Единственные магические рисунки, не считая брачных, которые появлялись механически, были связаны со сферой деятельности мага. Они наносились с помощью специальных артефактов и обновлялись раз в три месяца.

Но у этого мага на запястьях не было никаких рисунков. Зато картина, изображенная на спине, вводила меня в замешательство.

– Это… – неуверенно начала Лоренция, словно сомневалась в том, уместно ли говорить. – Этот узор… он… он… он волшебный?

Мы с ней ошарашенно смотрели друг на друга несколько секунд, затем я кивнула.

– Да.

Угольно-черный цвет и еле заметные мерцающие всполохи, похожие на блеск вулканического песка на солнце, подтверждали магическое происхождение рисунка. А также подтверждали мою полную некомпетенцию в вопросе колдовской символики.

– Вы… вы… вы видели что-то подобное раньше?

Я отрицательно помотала головой.

– Так, – дала я сама себе мысленную команду собраться. – Давайте закончим с ранами.

Лоренция была сообразительной и тут же принялась выполнять все мои поручения. Вскоре мы завершили обработку повреждений, и я аккуратно наложила швы. Затем лесничий и его помощники переложили мага на новую импровизированную постель из соломы. А старую, пропитанную кровью и лекарствами, по моему указанию сожгли.

Осталась заключительная часть.

С помощью внутреннего магического зрения я снова проверила состояние тканей, мышц и костей. Все было в полном порядке. Правда, магические артерии были немного повреждены, словно их специально разрезали. Это настораживало. Сделав мысленную пометку уточнить у лесничего, способны ли белинги на что-то подобное, я устроилась ближе к магу и осторожно прикоснулась ладонями к его лицу.

Закрыла глаза и глубоко вдохнула. Затем медленно выдохнула. Мой магический поток устремился к мужчине, проникая в тело.

Где-то там внутри его магия откликнулась на мою и потянулась навстречу. Моя сила залатала надломы и порезы, позволяя его магии разливаться по артериям. Она заструилась черными мерцающими волнами. Запульсировала под ладонями. Затанцевала. Обволокла его, словно пыталась обнять изнутри.

Сердце мужчины учащенно забилось.

Я нахмурилась, прекратила подачу потока и убрала ладони от его лица.

Из груди мужчины вырывалось хриплое рваное дыхание, а сам он заметался, словно в лихорадке.

Нет. Нет. Нет.

Паника сдавила мое горло.

Только не это… Пожалуйста… Только не это.

Я медленно открыл глаза. Все расплывалось, отказываясь собираться в единую картинку. Но когда наконец-то удалось сфокусироваться, то первым, что я увидел, были черные облака, плывущие по серому небу.

– Ну наконец-то. Я уж было подумал, ты до ночи Кровавой Луны6 дрыхнуть собрался.

Я еле сдержался, чтобы не взвыть с досады, и прикрыл глаза.

Вот только тебя для полного счастья не хватало.

Собравшись с силами, слегка поднялся на локтях. На возвышающемся надо мной черном камне, беззаботно болтая ногой, сидел Райндхард.

Я огляделся.

Мы были на берегу моря. Серые волны бесшумно лизали берег из черного вулканического песка. Я словно очутился в вакууме. Тут не было ни шума прибоя, ни шелеста ветра, ни пения птиц – ничего.

– Кажется, я оглох, – озвучил я свои мысли относительно исчезновения звуков, за что был вознагражден скептическим взглядом Райндхарда, в котором явно читалось: «Ты идиот?» И как-то мигом вспомнилось, что его тираду о сне до ночи Кровавой Луны я все-таки слышал, а значит, вариант с потерей слуха отпадает.

– Где мы? – решил наконец-то уточнить я.

– В твоей голове, – ответил Райндхард с таким видом, словно это само собой разумелось. – Тут как-то мрачно, ты не находишь?

Я недовольно цокнул языком. Пора бы уже привыкнуть к едким замечаниям, но порой они бесили только оттого, что попадали в точку.

