Водява не удостоила нас даже взглядом, зато Коронованный снисходительно пояснил:

– Ее мокрейшество обращается к каждому из вас. Это традиционная форма приветствия.

– А так вы всех гостей ставите перед выбором жизни или смерти? – обрадовался Хрум, которого я поддержала энергичными кивками, не прекращая жевать.

– Ты не гость. Ты пленник, – отчеканила подводная главнючка, снова глядя мимо нас, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Жизнь. Мы выбираем жизнь! – влез Ортегас прежде, чем мы с Хрумом ответили.

– Значит, ты меняешь подданство! – глаза владычицы радостно сверкнули. Большим пальцем правой руки она ненавязчиво поглаживала особо крупный перстень с голубой жемчужиной, надетый на палец левой руки.

– Мы не откажемся от суши! Мы все равно туда вернемся! – выкрикнула я до того, как Оретгас зажал мне рот.

В пылу борьбы я нечаянно задела ложку и горячее варево уродливой кляксой шлепнулось точно на уникальную цацку. Владычица глянула на меня как на осквернительницу драгоценностей и принялась торопливо оттирать, тихонько бормоча проклятья.

– Мы еще могли договориться, – в никуда пробормотал шеф и смерил меня злобным взглядом. Я пощупала шею и голову. Ой, как жить-то хочется.

– При чем тут суша? – снова влез Коронованный, придвигаясь к трону около которого царила суета. Несколько горгонов оттирали забрызганное достоинство их водявы. – Вы отказываетесь от подданства его мокрейшеству. И переходите к повстанцам.

– Как мы может отказаться от того, чего нет? – изумился Хрум. – Мы не подданные вашего водовика. Мы не его сторонники. И не его помощники. Мы, вообще, с трудом сбежали от его гостеприимства и хотим назад.

– Сбежали? – чистая горгона вновь озаряла нас своим величием и презрением одновременно. Приметный перстень она полностью закрыла ладонью. – Так вы не его разведчики?

– Как вы могли подобное предположить? – я торопливо доела завтрак и сунула пустую тарелку ближайшему стражнику. – Он нас на цветотерапию направил. – Глаза дамы так выразительно округлились, что я поспешила пояснить: – Меня готовили к усмирению чувств. Но я… но мы… нечаянно уничтожили их цветочки. Оба.

Заявление произвело фурор. Горгоны возбуждено зашептались и недоверчиво посматривали на нас. Водява задумчиво уставилась на свои руки и вдруг прекратила злиться. Она тихо переспросила:

– Усмирин, уничтожен?

– Оба усмирина уничтожены, – въедливо уточнил Хрум.

– Тебе полагается награда! – объявила ее величество, разжав руки и хлопнув в ладоши: – Одно желание на каждого.

– Оно у нас общее, – хмыкнул Ортегас: – Вернуться на сушу. В воде нас ждет два погружных дома. Отпустите нас, и мы уйдем.

– Боюсь, это не в моей власти, – горгона задумчиво разглядывала колечки на ногах: – Если вы не сподвижники его мокрейшества, то ваши подводные штуки давно испорчены. У него есть очень сильные водное маги. Они на многое способны.

– Испортить погружной дом? Не может быть! – хором вмешались мы с Хрумом и переглянувшись хлопнули друг друга по ладоням.

– Проверьте, – ее мокрейшество смотрела удивительно снисходительно, как смотрят на несмышленышей. – Я дам вам сопровождение. Когда вы убедитесь, вы согласитесь нам помочь? У вас очень необычная магия. Среди нас таких магов нет.

– Когда убедимся, тогда и решим, – ответил Ортегас за всех сразу.

Сопровождать нас отправился целый отряд повстанцев, возглавляемый Коронованным. Надо хоть имя его выяснить, чувствую оно мне еще не раз пригодится. Уж больно часто встречаемся.

Путь от тоннелей мы преодолели в молчании и под прикрытием маскирующей магии горгонов. Они же обеспечили нас с Ортегасом возможностью дышать под водой. Стоило мне подумать, что лучшего способа избавиться от нас не придумаешь, как Хрум выразительно подмигнул. Я тут же успокоилась. Раз он страхует, значит все в порядке.

