Издали послышался звук церковного колокола. Стая ворон, как по команде, с криком сорвалась с дерева неподалёку, добавив трагичности окружающей картине.

Дни в декабре короткие. Начало темнеть, когда мы направились к выходу. Подходя к главной аллее, услышали яростный лай собак и женский крик.

Ещё не видя, что случилось, и не зная, нужна ли моя помощь, я интуитивно ускорился. А когда завернул за угол, то внутри всё похолодело. Неподалёку от ворот на женщину, которая и была тем ярко-голубым пятном, напала свора местных собак.

Женщина пыталась отбиваться сумкой и ногой, но животных это ещё больше злило.

Как назло, работника, недавно расчищавшего от снега дорожку, видно не было. Я находился далеко. Счёт шёл на мгновения. Женщина пятилась от собак, пока не упёрлась в ограду. Она истошно кричала, звала на помощь, но её крик тонул в лае собак.

Нападавших было не меньше десятка, несколько наиболее крупных псов агрессивно скалились, лаяли и пытались дотянуться до жертвы зубами. Но она ловко выставляла перед собой сумку и била их по мордам.

Я бежал изо всех сил, на ходу прикидывая, как ей помочь. Пока женщина отбивалась от одних псов, другой прыгнул и умудрился её укусить.

Вдоль расчищенной дорожки высился сугроб из кусков снега и льда. Не раздумывая, схватил несколько больших льдин и ещё издали бросил в сторону своры, не прицеливаясь. Собаки отвлеклись на меня. Я продолжал наклоняться и бросать в них снег и лёд, приближаясь к ним и женщине.

Испуганные животные начали разбегаться. Некоторые отошли на безопасное расстояние и скалились на нас оттуда. Самые агрессивные собаки кинулись на меня. Отец подоспел на помощь. Вдвоём мы стали прицельно бросать в собак лёд. Получив ощутимый удар, животные отбегали, поджав хвосты.

Женщина стояла, прижавшись спиной к ограде, закрыв лицо руками, и рыдала. Когда опасность была устранена, я подошёл наконец к ней.

— С вами всё в порядке?

— Д-д-да, к-к-кажет-т-тся. С-с-спасибо, — её голос током прошёлся по барабанным перепонкам и сдетонировал в сердце.

Я узнал её ещё до того, как она убрала руки от лица. Скорее почувствовал, ещё когда бежал и отгонял псов. А теперь, услышав её голос, подскочил, обхватил и крепко прижал к себе.

— Всё хорошо. Собаки убежали. Не бойся. Они тебя покусали?

— Н-н-не з-з-знаю. Н-н-наверно.

Беглый осмотр выявил порванный в нескольких местах пуховик. Но джинсы оказались целыми — если собачьи зубы до них и достали, то не прокусили насквозь.

Кира дрожала всем телом и плакала. Трудно было представить, какой ужас ей пришлось пережить. А если бы мы вовремя не подоспели?

Собаки издали продолжали на нас рычать. Я взял её под руку и повёл к выходу. Нужно было поскорее покинуть этот зверинец.

Выйдя за ворота, я спросил:

— Почему ты одна? Это же элементарно опасно! С тобой могло случиться всё, что угодно! И напасть могли не только собаки!

Я был возмущён её глупостью и легкомыслием.

Она немного помолчала, пытаясь успокоиться.

— Я обычно с Ритой приезжаю, но сегодня она не смогла.

— Значит, надо было ехать в другой день.

— У папы в этом году юбилей. Завтра в местном медуниверситете конференция начинается, посвящённая его памяти, меня пригласили на пленарное заседание. Как я могла не приехать? Я же только недавно родителей осознанно вспомнила!

— Неужели тебе никто не мог составить компанию на кладбище?

Очень хотелось напрямую спросить, почему Лазарев не с ней, но сдержался.

— Я давно ни с кем не общаюсь тут. Кого мне с собой звать? Разве что нанимать телохранителя.

Отец наблюдал за нами со стороны.

— Никита, нужно ехать. Неудобно перед людьми, — поторопил меня.

— Спасибо, что спасли. Если бы не вы, меня точно загрызли бы. Не буду вас задерживать. Всего хорошего!

Она повернулась, чтобы идти в сторону остановки транспорта. Но я окликнул:

— Кира, ты на машине?

