Каганат вёл свои военные приготовления под очень туманным предлогом. Но, как ни странно, личная дипломатия глав государств убедила международное сообщество в безопасности этих приготовлений.

На одной из протокольных встреч к атташе приблизился военный министр Эйл Ла Бедовски. Это был импозантный и очень могущественный эльф. Он слыл азартным игроком и повесой.

— Госпожа Шовина, вы совсем недавно поселились у нас, но уже завоевали признание моих генералов. Дипломаты и министры в восторге от вашего ума.

— Благодарю вас, министр.

— Эти комплименты заслужены вполне. Но я не могу понять другого. Гном столь блестяще исполняющий свои обязанности появился едва ли из неоткуда.

— Простите, министр, мой шеврон полковника народной милиции показался вам опереточным?

— О, не обижайтесь, госпожа Шовина. Я просто удивлен, как такой редкий талант оказался совершенно не в поле зрения моих специалистов.

— Министр, моя служба интересам республики никогда не имела международных масштабов.

— Думаю, вы лукавите, моя госпожа. Но раз ваш маршал настолько не верит в наш союз, что едва ли не кидает лучшего своего шпика рикки в пасть, то это больше говорит о нём, чем о каганате.

— Прошу вас, министр, прекратите грубить.

— Не забывайтесь, полковник, ваша сила ничтожна по сравнению с моей.

— В таком случае, может быть мой маршал не так уж и не прав?

— Полноте, я просто точу об вас зубы.

— И напрасно. Мы хотели бы работать в иной атмосфере. Республика не является слугой каганата. Был декларирован союз равных. Почему бы не вернуться к этим формулировкам?

— Мир, мир, полковник. Пойдемте лучше играть в карточки. Вы играете, госпожа Шовина?

— Боюсь, министр, что мой отказ слишком вас расстроит.

— Ха-ха! Меня обрадует, если я смогу показать вам настоящую игру.

— Игру на интерес?

— А вы готовы поставить больше, чем следует?

— Да, министр.

— Идемте к столу!

Они сели за карточный стол. Крупер принес две запечатанные колоды. Ита сняла первую колоду, Эйл Ла разбил вторую. Крупер установил стартовую часть и кивком показал начало партии.

Министр великодушно повел рукой, передавая право первого хода. Ита сняла карточку.

Они играли в классический стрендл двумя колодами. Шовина довольно дерзко провела расстановку. Но в ходе разменов была осторожна и нетороплива. Министр с видом бывалого игрока отдал небольшую фору, желая показать, насколько его превосходство ультимативно.

Однако, когда комбинации стали взаимно уничтожаться, Эйл Ла заметил, что превосходство тает на глазах. Медленно, но верно атташе приблизилась в счёте.

Ещё три смелые атаки сравняли результаты. Было заметно, что министр оставил браваду и начал играть более вдумчиво. Но баланс уже сместился. Медленно и осмотрительно гномка вытаскивала даблы и триплы комбайнов. Инициатива явно оказалась в её руках. Министр понял, что из-за того, что не брал в серьез своего визави, исход партии оказался под угрозой.

Однако, почти в эндшпиле Ита допустила нелепую ошибку. Просто смехотворно идиотскую. Сильнейший комбайн не сошелся и баланс сил в одночасье рухнул. Министр облегченно вздохнул и, довольный до слёз, раздавил оппонента.

Когда была положена последняя карточка, крупер подсчитал тарифу. Но игроки уже прикинули в уме, поэтому в этом не было нужды. С разницей в десять пунктов Ита уступила Эйл Ла.

— Вот видите, моя дорогая, разве можно сравнивать наши возможности?

— Увы, министр. Но это всего лишь игра. Частность. Что она доказывает?

— Только лишь то, что каганат это сила априори. И не нужно вставать на нашем пути.

— Я напомню вам, мой дорогой министр, наши государства верны союзной клятве, ведь так?

— Это не моё дело. Я солдат. Я отправляю в бой корабли. Остальное — политика.

— Да, да. Кстати, что я вам проиграла?

— О, самую малость, моя атташе. Романтическое свидание.

— Неприемлемое требование.

— Но карточный долг, как и долг союзнический, требует от вас уступить, миледи!

— Вы прибегаете к серьезным доводам, Эйл Ла!

