– Поставь все в тот угол, – отмахнулся от нее Марк, как от назойливой мухи.

– Спасибо, ты лучший, – просияла назойливая муха.

– Просто, убери все и проваливай уже, – процедил сквозь зубы юноша.

***

Следующая суббота прошла по такому же сценарию, затем следующая и еще одна. Лили почти закончила работать с лицом и ей необходимо было переходить к другим не менее значимым деталям – к телу и собственно к одежде, но она никак не могла найти подходящую рубашку. Девушка перерыла половину магазинов мужской одежды, но все что они могли предложить, ее не устраивало.

– Мне нужна слегка просвечивающая, легкая, широкая, белая мужская рубашка. Я что много прошу? – негодовала она, расхаживая из угла в угол, в комнате Елизаветы Петровны.

– Определенно нет, тыковка.

– Даже если я ее найду, заставить его переодеться будет задачей не из легких. Я даже не знаю, как ему это сказать, чтобы не нарваться на очередную грубость. Вот поему он такой грубый?

– Милая моя клубничка, ты просила его стать своей моделью, и он согласился, хотя не обязан был этого делать. Почему ты считаешь, что общение с незнакомым человеком должно приносить ему радость? Он вправе вести себя так, как ему хочется.

– Ты, как всегда, права, – внучка нежно обняла бабушку, – но мне бы хотелось, чтобы он был чуточку веселее.

– Можешь попробовать устроить ему сюрприз. Но не расстраивайся если он ему не понравится или ты вновь «нарвешься на грубость».

– Я что-нибудь придумаю. Спасибо за идею.

В субботу ровно в десять утра Лили с корзинкой еды в руках и пледом подмышкой, стояла у Марка на пороге.

– Мы идем на пикник, – радостно возвестила она.

– Нет.

– Я все подготовила.

– Нет.

– Ну не пропадать же еде! Тем более мне нужно сравнить уличный свет с уже отрисованным.

– С чего ты вообще взяла, что я пойду с тобой на пикник? – все еще искренне недоумевал Марк.

– С того, что это мои два часа, и мне нужно сравнить свет.

– Мы не договаривались о походах на улицу.

– Ну пожалуйста, – мило протянула Лили, сложив руки в просящем жесте.

– Нет!

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Я буду ныть все два часа.

– Ты просто сейчас отправишься домой и будешь дорисовывать картину используя свое воображение.

– Чего ты боишься? – поняв, что умолять бесполезно, девушка перешла в наступление.

– Ничего.

– Тогда пошли на пикник.

– Я сказал – нет.

– Я оставлю тебя в покое на целую неделю, – шантаж, был следующим в списке: «Сто верных способов получить желаемое».

– Нет!

– Две! Две недели спокойствия и отсутствия меня на этом пороге.

Марк медленно вдохнул.

– Хорошо. Но мне нужно собраться.

– Я жду, – радостно пролепетала Лили, явно довольная своей победой.

– И это время войдет в счетчик.

– Только не затягивай, – промурлыкала нарушительница спокойствия.

Молодой человек удалился в спальню, а Лили осталась стоять у входной двери. Через двадцать минут Марк, растирая остатки солнцезащитного крема на руках, жестом пригласил ее начать их пикник. Они быстро добрались до городского парка, Лили отыскала подходящую полянку, расстелила плед и быстро расставила заготовленные припасы. Импровизированный стол наполнился домашними пирожками с картофелем, клубникой и грушей. Бутербродами с копченой курицей и огурцом, с рикоттой, помидором, маслинами и чесноком, пышными тыквенными кексами с разнообразными начинками, дольками апельсина в шоколаде, канапе с сыром, оливками и красной рыбой, кусочками пиццы, густо посыпанной сыром, оливками, томатами и колбасой. Завершали этот гастрономический парад два термоса, один с холодным лимонадом, другой с горячим чаем.

– Я не знала, что тебе нравится, – заметив ошарашенный взгляд Марка, уточнила Лили.

– Ты сама это приготовила? – девушка утвердительно кивнула, – чтобы отвести меня на пикник? О котором я даже не просил?

– Да, – Лили потупила взгляд, – честно я хотела насладиться теплой прекрасной погодой с тобой. На самом деле мне не нужно «сверять свет», с ним все в порядке. Мне хотелось сделать для тебя что-нибудь приятное. Прости, если снова лезу не в свое дело и причиняю тебе неудобства.

