"Мороз и солнце; день чудесный!", — вспомнилось, когда я вышла на крыльцо корпуса нашего факультета. Не так холодно, как утром. Выпавший накануне снег играл на солнце тысячами блестящих цветных переливов. Безветренно. Красота!

Душу согревал зачёт по базам данных, стоивший мне стольких нервов и усилий.

Особый сорт женщин-преподавательниц — мегеры, посвятившие себя науке, которые, не имея своей личной жизни, срывали свою злобу за неустроенность на замужних и, особенно, беременных студентках.

Вот такая дама как раз преподавала нам базы данных. Девушек она на дух не переносила, а если на пальце замечала обручальное кольцо, то студентка автоматически становилась для неё врагом народа. Беременные и вовсе оказывались для неё джек-потом.

Валентина Эдуардовна и раньше меня не особо жаловала, а по мере роста живота, начала открыто терроризировать. Сегодня утром Никита провожал меня до самого крыльца факультета, чтобы я случайно не поскользнулась на нерасчищенных после вчерашнего снегопада дорожках. Как обычно, он бережно поддерживал меня за талию и руку. Мегера кинула на нас такой красноречивый взгляд, что я сразу поняла, что хана моему зачёту — завалит и глазом не моргнёт.

Но не зря же я все лабораторки сделала сама, ни разу Никиту о помощи не попросила, не зря я вызубрила весь конспект. В итоге Мегера Эдуардовна аж покраснела от злости, но вынуждена была мне поставить "четвёрку". Жаль, конечно, что не пять, плакала моя повышенная стипендия. Но пятёрку она бы мне всё равно ни за что не поставила. Я и так чуть не запрыгала мячиком, когда она выдавила из себя, будто делая одолжение:

— Ладно, натяну вам четвёрку. Но на следующей сессии вы мне экзамен с такими знаниями не сдадите.

Появился дополнительный аргумент в пользу академотпуска — преподаватели чередовались, и в следующем году на третьем курсе базы данных будет читать кто-то другой, наверняка менее вредный.

"Я подумаю об этом завтра". А сегодня у меня был повод отпраздновать победу над Мегерой. На крыльцо наконец-то выкатилась Маша, застрявшая в холле перекинуться парой слов с какой-то знакомой, и мы пошли закупаться для маленького застолья.

Решили далеко не ходить и отправились в ближайший большой супермаркет. Пока подруга придирчиво изучала каждую этикетку, выискивая продукты без вредных составляющих, я скучала и крутила головой по сторонам. Было жарко, пуховик пришлось расстегнуть, а шарф — снять и сложить в сумку.

Внезапно мой взгляд зацепился за знакомый силуэт. Мужчина стоял неподалёку от кассы и буквально поедал меня глазами. Захотелось провалиться сквозь землю или стать невидимой. Увидев, что я его заметила, Кирилл двинулся в мою сторону. Первой мыслью было: бежать. Но куда?

— Я смотрю, ты так и не сделала то, о чём я тебя по-хорошему просил, — он с места в карьер начал на меня нападать.

— Ключевое слово тут — "просил". Ты принял своё решение, я — своё. Имела на это полное право.

Почти сразу я пожалела о том, что позволила себя втянуть в этот разговор. Нужно было ему соврать, что это не его ребёнок. В конце концов, мы расстались с ним на очень маленьком сроке, теоретически я могла успеть прервать беременность и залететь чуть позже от кого-то другого.

— Ты слишком много на себя берёшь. Если я сказал сделать аборт, то это означает только одно: нужно сделать аборт. И альтернатива в таком случае не предусмотрена.

— Кирилл, я не предъявляю тебе никаких претензий. И впредь не собираюсь подавать на алименты и требовать признать ребёнка. Поэтому твои упрёки не по адресу. Я справлюсь сама.

— Ну-ну, — он резко крутанулся на месте и быстрым шагом пошёл в сторону касс.

Чудесное настроение было разом испорчено. И угораздило же нас пойти именно в этот супермаркет!

Весь вечер я перебирала в памяти слова Кирилла и прикидывала, отстанет ли он от меня после заверений, что мне от него ничего не надо. Никите я решила ничего не рассказывать, но с бабушкой поделилась. Она тоже не смогла предположить, как мой бывший поведёт себя дальше.