У Бедовски взлетела бровь. Но Ита продолжила как ни в чем не бывало.

— Назначайте время удара. Я принимаю ваш вызов.

— Завтра же! В семь часов в ресторации «Баел Арн».

— Семь часов, ресторация «Защитник Юга», сообщение принято.

Министр подозвал официанта и взял с подноса два бокала игристого. Золотые пузырьки перляжа красиво струились со дна хрустального флюете. Бедовски произнес тост, и они выпили вино.

Бранис 1697 год. Секретная база пиратов.

Матиуш копался в левом моторе своей новой птички. Этот баркалон был куда новее «Божией воли». Но здесь давно не проводили обслуживание. Честно сказать, состояние корабля скорее напугало.

Внезапно сзади подошел Никол Шаске.

— Что, Матик, совсем плохо. Да?

— Нет, Никол, но надо всё как следует переделать.

— А запасных частей, ремонтного комплекта, что нужно?

— Да, много не надо. Только время. Всё как следует перебрать.

— Это хорошо. Времени тоже особенно нету, но с запасом частей ещё хуже.

— На будущее, надо бы сделать запас.

— Надо, Матик! Но сперва ещё один корабль купим. Раз уж теперь есть лишний небоход.

— Хорошо, ты командор, ты и решай.

— Ничего, торговлюшка идёт, спрятаны мы изрядно, так что думаю, прорвемся!

Никол поднялся, отряхнул запылившиеся штанцы и пошел к амбарным сараям. Матиуш отложил струмент. Достал флягу с водой и сделал три больших глотка.

Пиратская база была устроена очень хитро. Вырыты подземные норы, сделаны основательные скрытые капониры и жилые постройки. Вместе с Николом Шаске в посёлке жили около двадцати разных работников. В основном, это были, конечно, орки. Но были и другие иноплеменники. Никол устроился основательно, умело. Матиуш думал о том, было ли в этой основательности больше подготовки или таланта организатора. Четыре дау и один баркалон составляли торговую гильдию низвергнутого короля. Никол имел очень много торговых контрактов с Кувером, сестра помогала проворачивать дела.

Прожив здесь несколько месяцев, Матиуш не сошелся близко ни с кем. Барон Т., как и сам Никол не проявили к нему особого интереса. Ну, работник и работник. Хотя, конечно, им было известно кто он таков.

Возможно, думал, Матиуш им не по душе пришлось то, что Летисия прислала его сюда. Так или иначе, но Матик благодарил судьбу за этот подарок. Куверская каторга вернее всего прикончила бы его.

Иногда Матиуш уходил гулять по лесу. Теперь, в весеннем цветении, он был дивно хорош. Конечно, забираться далеко в чащу не следовало, но все-таки эти прогулки много давали Мэтти.

Он снова чувствовал себя живым, снова надеялся на что-то. И страстно ждал того дня, когда поднимет машинку в полёт.

Как будут трепетать в восходящих потоках его крылья, как будет урчать под ногами двигательная группа. Как будет бить в лобовое остекление рубки яркое полуденное солнце.

Счастье снова вернуться в небо значило для Матиуша очень много.

Иногда мысли спотыкались о Хлойку. После освобождения он попытался связаться с ней. Новость о том, что «Бово» пропал без вести стала громом среди ясного неба. Банковский делец уговорил девчонку перегнать корабль. Но бедная моя Хло не сумела справиться с переходом. На всё Божия воля…

Корабль пропал, затерялся в бескрайнем лесу. И девочка моя, моя доченька скорее всего погибла.

Матиуш стоял под высоким пирамидальным лонгом. При новых мыслях о гномке сердце зашлось от тоски. Он склонил голову и тихонько заплакал. Вдруг огромная ветка упала на Матиуша. В последний миг он чудом успел отскочить в сторону.

Бранис 1697 год. Вилла Таден. Провинция Нивес. Республика Колария.

Умирал провинциатор. Огромный, как кит, он лежал на смертном одре. У постели была только одна женщина. Эльза, сухопарая и почерневшая от горя, держала в руках его большую горячую ладонь. Тадены давно были всеми забыты. Но деньги попрежнему надёжно оберегали их комфорт. Впрочем, никакие деньги не помогли справиться со смертельной хворобой. Миальд тяжело дышал, испарина покрыла его чело.