– Не страшно, мне давно нужно было выйти из дома, – Марк разлил чай и протянул дымящуюся кружку Лили.

Они ели, наслаждаясь осенней природой, рассматривали уток, резвящихся неподалеку в пруду, и почти не разговаривали. На самом деле им это и не нужно было. Лили с удивлением отметила, что Марк единственный человек, с которым ей комфортно молчать. Его присутствие необъяснимо успокаивало ее. Дарило безмятежность и легкость. Ей просто хотелось улыбаться.

– Смотри, кажется, они тоже хотят кусочек, – молодой человек указывал на приближающуюся к ним стаю уток.

Птицы, покачиваясь из стороны в сторону уверенной походкой направлялись прямо к обедающим. Подойдя вплотную к пледу, но не ступая на него, они смешно поворачивали головы, пытаясь рассмотреть людей каждым глазом, и забавно по очереди крякали, толи переговариваясь между собой, толи давя таким образом на жалость. Лили отломила кусочек бутерброда и кинула в толпу водоплавающих. Птицы оживились, громко крича и размахивая мощными крыльями, накинулись на кусочек хлеба. Девушка засмеялась. Она отломила еще угощение, но не успев бросить, была атакована одной бесстрашной уткой, решившей урвать лакомый кусочек не дожидаясь собратьев. Лили вскрикнула, выронила хлеб и вскочила на ноги. Птицы начали обступать ее со всех сторон, безотрывно наблюдая за оставшимся бутербродом в ее руке. Художница попятилась. Утки и не думали отпускать ее, они продолжили недовольно кричать, постепенно наращивая громкость и подступая все ближе.

– Это мой бутерброд. Я уже поделилась с вами! – запротестовала девушка, но наглым птицам было абсолютно все равно на ее возмущения.

Лили побежала, а стая уток, галдя на перебой, устремилась за ней. Преследуемая, на бегу пыталась уговорить птиц бросить эту затею, но последние не сдавались. Они бы долго могли так кружить вокруг пледа своей громкой компанией, если бы не резко остановившаяся девушка. Художница услышала, то, на что вообще не рассчитывала. Смех. Марк лежал на спине и держась рукой за живот громко смеялся. От удивления девушка машинально разжала ладонь и остатки бутерброда, к безграничной радости уток, наконец покинули ее руку. Быстро съев все что оказалось на земле и убедившись в отсутствии добавки, стая гордо прошествовала обратно к озеру.

– Чего ты смеёшься? Они меня чуть не съели, – Лили плюхнулась рядом с молодым человеком.

– Думаю, твой бутерброд интересовал их намного больше. Хотя если подумать, – Марк, все еще улыбаясь, оценивающе осмотрел девушку, – тебя бы им хватило на всю предстоящую зиму.

– Теперь у меня моральная травма. А стая уток-убийц будет приходить ко мне в кошмарных снах, – с упреком произнесла Лили.

Молодые люди дружно засмеялись. Лед в их отношениях дал трещину.

– Ладно, нам пора уходить, – неожиданно заключил Марк.

– Но ведь мое время еще не закончилось. Смотри сколько еды осталось, – запротестовала художница.

– Могу позвать твоих приятелей, – юноша тонким длинным пальцем указал на пруд.

– Нет, спасибо!

– Можем доесть у меня дома, – немного помедлив, предложил парень.

– Правда? Но это займет больше двух часов. Ты уверен, что тебе это будет удобно? – тихонько спросила Лили.

– Все нормально, пойдем, – молодой человек встал, несколько раз похлопал себя по джинсам, избавляясь от прилипшего мусора и взглянув, на все еще сидящую на земле девушку, протянул ей руку тем самым помогая подняться.

Приятели быстро собрали остатки еды в корзинку, отряхнули плед и направились к выходу. Пока они шли по тропинкам, заполненным отдыхающими горожанами, Лили поняла, почему Марк так резко захотел уйти. Своими забавами с утками и громким смехом они наделали слишком много шума, тем самым привлекли внимание окружающих. Люди разглядывали парня с легким выражением отвращения на лице. Они переглядывались, шептались и указывали в его сторону пальцами. Лили же ловила на себе взгляды полные жалости и сострадания. Девушка начинала явственно ощущать, причину добровольного затворничества молодого человека. Его нелюдимость, грубость и необъяснимую боль во взгляде.