«Солнце в волосах» – третья книга цикла «Скоротать вечность».

Это самая романтичная и светлая книга в цикле. По сути, она является приквелом всей истории и открывает мир Нелита глубже и яснее, давая героям проявиться по-новому

Если вам хочется погрузиться в светлую, добрую историю, то эта книга для вас.

Её можно читать до знакомства с первой дилогией о Синем тигре («Сумасшедший вампир» – первая книга цикла, «Погоня за чёрным колдуном» – вторая), но могут быть неясны некоторые нюансы и названия, поэтому для полного погружения рекомендуется ознакомиться с первыми двумя.

Желаю приятного прочтения!

Тёплого ветра и света в сердце.

С любовью, Дарья Фэйр.

Тихий, почти неслышный перестук убаюкивал. Мутный серый пейзаж уже растворялся в сумерках, мелькая пятнами деревьев и отсчитывающими километры столбами. Чай остыл, позвякивал ложкой по краю стакана в искусном подстаканнике. В коридоре слышались отдалённые шаги, но в купе было тихо.

– Расскажи мне о нём…

Я порывисто вздохнула и посмотрела на подругу:

– Ты же знаешь всё, Стэза. Зачем тебе? – я протянула руку через узкий стол и тронула тонкие бледные пальцы с длинными бордовыми ногтями. Они дрогнули, раскрывая ладонь в ответ, приняли мою руку в свою прохладу и чуть сжали.

– Не мне, Ая… – она улыбнулась одними глазами.

– Ты же сама говорила, что мне стоит отпустить его…

– Но ведь ты не отпустишь? Не отпустишь, пока сама не расскажешь.

– Ты поэтому хочешь услышать?

– Не только, Аябэль, – она отпустила меня, протянула руку и аккуратно убрала прядь синих волос с моего лба. – Я хочу этого. Когда ты говоришь о нём, мне кажется, будто ты рассказываешь мою собственную историю любви.

– Но ведь это целая жизнь…

– Дорога дальняя, у нас много времени. Я хочу увидеть его твоими глазами… Не вскользь, а по-настоящему. Последний раз.

– Он был… он родился в Деркотиме, это город, он почти на границе с Чёрным полуостровом. Там горы и, говорят, даже земля чёрная. И граф, – путаясь и запинаясь, заговорила я. – Не помню имени. Он какую-то эльфийку соблазнил, а потом выгнал, когда она забеременела… Она родила его, выбросила в канаву, а сама по рукам пошла…

– Нет, Аябэль. Не это.

Я подняла на неё глаза, щурясь от подступающих слёз:

– Зачем? Ты хочешь сделать мне больно?

– Нет.

– А что?

– Миг. Просто миг. Один, когда ты была с ним. Когда вы были счастливы. Какими вы были? Каким он был для тебя?

– Когда же я перестану плакать? – устало вздохнула я, вытирая непрошенные слёзы, щекочущие уголки глаз. – Я помню всё, Стэз. Всю нашу жизнь, до мельчайших подробностей. Не знаю, насколько меня хватит. Но сейчас…

Перед глазами мелькали картины. И каждая была счастливой, какую ни возьми. Любая.

– Я тебе говорила, что он «украл» меня? – сквозь слёзы засмеялась я. – А как мы познакомились? Чуть не подрались…

Ведьма не ответила, лишь кивнула, приглашая рассказать.

– Я помню вечер в Санайтэро. Мы стояли, стояли. Как раз на том месте, где я… У него волосы были будто из солнечных лучиков, знаешь? На ветру развевались, а сами будто из света. Вроде обычные, а мне казалось, что это солнце у него в волосах запуталось. Он расхристанный такой был, лохматый. Сейчас почему-то помню, что в тот вечер от него пахло полынью. И какой-то дрянью ещё, что-то химическое. От него всегда чем-то таким странным несло – маг всё-таки. Я ему ещё воротник оттирала, а он смеялся. И смотрел на меня этими своими глазами. Они у него цвет меняли, я говорила?

Стэза, улыбаясь, покачала головой, а я продолжила, уже не замечая слёз, сама будто наполняясь светом солнца, зашедшего двести с лишним лет назад в прибрежном эльфийском городке под шум беспокойного прибоя…

Будто грозовые тучи, серые, глубокие. Иногда почти чёрные, как синь ночного неба, а иногда светло-серые, как море зимой. И никакой магии, просто они были такими. Живыми, разными. Но всегда для меня.

