– Верь в меня, – говорил Иисус.

Конечно, я верил, но при этом не был счастлив. Почему?

– Не верь!

Но за неверие последуют вечное проклятие и вечная пытка. Душа моя возмутилась беззаконием страшного осуждения. Что стало с мириадами людей, которые не слышали об Иисусе? Все это было для меня ужасной загадкой, но лучезарная фигура и сладостное учение Иисуса позволили мне поверить и решиться жить так, как жил он, бескорыстно и чисто. Мне никогда не нравилось это слово «чисто», и я обычно отодвигал его на самый темный фон моей мысли. Я постараюсь быть хорошим – по крайней мере, постараюсь!

– Ты веришь всем сказкам Библии? – спросил мой спутник.

– Конечно, – ответил я. – Это Слово Божие, не так ли?

– Кто такой Бог? – спросил парень.

– Он сотворил мир, – ответил я. – Всё это чудо. – И жестом обвел землю и небо.

– Кто создал Бога? – спросил мой спутник.

Я отвернулся, пораженный. В мгновение ока я увидел, что принимал на веру просто слова, которым меня научили. И в этой вере вся суть любой религии. Верю – доказательства не требуются.

«Кто создал Бога?»

Я шел один в пойме длинного ручья. В голове моей роились мысли, история за историей, которые только что я принимал на веру. Теперь они все разом стали сказками. Иона не прожил бы и трех дней в чреве кита. Человек не может залезть в глотку киту. Евангелие от Матфея начинается с родословной Иисуса, показывая, что он был рожден от семени Давидова через Иосифа, своего отца, но в следующей главе вам говорят, что Иосиф не был его отцом – таковым стал Святой Дух…

Через час все здание моих верований лежало в руинах. Я более не верил ни единому слову библии, ни единому слову. Я чувствовал себя так, словно меня раздели догола на морозе.

Вдруг меня осенило: если христианство – сплошная ложь, как магометанство, то запреты его смехотворны, и я могу целоваться и совокупляться с любой девушкой, которая мне уступит. Я сразу же частично примирился со своим духовным крушением, ибо получал приятную во всех отношениях компенсацию.

Впрочем, потеря убеждений долгое время была для меня весьма болезненной. Однажды я рассказал Стэкполу о своем разочаровании, и он посоветовал мне прочитать «Аналогию религии» Джозефа Батлера[45], и относиться к вере непредвзято. Батлер закончил то, что начал мой приятель из Вест-Индии. В своей жажде определенности я взялся за более глубокие труды. Однажды, будучи у Стэкпола, я наткнулся на книгу «Эссе» Гексли[46]. Буквально за час я проглотил ее и объявил себя агностиком. Вот кем я был! Я ничего не знал наверняка, но хотел учиться.

За следующие шесть месяцев я мысленно постарел на десять лет. Я постоянно искал книги, которые могли бы меня убедить, и в конце концов, добрался до аргумента Юма[47] против чудес. Это положило конец всем моим сомнениям, удовлетворило меня окончательно. Двенадцать лет спустя, изучая философию в Геттингене, я увидел, что рассуждения Юма не были окончательными, но на время какое-то время они меня излечили от смятения. В тот раз я отказался от конфирмации. В течение нескольких недель я читал Библию и по ночам к удовольствию мальчиков в большой спальне пересказывал им ее невероятные истории и описанные там непристойности.

Летние каникулы я провел в Ирландии. Отец жил с моей сестрой Нитой, вместе они следовали за Верноном, куда бы ни отправлял его банк. Кажется, это лето прошло в Баллибее[48], в графстве Монаган. Я почти ничего не помню об этом городке, кроме того, что неподалеку от него была цепь небольших озер, окаймленных тростником. Охота на уток и бекасов была там прекрасная, чем и воспользовался Вернон.

Эти каникулы запомнились мне несколькими происшествиями. Однажды за ужином между сестрой и старшим братом завязался разговор о том, как ухаживать за девушками и завоевывать их. Я с удивлением заметил, что Вернон очень уважительно относится к мнению сестры по этому вопросу. Сразу же после обеда я попросил Ниту объяснить мне, что она имела ввиду под словом «лесть».

