокалы за здоровье, удачу и материальное благополучие Алексея. Поздравлять мы его планировали и в субботу, а в воскресенье, с чувством выполненного долга, разьехаться по домам. Но утро субботы развалило наши планы, сведя их на «нет».
– Да-а-а, Леш. Не думала я, что тебе подарок настолько не понравится,– выпала я первой из транса, пытаясь свести все к шутке и вывести из «комы» присутствующих. – Ты его за это того?
И я показала короткую пантомиму, фантазируя на тему убиения Алексеем гостя, рискнувшего явиться без подношения.
Друзья, не отреагировав, словнопод гипнозом, продолжали разглядывать покойника. Алексей же, икнув и дернувшись всем телом, словно по нему ударила и пробежалась одна, большая судорога, посмотрел на меня испуганными глазами:
– Это не я. Честное пионерское!
С чего это, вдруг, ему на ум пришла пионерия, я вникать не стала из боязни, что подобные размышления уведут меня не в ту сторону. А это сейчас абсолютно ни к чему.
Марина пихнула брата под бок локтем:
– Танюха шутит, Леха. Какой из тебя, блин, убийца, тем более, вчера. Ты же «му» сказать не мог.
После высказывания Марины, я тут же про себя отметила, что жена брата, в трудных ситуациях, проявляет себя, как человек разумный и мыслящий.
Вслед, за Марининой фразой начался процесс возвращения разума к другим: кто- то вздохнул, кто-то почесался, кто-то чихнул, и все разом сообразили, что уже достаточно провели времени на холоде. Не сговариваясь, мы заспешили в тепло, вежливо пропуская друг друга сквозь дверной проем в комнату. Каждый начал заниматься тем, что посчитал первостепенным для данной обстановки. Марина поставила чайник на плиту, Леша фыркал и сморкался возле умывальника, остальные, забыв про стеснение, переодевались. И ту меня осенило одно воспоминание, от которого я даже подпрыгула на стуле.