Он смотрел на меня своими грозовыми глазами, говорил что-то, а я его не слушала. Глядела в них и молчала, улыбаясь. Он тоже улыбнулся. Понял, что я не слышу его и просто обнял, укутывая в лучики волос и тепло дыхания.

Эльфийский город Нэвэрет зажигал свои огни. В Санайтэро становилось всё прохладнее, последние лучи солнца ещё задевали этот открытый участок. Стоя здесь, возле перил на видовой площадке у края скалы, можно было увидеть их, прячущихся за крышами домов позади, но внизу ночь уже ложилась на городок, накрывая пристани и невысокие каменные дома. Ветерок ерошил наши волосы, и они переплетались, будто пытаясь связать нас, чтобы больше не пришлось расставаться. Скоро прозвенит магический колокол, оповещая посетителей сада, что пора покидать это место, что наступает время эльфийской магии, которой нельзя мешать, и я пойду в дом, где жила тогда.

Его снимал у эльфов уже пожилой человек – старый знакомый Бирта. Что-то он задолжал батюшке, и Бирт попросил его взять меня к себе в счёт долга. Стребовал слово, что тот будет любить и оберегать меня как родную дочь и к восемнадцати годам даст приданое, тогда и сочтутся.

Не сказать, чтобы выбор батюшки был опрометчивым – этот человек, и правда, слово держал. По-своему. Ни разу даже руку на меня не поднял, хотя и замахивался регулярно. А вот Илина, помощница его, бывало, колотила меня, пока хозяин не видит. Но я не жаловалась. Знала, что другим и похуже бывает. Да и толку жаловаться? Свахта, как звали моего опекуна, отеческих чувств не испытывал. Торговец на то и торговец, чтобы на всё смотреть с практичной точки зрения.

Если вспомнить, как я жила тогда, то даже сейчас могу сказать, что мне повезло. Вряд ли Свахта знал, кто такой Бирт на самом деле, но чётко понимал, что такого народича гневить не стоит. Свахта был неглуп, так же как и чёрств. А уж его расчётливость пугала не только эльфов, но и некоторых людей. Уж не знаю, как эльфы приняли его в своём городе, где не каждый мог осесть хотя бы ненадолго, но Свахта обосновался в Нэвэрете так, что им пришлось смириться с его компанией. Думаю, в том была заслуга моего батюшки. Он, не выходя из Блуждающего леса, имел влияние по всему Нелита. Сколько бывало у нас гостей, когда я была маленькой! Скольким знакомым он отправлял письма и поручения в бумаге и с вестниками – маленькими разноцветными магическими птичками, похожими на бабочек.

Сейчас наша жизнь в лесу казалась сказкой. Когда я была маленькой, у нас гостили и гномы, и эльфы, и люди. Даже ярру приходили. И всем мой батюшка был рад. Ни один из гостей, что приходил, ни разу не нарушил законов Блуждающего леса. Хотя… теперь я догадываюсь, что были и те, кому было плевать и на Бирта, и на правила. Просто они не доходили до нашей покосившейся одинокой хижины.

Там у меня появились первые друзья. Эльф и гном. Не знаю, какими путями боги свели их, но как-то раз они пришли к нам и забрали меня от батюшки, чтобы провести по всему континенту.

Как я плакала! Мне было шесть, кажется. Но вскоре новые впечатления захватили меня и я уже сама рвалась в путь.

Гнома звали Зурб. Он был грубоват, прямолинеен и любил катать меня на плечах. Рассказывал кучу сказок, терпел все мои капризы и проказы. Мы часто пели глупые смешные песенки, смеясь от того, как Мальрис морщил свой совершенный тонкий нос, неприлично покрытый плебейскими веснушками.

Мальрис же был истинным сыном Энэко – эльфийской страны, что за Мраморной цепью. Он был молчалив, спокоен, редко смеялся, но когда улыбка озаряла его лицо, казалось, что где-то сквозь тучи выглянуло солнышко. Он учил меня искать следы, читать, врачевать и относиться к миру с любовью. Он, в отличие от гнома, всегда говорил со мной, как со взрослой. Всегда серьёзно, всегда показывая значимость того, что произносил.