— А если я приму такие условия.

— Не скрою, это меня очень обрадует.

Профессор Ванке подошел к девушке и наклонился к её лицу. Лауша закрыла глаза. Кроджер вдыхал её дивный аромат, её молодую, упругую кожу, её золотые, льющиеся волосы, её нежные розоватые щечки. И, наконец, нежнейший бархат алых губ. Профессор целовал юную девушку, его руки страстно обхватили её худенькое, дрожащее тело.

Одежды была больше неуместна. В ночном полумраке мелькнула слоновая кость жемчужных изгибов. Небольшая девичья грудь желанно восстала навстречу требовательным ласкам. Курчавый квадратик над лоном призывно темнел внизу живота.

Кроджер зарычал, зарылся в это юный, податливый корпус. И спорадическая пляска вскриков и локтей, колен и рук заполнила собой весь мир…

Когда они почти одновременно устали от этой страшной погони, то легли на невысокую софу, раскинув руки от удовольствия.

Лауша гладила профиль лица знаменитого лектора. А он просто продолжал падать в пустое блаженство, ни о чем не думая.

Вдруг эту интимную тишину разрезал вой далёкой сирены. Любовники даже не сразу поняли, что произошло. Затем земля начала содрогаться от грома и грохота. Кроджер вскочил на ноги и принялся надевать свои разбросанные вещи. Одевайся скорее!

Лауша словно проворная кошка натянула какую-то одежду, и они выскочили на улицу.

В ночном небе Бова проплывали черные тени военных кораблей. Огромные туши с раскрытыми бомболюками. И они извергали кувыркающиеся, начиненные смертью черные кусочки.

Так началась Великая война. Так она началась здесь. А Сшонев, Гонац, Атетраус и Потет подверглись ударам ещё раньше.

Из глубины ночного неба пришли боевые батарейторы под флагом эльфийского каганата. Альмаика и Ларта оказались под неожиданным ударом. В одночасье, внезапно, без объявления войны…

Катарис 1696 год. Особый дом. Рорарская республика.

За один месяц до этих бомбардировок молодая жена Данилея Любогохович прилежно сидела над конспектами учебных материалов. Ей очень нравилось, как поменялась её жизнь. Наконец-то она вырвалась из-под родительской опеки. Очень нравился Гса. Он был такой деловой и одновременно простоватый. История с генеральским шевроном если и вскружила ему голову, то не настолько, чтобы он стал задаваться. Сама Дана насела на учёбу. Долой девичьи глупости, теперь она была Женой. И Данилея решила, что будет самой лучшей женой на свете.

Однажды ей приснился сон. Если можно было вообразить, что есть на свете такое место, где вечный лес отступил, где обнаженная земля убегает за горизонт подобно морскому простору, в таком месте сейчас брела Данилея. Легким бегом преодолевала она расстояния в этой безмерной пустоши.

Наверное, здесь и не нужны наши летающие корабли? Наверное, здесь можно мчаться на самокате или даже эгоистке. А города здесь могли бы перестать напоминать многоуровневые муравейники. Здесь они могли бы раскинуться вширь и вдаль.

Данилея бежала над диковинной пустошью и восторг переполнял её сердце.

Но затем, как это бывает во сне, всё исчезло. Так случается, если ты пристально вглядываешься во что-то. Нет, только боковое зрение. Силуэты, а не четкий рисунок. Призрачный абрис, а не твердая плоть. Иначе взгляд разъедает тонкий субстрат сновидения.

И Данилея почувствовала, что это сон. Это бывало и раньше. И как во всяком сне, она знал точную последовательность предстоящих событий.

И Дана не стал противиться этой сверхидее.

Картины сменяли одна другую. Вот девушка восседает в кабине батарейтора — самого мощного военного корабля. И створки бомболюков уже готовы вот-вот разъять себя. И тогда с коротких пилонов сорвутся кувыркающиеся бомбы и помчатся вниз, на разворошенный городейник.

А потом ей вдруг снился лес, бесконечный, убегающий во все стороны, сколько можно попытаться увидеть, или хотя бы представить. И внутри этого леса, в самом его сердце, сейчас сгущалось что-то могучее, непередаваемое и грозное.