Первые дни после неожиданной встречи я чувствовала себя не в своей тарелке, мучаясь фантазиями о том, как буду отстаивать мою малышку. Но постоянно жить в волнении и страхе было нереально. Зачёты в университете, посещение консультации и прочие заботы вытесняли негативные эмоции. Когда я уже почти успокоилась и стала забывать неприятную встречу, Кирилл объявился снова.

Он позвонил мне в субботу вечером и пригласил в воскресенье на ужин. Первой мыслью было отказаться. О чём нам с ним разговаривать? Мы с Никитой хоть и не строили пока конкретных серьёзных планов на будущее, но давно стало очевидно, что мы будем вместе. Нам нужно было немного времени, чтобы окончательно привыкнуть и принять друг друга. Кирилл в мою жизнь не вписывался. И экспериментировать с переменами за три месяца до родов у меня желания не было.

Тем не менее съедало любопытство, что он собирался мне сказать. Я должна была знать, к чему готовиться. Поэтому, немного поразмыслив, согласилась.

Что я чувствовала, встретив теперь Кирилла? Конечно, былые чувства никуда не делись. Душа взволнованно дрожала при мыслях о нём. Вместе с этим, страх пустил свои ядовитые щупальца мне под кожу — я ждала какого-то подвоха. Сейчас я была очень уязвима, понимая, что ему ничего не стоило раздавить меня.

На встречу я собиралась, как на настоящее свидание. Нарядилась, накрасилась. Зачем? Сама не могла ответить на этот вопрос. Мне хотелось быть неотразимой, чтобы он пожалел о том, что отказался от меня и нашей малышки.

Кирилл заехал за мной на машине. Как всегда, одет он был безукоризненно. Лёгкая небритость придавала харизмы. Из всей его идеальности только небрежная чёлка, падающая на глаза, свидетельствовала, что он живой человек, а не манекен. Поневоле я залюбовалась им. Как бы я ни была на него обижена, я готова была всё простить и кинуться ему в объятия, стоило ему поманить меня.

Мы приехали в ресторан, который был расположен на крыше нового многоэтажного торгового центра. Панорамные окна открывали красивый вид на вечерний город, который постепенно погружался во тьму и загорался огнями.

Официант привёл нас к столику возле окна. Изо всех сил старалась скрыть восторженный взгляд и не сильно явно крутить головой по сторонам. Тут было шикарно: дорого и романтично. Кирилл помог мне сесть за стол и устроился напротив меня.

— Известно уже, кто будет?

— Девочка, — юлить не было смысла. Нужно было сразу расставить все точки.

— Когда тебе рожать?

— Срок седьмого марта, но девочки нередко торопятся, потому может быть и в конце февраля.

— Как проходит беременность? Анализы все сдаёшь? Что врачи говорят?

— Всё хорошо.

Меня удивил интерес Кирилла к моей беременности и ребёнку. Я не умела хитрить и была вынуждена говорить правду. Впрочем, ничего такого в этих вопросах не видела. Почти наверняка, любой знакомый, оказавшийся за одним столом с беременной женщиной, в ожидании заказа вёл бы себя примерно так же.

Официант принёс нашу еду, и мы некоторое время ели в тишине. Я немного успокоилась. От Кирилла не исходило агрессии или злости. Я по-прежнему не понимала цели этой встречи, но сомневалась, что он собирался причинить мне вред.

— Кира, всё у нас с тобой как-то неправильно началось и не менее неправильно закончилось.

Мне оставалось только согласно кивнуть, он был прав.

— Малышка должна родиться в семье, чтобы её потом не дразнили в садике и школе и она не чувствовала себя неполноценной. Трудно загадывать наперёд, как сложится наша жизнь. Давай попробуем. Выходи за меня замуж.

— Что? — мне показалось, что я ослышалась. Эту фразу Кирилл никак не мог произнести. Я могла ожидать от него что угодно, кроме этого.

— Кира, давай распишемся, чтобы у нашей дочери всё было, как положено.

— Это очень неожиданно, — шок парализовал меня.