Тут и правда было мрачно. Берег из черного вулканического песка, окруженный черными скалами, которые словно были собраны из ровных базальтовых колонн. Черные облака на сером небе. И серые волны, шума которых не было слышно. Самое место для моей проклятой души.

– В одном черном-черном городе был черный-черный берег, окруженный черными-черными скалами, в которых жил черный-черный принц с черным-черным сердцем, – таинственным шепотом возвестил Райндхард, в очередной раз прочитав мои мысли, а потом закатился задорным смехом.

– Я умер?

– Нет, – фыркнул мой собеседник. – Ты самый удачливый сукин сын из всех, кого я когда-либо видел. Тринадцать лет пытаюсь тебя угробить, и все никак. Ты живучей, чем златошкурая гидра7.

И тут я вспомнил черный порошок, который Райндхард развеял мне в лицо. Затем жгучее чувство, возникшее из-за перерезанных магических артерий. Оскал огромного зверя и ослепляющую боль.

– Ты пытался скормить меня… – начал возмущаться я, но запнулся, пытаясь вспомнить, что за существо на меня напало.

– Клевета! – нарочито оскорбленно отмахнулся Райндхард. – Разве я мог? – Он хмыкнул. – Это была обычная прогулка. Я думал, ты подышишь свежим воздухом, развеешься… Кто же знал, что такой заносчивый тип, как ты, не подружится с местной фауной, – продолжал нагло насмехаться мой личный кошмар. – Тебя даже на секунду нельзя одного оставить. Что вы не поделили с белингом? Корону Черной Империи? – Райндхард снова залился задорным смехом. Его явно веселила сложившаяся ситуация, и он не видел смысла этого скрывать.

Недовольно поджав губы, я с трудом сдержал рвущиеся с языка оскорбления.

– Знаешь, здесь как-то… – он брезгливо поморщился, – безвкусно. Я ожидал нечто иное от подающего надежды архитектора. Вы все, принцы, такие скучные или только бастарды?

Я угрюмо уставился на своего спутника. Казалось, все в нем источает яд.

– Зачем ты здесь? – задал я терзающий меня вопрос.

– Что значит «зачем»? – Райндхард удивленно на меня посмотрел. – Сейчас же начнется самое интересное! – Он возмущенно всплеснул руками.

Я хотел что-то возразить, но вдруг почувствовал покалывание в кончиках пальцев, которое быстро распространялось по всему телу. Недоуменно посмотрел на свои ладони, на которых плясали золотые всполохи.

Кто-то лечит мои магические артерии.

Я удивленно уставился на Райндхарда, губы которого расплылись в предвкушающей улыбке.

А вот это уже совсем нехорошо.

Только я собрался спросить, что он задумал, как вдруг на сознание обрушилась яркая вспышка боли, заставляя меня согнуться пополам и закричать.

Оглушенная бешеным стуком собственного сердца, я быстро провела диагностику. Никаких отклонений. Но поток его магии пульсировал внутри, словно с чем-то боролся.

Что же такое?

Я приложила руки к грудной клетке мужчины, направляя магию к самому сердцу. Она обволокла его, защищая. Но я по-прежнему не могла понять, с чем он борется. Весь яд из организма я вытянула, все раны обработала. Все перепроверила. Чем бы это ни было, это не связано с нападением белинга.

Я начала маленькими порциями подавать магию, чтобы ему стало легче, но она разбивалась о какую-то невидимую преграду, не доходя до пункта назначения. Мне повезло, что я успела поставить защитную оболочку на сердце. Это поможет выиграть время.

Если это не связано с нападением магического животного, значит, это нечто извне. Причем нечто очень сильное. И это что-то надо пробивать изнутри.

Я кинулась к своему чемоданчику в поисках нужных приспособлений. Выложила на стол нож, бинты, красный карандаш с мягким грифелем, предназначенный для рисования на коже, и длинную иглу, выкованную в драконьем пламени. Использовать такую можно только один раз. Она применяется для переливания крови и исчезает при помощи уничтожающего слова, которое развеивает ее. Собственно, активируется так же, с помощью слова.