Здесь жил и трудился отец новорожденного, Клеос Спотлер – искуснейший мастер-краснодеревщик. Простая доска в его умелых руках могла превратиться во что угодно – от незатейливого наличника до изысканной этажерки. Многое из того, что рождалось в его мастерской, находило свое достойное место в лучших столичных домах. Говорят, его волшебную резьбу видели даже в самом королевском Дворце! И уж конечно, у его новорожденного сына, нареченного Десполом, была лучшая во всей стране колыбель. Мать Деспола – Лора Спотлер – умерла родами, так и не успев одарить долгожданного первенца материнской лаской и заботой, что не могло не сказаться на непростом характере мальчика.

Спотлеры и Гуты не имели общих дел или знакомых и до поры даже не подозревали о существовании друг друга. Гуты мало что знали о Севере, а Спотлеры не особо интересовались проблемами южан. Каждый из них жил своей собственной жизнью, но все же, спустя годы, судьбам Блойда Гута и Деспола Спотлера суждено будет пересечься, и встреча эта изменит все.

Празднования по случаю третьей годовщины избрания первого в истории Эссентеррии Лорда-Канцлера обещали быть пышными и торжественными. Во Дворце, служившем столичной резиденцией Лорда Чизена Вьера, собрались все члены Совета, были приглашены иностранные гости, дипломаты и послы. Весь высший свет спешил выразить свое почтение Лорду Вьеру и высказать самые искренние слова уважения. И было за что.

Все три года своего правления Чизен Вьер исправно стоял у штурвала вверенного ему государственного корабля. Плавание было ровным и спокойным. Каждый житель страны ощущал стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Хозяйство, пусть и не самыми рекордными темпами, но уверенно и неуклонно развивалось, крепло уважение соседних государств. Одним словом, царила атмосфера спокойствия и предсказуемости. Народ, хоть иногда и ностальгировал по славному Тину Рольду, все же с благодушием относился и к Лорду-Канцлеру.

Последний, в свою очередь, старался этот самый народ не разочаровывать, правя не спеша и с расстановкой. Стремился он не огорчать и аристократию. Немало сил и политического умения было положено на то, чтобы сохранить среди Лордов установившийся при последнем Короле паритет сил и влияния. Никто за истекшие годы существенно не потерял в своих позициях, но никто и не возвысился. Каждый остался при своем, и достопочтенные Лорды все более утверждались в мысли, что три года назад приняли единственно верное решение.

Первое время члены Совета собирались довольно часто. Но умелые действия кормчего, уверенно ведущего судно по безветренному морю обыденности, совсем скоро их совершенно успокоили и расслабили. Размеренное плавание стало навевать на них откровенную скуку, погружая в полусонную дрему равнодушия и апатии. Лорды все реже заглядывали в капитанскую рубку и все чаще уединялись в своих отдельных фешенебельных каютах, предпочитая забивать свои желудки обильными яствами и вином, чем головы делами государственными. Такое положение дел устраивало всех, включая и самого Лорда-Канцлера.

Вот и теперь они собрались лишь для того, чтобы принять участие в торжествах, устраиваемых Вьером. Праздник удался на славу! Лорд-Канцлер, опьяненный шампанским и бесконечными восторженно-льстивыми и подобострастно-заискивающими речами, весь вечер пребывал в состоянии эйфории. Последние гости разъехались уже далеко за полночь. Умолкла музыка, стих звон бокалов и бряцанье посуды, рассыпались по Горсемхоллу дорогие кареты, развозившие по домам сытых и довольных гостей. Их нетрезвые голоса и смех еще долго разлетались по спящим улицам столицы, тревожа чуткие сны простых горожан, пугая дремлющих на ветках птиц и вышедших на ночную охоту облезлых дворовых кошек. Ошалелая от небывалого гомона и бесцеремонного праздничного шума тишина, вновь вернулась в опустевшие залы Дворца и до утра вступила в свои законные права. Сам Чизен Вьер все еще оставался под впечатлением от прошедшего вечера. Он то и дело воскрешал в памяти какое-нибудь особенно лестное в свой адрес высказывание, и тогда лицо его расплывалось в приторной ванильно-сахарной улыбке. Да, все было замечательно, все удалось на славу! Вся жизнь удалась на славу!