Данилея встала лицом к лицу с молодой девушкой. На ней не было одежды. Девушка была очень красива. И это была не девушка. Это был старик. Это был эльф. Это был орк. Это был мальчик. Да, маленький мальчик. Это был мужчина, который раскачивался на виселице, умирая в корчах. И его сорванные штаны больше не прикрывали посмертной эрекции.

Дана проснулась в холодном поту. Рядом сопел Гса. Она обняла его, поцеловала затылок. Сон теперь никак не шел. Девушка встала с постели и поплелась на кухню. На маленькой магической комфорочке она вскипятила воду и заварила чай. Добавив немного молока, Данилея подошла к окну и стала всматриваться в ночное небо. Черный морок постепенно разжимал объятия.

Катарис 1697 год. Вилла тайного государственного совета. Рорарская республика.

Маршал Гульхен сегодня не лакомился маршмелатом. Он перекатывал в своих толстых пальцах крупные ликовые чётки. Грузный орк угрюмо рассматривал карту. Всё его внутреннее чутье кричало о том, что события слишком ускоряются. Но даже понимая это, маршал не мог ни притормозить, ни отменить принятых решений.

Полковник Ита Шовина сидела перед маршалом спокойно. Но её красивое лицо сейчас больше напоминало изваяние. Она ждала вопросов.

— Хорошо, Иточка, хорошо. Спасибо, твоя миссия исполнена, по поводу комбината особого дома мы, конечно, примем все необходимые решения. Вот удивительно, чем эти гномы думают!

— Элек, эта мразь самая обыкновенная зарвавшаяся шваль. Но политики тут нет, только уголовщина.

— Ита, мне не важно дурак этот капитан или предатель. Отвечать ему придется, как предателю.

— Ну, все материалы есть в отчете.

— Да, ты славно поработала, я в курсе. Мне очень жаль, что пришлось заниматься в таких сложных условиях. Нам надо было проверить обстановку. Ты знаешь, Гсалькиону тоже требовался догляд.

— Да, Элек, я понимаю.

— Ты настоящий товарищ! Следующая миссия, надеюсь, будет другого рода.

— Я готова исполнить приказ.

— Тут не придется ни ловчить, ни перевоплощаться. Но все-таки без твоего таланта не обойтись. Хочу, чтобы ты поехала в составе дипломатической миссии на Алаглим.

— Я понимаю, что ты имеешь ввиду.

— Да, душа моя, именно так. Нужно, чтобы ты прощупала, прочувствовала наших союзничков. Время остаётся мало. Когда мы ударим, я хочу знать, что в спину не прилетит эльфийский нож.

— Элек, я всё сделаю. Когда вылетать?

— Спасибо, Ита, сегодня.

— Я готова, что-то ещё?

— Ты очень много для меня значишь, прошу, не рискуй понапрасну.

— Благодарю, Элек. Наверное, именно эти слова дают мне бесконечную уверенность в собственной правоте. Я сделаю для тебя этот пул.

— Знаю, ступай, помогай тебе Бог.

Полковник Шовина покинула секретную виллу. На самом деле у неё не было никакого звания. Вернее сказать, звание было, но в нем не было смысла. Личное участие в тайном государственном совете ставило любого выше званий и должностей. Занималась Ита, в основном, разведкой и контр-разведкой. Но делала это ювелирно точно и всегда в одиночку. Она была супершпионом маршала Гульхена.

В качестве члена тайного госсовета она знала о готовящейся войне. Рорар заключил с каганатом секретное соглашение о военной экспансии. Каганат и республика приготовились обрушить старый мир.

Но маршал Гульхен справедливо не доверял своим эльфийским друзьям. Поэтому для товарища Шовиной нашлась новая работка.

Баркалон перенес её в столицу каганата. Дипломаты Рорара недовольно встретили новую сотрудницу. Она была представлена в качестве военного атташе. Полковник Шовина поспешила оказаться в самой гущи международной политики. Итак, рука республики теперь верно нащупывала пульс союзного каганата.

Иту в очередной раз поразили амбициозные планы эльфийского руководства. Столько лет каганат использовал миролюбивую риторику. Но в устах нового великого ферзира эти слова стали скорее эвфемизмами. Миротворец сиречь оккупант. Желание протянуть руку помощи было тем же самым, что желанием наложить лапу на чужое добро.