– Ты сказала, что все девушки любят лесть. Что ты хотела этим сказать?

– Всем нам нравится, – ответила она, – когда нам говорят, что мы хорошенькие, что у нас красивые глаза, или жемчужные зубы, или пышные волосы, или то, мы хорошо сложены. Все мы любим, когда парни замечают наши привлекательные стороны и говорят об этом.

– И это всё? – засомневался я

– О нет, – рассмеялась сестра. – Мы любим, когда мужчины обращают внимание на нашу одежду, особенно на шляпки – если шляпка идет к лицу, если она очень хороша и так далее… Все девушки думают, что если ты замечаешь их одежду, то они тебе действительно нравятся. К сожалению, большинство мужчин и в самом деле не обращают на это внимание.

– Есть еще что-нибудь?

– Конечно, – сказала она. – Непременно скажи своей девушке, что она самая красивая в комнате или в городе, совершенно не похожа на других девушек, выше всех остальных, единственная девушка в мире для вас. Всем женщинам нравится быть единственной в мире для как можно большего числа мужчин.

– А разве девушки не любят, когда их целуют?

– Это потом, – улыбнулась сестра. – Многие мужчины начинают целовать и лапать еще до того, как они девушке понравились. Это отпугивает. Лесть должна быть прежде внешности и одежды, потом преданность, а потом уже поцелуи.

Я снова и снова перебирал в уме все услышанное, а потом стал опробовать приобретенный опыт на знакомых девушках и женщинах и вскоре обнаружил, что все они почти сразу же стали обо мне лучшего мнения.

Начал я с младшей мисс Рэли, которая, как мне казалось, нравилась Вернону. Я просто похвалил, как советовала сестра: сначала ее глаза и волосы (у нее были очень красивые голубые глаза). К моему удивлению, она сразу же улыбнулась мне, а я сказал, что она самая красивая девушка в городе. И вдруг она обняла меня и поцеловала, сказав:

– Ты милый мальчик!

Но главное было впереди. Раза два-три встречался мне на вечеринках очень красивый мужчина. Кажется, его звали Том Коннолли. Я не уверен, хотя вроде бы не должен забыть его имя, поскольку вижу его так же ясно, как если бы он был сейчас передо мной: пять футов десять или одиннадцать дюймов роста, очень красивый, с затененными фиалковыми глазами. Все рассказывали историю о его идиотской шутке с вице-королем в Дублине. Однажды на службу к вице-королеве поступила очень хорошенькая компаньонка-француженка. На самом деле это был переодетый девушкой Том Коннолли. Одной ночью вице-королеве стало плохо. Она не хотела беспокоить слуг и только попросила мужа позвать компаньонку. Когда муж постучал в дверь девицы и сказал, что хозяйка зовет её, Том Коннолли сердито ответил:

– Нехорошо с вашей стороны прерывать чужой сон в такое время.

Вице-король, конечно, немедленно извинился и поспешил уйти, но рассказал о случившемся жене. Та была искренне возмущена, и на следующий день за завтраком она посадила своего секретаря справа от себя, а Тома Коннолли в дальнем конце стола. Как обычно, Коннолли пришел с опозданием и, как только увидел расположение места, сразу же все понял и подошел к секретарю.

– Молодой человек, – сказал он, – вы здесь надолго и еще успеете посидеть рядом с госпожой, поэтому уступите мне это место.

И тотчас прогнал секретаря, пристроившись рядом с вице-королевой. Та сделала вид, что ничего не заметила, но с Коннолли не разговаривала весь завтрак.

Тот не выдержал и заявил на всю столовую:

– Это, конечно, мило с вашей стороны, обвинять бедную молодую девушку в том, что она отказала вашему супругу!

Все присутствовавшие тогда в столовой в одно мгновение буквально онемели и уставились на дерзкого Коннолли. Весть о его наглой выходке в тот же день разлетелась по всей Ирландии.