Погружной дом внешне выглядел, как всегда. Да и внутренне не изменился. А вот работать не хотел. Даже связь пропала. И ладно бы только у нас, но у Ортегаса творилась такая же ерунда. Подводный агрегат казался макетом самого себя. Попытки реанимировать пациента увенчались полным провалом и мы, признав бессилие, вернулись на базу повстанцев.

Наверное, у нас был очень красноречивый вид. Горгоны понимающе улыбались нам вслед, но заговаривать первыми не решались. В молчании мы дошли до зала собраний, где по-прежнему на коралловом троне восседала Лойя. Она благосклонно кивнула, увидев нас. Лицо ее сохраняло привычную невозмутимость, и лишь сжатый тонкогубый рот тоненько подрагивал.

– Мы готовы помочь вам, – объявил Ортегас за всех.

– Какая радостная новость! – Горгона всплеснула руками и подпрыгнула на троне, словно известие стало для нее неожиданностью. Хотя какая уж тут неожиданность, если она знала о поломках. А может сама поучаствовала в этом? Кто знает насколько можно ей доверять? – Столько необычных магов разом! Теперь-то нам есть, чем ответить!

Она еще трещала, а мы с Хрумом и Ортегосом осторожно переглядывались. Кажется повстанцы здорово преувеличивают способности «сухопутных» магов. Неужто и на этот счет у них есть парочка дурацких легенд?! Два новых мага – не велик прибыток, против целой армии. Что мы с Ортегасом сможем-то? А смочь придется, ведь по-другому нам не вернуться на сушу. И даже двоякодышащему астериду не преодолеть эту глубину…

Пока мужчины строили грандиозные планы в обществе горгоны всемогущей и коронованного ушастика, мы с Шмыгом отправились на разведку. Надо же понять, где мы находимся. А то вокруг столько воды, что тошно. Я всегда считала, что люблю купаться, но теперь точно знала: купаться люблю, будучи на суше. Перспектива застрять навсегда под водой пугала до жути. И не одну меня. Судя по тому, с каким жаром Ортегас и Хрум включились в обсуждение проблем горгонов, они тоже торопились назад на поверхность.

И вот мы с гордым Шмыгом шли по туннелю и изображали любование океанскими красотами. В начале мне и правда нравилось идти, запрокинув голову, и изучать особенности местного неба. До того, как стало ясно, что добром отсюда не выбраться. Теперь то, что должно удивлять, вызывало отвращение. Я в тайне надеялась, что однажды, через много-много лет, – а как же иначе? – вернусь сюда и буду с грустной улыбкой вспоминать приключения из бурной молодости. О как!

Туннель ветвился и раздваивался, снова собирался в пучок и распадался на отдельные нити. Оттого создавалось ощущение, что строил его безумный подводный паук, которому нравилось наблюдать за агонией жертвы в лабиринте. Во всех ответвлениях неизменным оставалось одно: прозрачность. Так что мне никак не удавалась понять: почему ищейки верховного водовика до сих не нашли гордую кучку сохранивших чувства горгонов. Они же тут как в аквариуме. Даже искать не надо. Их должен выдавать свет. Так почему не выдает? Или не все так просто?

Туннели вели в разные стороны, но одно оставалось неизменным: пол от кубика к кубику располагался под уклоном и вел вверх. Лестниц внутри нет, перил тоже, но идти отчего-то удобно, хотя и трудно. Через пять пройденных кубиков, я запыхалась, взмокла, но не оставила идею добраться до логического конца. Не скрою, надежда «случайно» добраться до приемлемой глубины меня не оставляла. Ведь откуда-то же они берут «наши» продукты?!

Туннель закончился так же внезапно, как и начался. Проход перегородил шлюз знакомой конструкции. Пытаться взломать – бессмысленно. Думаю, если попросить, горгоны и сами его откроют. Но толку чуть! Даже не измеряя ясно, для той глубины на которой мы находимся, пройдено очень мало. Выплыть на поверхность отсюда невозможно.

– Что-то ищете? – напротив стоял молоденький горгон и нехорошо улыбался. Ни удивления, ни вопросов о том, кто я. Как же их тут мало, раз за одну ночь все узнали о нас.

– Уже нет, – отмахнулась я и даже не подумала скрывать, что искала. Пусть не думает, что это такой страшной секрет, который хоть чего-то стоит. – По-прежнему слишком глубоко, – честно пояснила я.