У.Л. Джордж в книге «Романист по романам» пишет: «Если бы писатель разрабатывал своих персонажей равномерно, трехсотстраничный роман мог бы увеличиться до пятисот, а дополнительные двести страниц полностью состояли бы из сексуальных озабоченностей персонажей. В спальне сцен будет происходить столько же, сколько и в гостиной, а может, и больше. Дополнительные двести страниц содержали бы изображения сексуальной стороны персонажей и заставили бы их ожить: в настоящее время они часто не оживают, потому что развиваются, скажем, пять сторон из шести… Наши литературные персонажи однобокие, потому что их обычные черты полностью изображены, в то время как их сексуальная жизнь скрыта, сведена к минимуму или исключена… Следовательно, все персонажи современных романов ложны. Они мегалоцефальные и выхолощенные. Английские женщины много говорят о сексе… Это жестокая позиция для английского романа. Писатель может обсуждать все, что угодно, но не главную заботу жизни… мы вынуждены прибегать к убийствам, кражам и поджогам, которые, как всем известно, являются совершенно моральными вещами, о которых стоит писать».

Есть более серьезные причины, чем те, которые я приводил до сих пор, для того, чтобы смело говорить правду. Пришло время, когда те, кто являются, как их называл Шекспир, «шпионами Бога», познавшими тайну вещей, должны быть призваны на совет, потому что обычные политические проводники привели человечество к катастрофе: слепые лидеры слепых!

Мы нырнули над Ниагарой, как и предсказывал Карлайл, и, как каждый, обладающий зрением, должен был предвидеть, мы теперь, как коряги, бессильно кружим в водовороте, не зная, куда нас несёт и почему.

Одно можно сказать наверняка: мы заслуживаем страданий, в которые попали. Законы этого мира неумолимы и не обманывают! Где, когда, как мы заблудились? Болезнь столь же обширна, как и цивилизация, что, к счастью, ограничивает поиск времени.

С тех пор, как мы начали покорять силы природы, ближе к концу XVIII века, когда материальное богатство цивилизации росло не по дням, а по часам, наше поведение ухудшилось. До того времени мы, по крайней мере, оказывали честь устам Евангелия Христа; и в некоторой степени проявили внимание, если не любовь, к нашим ближним: мы не отдавали десятину на милосердие; но мы давали мелкие пособия до тех пор, пока внезапно не появилась наука, которая подкрепила наш эгоизм новым посланием: прогресс приходит через искоренение непригодных, как нам сказали, и самоутверждение проповедовалось как обязанность; идея Сверхчеловека вошла в жизнь, как и Воля к власти, и тем самым учение Христа о любви, сострадании и кротости было отодвинуто на задний план.

И сразу же мы, люди, предались злу, и наше беззаконие приняло чудовищные формы.

Кредо, которое мы исповедовали, и кредо, которое мы практиковали, были полюсами. Я никогда не верю, что в мировой истории не было такой путаницы в представлениях человека о поведении, никогда не было так много разных идеалов, которые предлагались для его руководства. Нам крайне необходимо внести ясность в эту неразбериху и понять, почему и где мы ошиблись.

Ибо мировая война – это только последняя из серии дьявольских актов, потрясших совесть человечества. Величайшие преступления в зарегистрированное время были совершены за последние полвека почти без протеста со стороны наиболее цивилизованных наций, наций, которые до сих пор называют себя христианскими. Тот, кто следил за человеческими делами последние полвека, должен признать, что наш прогресс неизменно был адским.

Ужасные расправы и увечья десятков тысяч женщин и детей в Свободном Государстве Конго без всякого протеста со стороны Великобритании, которая могла бы остановить всё это одним словом, несомненно, происходят из-за того же духа, который руководил ужасной блокадой (продолженной как Англией, так и Америкой спустя много времени после перемирия), которая приговорила сотни и тысячи женщин и детей из числа наших близких и родственников к голодной смерти. Невыразимая подлость и откровенная фальсификация Версальского мира с его трагическими последствиями от Владивостока до Лондона и, наконец, бесстыдная, подлая война, которую повели все союзники и Америка против России за деньги, показывают нам, что мы способствовали свержению самой морали и возвращению к волчьей этике и политике бандитских разборок.

И наши публичные действия как нации совпадают с нашим отношением к нашим собратьям внутри сообщества. Для небольшого меньшинства удовольствия от жизни были увеличены самым необычным образом, в то время как боли и печали существования были для них значительно смягчены, но подавляющему большинству даже цивилизованных народов едва ли было позволено получить какую-либо долю в доступных нам поразительных благах прогресса. Трущобы наших городов демонстрируют тот же дух, который мы проявляли, обращаясь с более слабыми расами. Не секрет, что более пятидесяти процентов английских добровольцев на войне были ниже необходимого физического уровня пигмеев, а около половины наших американских солдат были идиотами с интеллектом детей до двенадцати лет: «vae victis»[4] было нашим девизом с самыми ужасными результатами.

Религия, которая направляла или должна была направлять наше поведение на протяжении девятнадцати веков, была наконец отброшена. Даже божественный дух Иисуса был отброшен Ницше, как если бы бросали топор вперёд черенком, или, если использовать лучшее немецкое сравнение, ребенка вылили из ванны вместе с грязной водой. Глупая сексуальная мораль апостола Павла дискредитировала все Евангелие. Павел был импотентом; он действительно хвастался, что у него нет сексуальных желаний; он желал, чтобы все люди были такими же, как он, в этом отношении, точно так же, как лиса из басни, потерявшая хвост, желала, чтобы все другие лисы были изуродованы таким же образом – таков был избранный им путь, чтобы достичь совершенства.

Я часто говорю, что христианским церквям были предложены две вещи: дух Иисуса и идиотская мораль Павла, и все они отвергли высшее вдохновение и приняли в свои сердца невероятно низменный и глупый запрет. Вслед за Павлом мы превратили Богиню Любви в демона и превратили венчающий импульс нашего Существа в смертный грех; однако всё самое высокое и облагораживающее в нашей природе проистекает непосредственно из сексуального инстинкта.

Аллен Грант[5] правильно говорит: «Наш союз целиком и полностью связан с тем, что в нас самое чистое и прекрасное. Этому мы обязаны своей любовью к ярким краскам, изящным формам, мелодичному звучанию, ритмичному движению. Этому мы обязаны эволюцией музыки, поэзии, романтики, художественной литературы, живописи, скульптуры, декоративного искусства и драматических развлечений. Этому мы обязаны всем существованием нашего эстетического чувства, которое, в конечном счете, является вторичным атрибутом пола. Из него проистекает любовь к прекрасному, вокруг которого все прекрасное искусство является их центром. Его тонкий аромат пронизывает всю литературу. И этому мы обязаны отцовскими, материнскими и супружескими отношениями, ростом привязанностей, любовью к маленьким топающим ножкам и детскому смеху».

И это научное утверждение неполно: не только сексуальный инстинкт является вдохновляющей силой всего искусства и литературы; это также наш главный учитель кротости и нежности, который делает любящую доброту идеалом и таким образом борется против жестокости, резкости и того неверного суждения о наших собратьях, которое мы, люди, называем справедливостью. На мой взгляд, жестокость – это главый дьявольский грех, который необходимо стереть из жизни и сделать невозможным.

Осуждение Павлом тела и его желаний прямо противоречит мягкому учению Иисуса и само по себе является идиотским. Я отвергаю паулизм так же страстно, как принимаю Евангелие Христа. Что касается тела, я возвращаюсь к языческим идеалам, к Эросу и Афродите и «Справедливой гуманности древних религий».