— Нет, на такси.

— Мы отвезём. Ты у себя остановилась?

— В гостинице. Спасибо.

Ехали молча. Меня понемногу отпускал шок от произошедшего. Пытался разобраться в своих эмоциях и подобрать слова, а Кира отходила от пережитого страха.

Так же молча я помог ей выйти из машины, когда мы остановились возле её отеля, и проводил до крыльца.

— Никита, у меня с Кириллом ничего не было. Я в тот вечер вспомнила всё, поняла, что совершила ошибку, вышла из машины — и мы больше с ним не виделись. Я тогда сразу позвонила тебе, но ты не ответил.

Неужели? Такого развития событий я не допускал. Думал, он выкинул её после того, как попользовался, или даже до сих пор ею играет, как кот с мышкой.

Но дело ведь не в том, было у них что-то или не было! Она ушла к нему, хотя я просил её этого не делать! Злость снова подкатила к горлу, и я сказал:

— Это уже не имеет никакого значения. Мы всё давно с тобой обсудили и решили.

— Если ты не веришь, то можно взять распечатку звонков. Я много раз звонила тебе! И Рита подтвердит, что я была дома, а не с ним!

— Мне не нужно ничего доказывать. Ты сделала свой выбор. "Поздно пить боржоми, когда почки отвалились", — ехидно хмыкнул. Пытался сохранять видимость невозмутимости. Но внутри всё горело.

- Никита, я совершила ошибку. У меня было временное помутнение из-за воспоминаний, которые меня в тот день атаковали. Дай мне шанс всё исправить. Пожалуйста, прости меня!

Находиться рядом с Кирой было больно. Вскрылась и начала кровоточить рана, которая только-только затянулась.

— Мне нужно ехать, я опаздываю. Удачи!

Повернулся и быстро пошёл прочь, пока не передумал и не побежал за ней.

Народу на поминках было не много. Память у людей короткая. За четыре года многие забыли, что жила когда-то замечательная женщина Татьяна Леонова. Мы с папой помним. И детям передадим эту память. А они, надеюсь, своим детям и внукам. Потому что люди живы, пока о них помнят…

Сон не шёл. Всю ночь я крутился, не находя себе места. И отцу спать не давал. А может, ему тоже не спалось. Под утро он не выдержал и спросил:

— Что ты вертишься, как уж на сковородке?

— Не могу уснуть. И снотворного с собой нет.

— Рано тебе ещё снотворным баловаться. И о чём думаешь?

— Да так, о разном.

— Что она тебе сказала?

— Кто?

— Кира. Вы ведь перебросились парой фраз, когда ты её провожал?

— Сказала, что не была с ним, что поняла свою ошибку и ушла от него.

— А ты?

— А я… я для себя всё решил ещё тогда.

— Только говоришь об этом ты как-то не уверенно.

И ведь отец был прав!

— Я не поменяю своего решения.

— Значит, ты её не любишь.

— Люблю. Я просто устал бороться с ветряными мельницами. Каждый раз, когда я собираюсь сделать ей предложение, на горизонте появляется этот Лазарев — и она бросает меня ради него.

— А если она и вправду всё вспомнила и не захотела с ним быть? Ты страдаешь. Может, и она страдает. Кому лучше от твоей принципиальности?

— Я переживу.

— Знаю, сам через это проходил. Переживёшь, конечно, женишься на женщине, которую не любишь. Родишь с ней детей. А потом до самой смерти будешь локти кусать и жалеть, что был таким упрямым гордецом.

— У вас с мамой было всё по-другому! Она не бросала тебя!

— Но я-то в тот момент был уверен, что она мне изменяла. Люди часто совершают ошибки. Нужно уметь просить прощения и прощать.

— Простить и жить на пороховой бочке?

— Почему же? Если она осознанно не захотела быть с ним и хочет вернуться к тебе, то почему на пороховой бочке?

— Не знаю. Если я пойду на попятную, то покажу ей свою слабость. А я не могу это допустить.

— Зато будешь счастлив. Ты так и не ответит, кому станет лучше от твоей принципиальности?

Утром отец высадил меня возле отеля, в котором остановилась Кира, а сам отправился в столицу. Узнав у администратора, что она ещё не спускалась, я сел ждать её в холле.