Захватив с неубранного еще стола бутылочку великолепного игристого вина и весело насвистывая, Чизен направился в свои покои, где его уже поджидала драгоценная супруга.

Надо отдать должное супружеской чете Вьеров. Несмотря на два десятка лет, прожитых вместе, и троих детей – погодок, Вьеры сумели сохранить самые теплые и подчас даже романтичные отношения. Элиза Вьер искренне любила, почти обожествляла своего мужа. В свою очередь, Чизен не упускал возможности оказывать своей единственной самые искренние знаки внимания и заботы. Огонь взаимного влечения еще не угас окончательно в их уже немолодых сердцах, а несколько расплывшиеся и потерявшие юношескую упругость тела, тем не менее, еще не разучились страстно отзываться на магию взаимных ласк и легких прикосновений.

Когда, утомившись от любовных утех и вина, полные сладостной неги супруги умиротворенно возлежали на своем покрытом шелками ложе, Элиза нежно чмокнула мужа в ушко и тихонько проворковала: «Ах, дорогой, какой же ты у меня все-таки замечательный! В Эссентеррии никогда не было и никогда не будет лучшего Канцлера, чем ты. Наши дети будут тобой гордиться. Обязательно будут! Жаль, конечно, что канцлерский срок уже скоро закончится. Но ты ведь еще столько хорошего успеешь сделать, я в этом уверена, ты же у меня – умничка! А народ Эссентеррии навсегда сохранит о тебе благодарную память». И успокоенная этой замечательной мыслью, она тихонько засопела, уткнувшись хорошеньким носиком в теплый бок Лорда-Канцлера.

Но самому Чизену отчего-то вдруг стало не до сна. Три года правления за спиной. Завтра начинается четвертый, предпоследний год. Предпоследний! А значит, совсем скоро будет и последний – пятый! То есть оставшегося времени уже гораздо меньше, чем времени минувшего. А что он сделал за эти годы? Нет, не для Эссентеррии, не для народа, не для Лордов Совета. Для себя, для Элизы, для своих детей, для будущих внуков, которые пока еще даже не родились? Для всего рода Вьеров? Неужели все, что останется от его канцлерства – это воспоминания о том, каким хорошим и справедливым правителем он был? Гордость за своего предка – это, конечно, хорошо. Но ведь одной гордостью сыт и богат не будешь. Неужели это все, что он сможет им оставить?

Конечно, он не монарх, не основатель новой Династии. Но все-таки! Он же первый Лорд-Канцлер Эссентеррии! И его святой долг использовать оставшиеся годы для того, чтобы заложить основы благополучия и процветания для своего рода – рода Вьеров! И именно потому, что он не монарх, медлить с этим нельзя! Это у королей есть все их время, все их земное время. Когда у тебя впереди вся жизнь, тебе некуда торопиться. Все, что вокруг тебя, и так твое. Твоим было, когда ты еще не появился на свет, твоим останется и на смертном одре. Просто потому, что слепой случай назначил тебе родиться с королевской фамилией. Все! Больше от тебя ничего не требуется! Все, что тебе надо – сохранить полученное тобою от предков достояние и, прожив счастливую и беззаботную жизнь, передать его своему наследнику.

Но Тин Рольд, этот бедолага Тин Рольд не смог сделать даже такой малости. Он просто взял и умер, не оставив наследника. Просто взял и умер! А он, Лорд-Канцлер, жив! И у него нет всей его жизни, а есть всего пять лет. А еще есть трое детей! Трое замечательных детей, у которых должно быть будущее, черт его побери! Хотя, постойте, какие пять? Два! Осталось всего два года! А потом его место займет кто-то другой. Кто это будет? Наверняка Термз или Ширл. Кому еще, как не им претендовать на роль Канцлера. Но это, по большому счету, абсолютно не важно. Ни тот, ни другой не упустят своего шанса. Они точно не упустят!

«А я? Как я мог так бездарно потратить столько времени? Нет, тянуть больше нельзя. Необходимо срочно что-то предпринять. Не для Эссентеррии – для нее я и так слишком много сделал. И не для Совета – они сами в состоянии о себе позаботиться. Пора предпринять что-то для своей семьи. Как ни крути – это мой святой долг».