– Лесничий с моим братом в дом его понесли, а нас за вами послали. Жена его от прачек накануне узнала, что к ар де Вэйлам младшая дочь-целитель вернулась. Вот мы за вами и побежали. Вы ближе всех будете. Уж простите, что на ночь глядя заявились, – продолжил Пэм. – Мало кому удается выжить после встречи с белингом. А его знатно подрали, но мы все же успели.

– Повезло мальцу, не иначе как самой богиней Асдис5 благословлен, – сказал Фирз.

– Надеюсь, боги и дальше будут ему благоволить, – добавил Пэм. – А вот и дом лесника. Мы почти пришли.

У самой кромки леса показался небольшой дом с квадратными окнами. Входная дверь распахнулась раньше, чем мы успели постучать. Нас явно тут ждали. Прямоугольник света падал на темную улицу, обрисовывая контур мужчины, стоящего на пороге. Высокий, лет пятидесяти, одетый в подбитую мехом жилетку поверх холщовой рубахи и черные штаны.

– Здравствуйте, госпожа маг. Проходите вот сюда. – Он отступил, пропуская меня внутрь дома, и указал широкой ладонью на одну из комнат.

Я кивнула и, не задавая лишних вопросов, зашагала в указанном направлении. Прямо на полу в центре комнаты лежал человек, завернутый в темную ткань. Роль импровизированной кровати для него выполняло бережно расстеленное сено. В камине полыхал огонь.

– Яд белинга опасен, и… мы… мы поэтому мебель убрали и… и сено постелили, так как не знали… – замялся лесничий, описывая руками в воздухе круги, словно это могло помочь подобрать нужные слова.

Мужчина испытывал неудобство, что раненого приютили не так гостеприимно, как хотелось бы.

– Вы все сделали правильно, – успокоила я его. – А теперь я буду очень признательна, если вы принесете мне горячей и холодной воды для обработки ран. И рядом нужно расстелить еще сено и чистое покрывало, чтобы переместить его туда, когда я закончу.

Лесничий, оба моих сопровождающих и еще один незнакомый мужчина закивали и тут же засуетились, гремя в соседней комнате ведрами.

Я присела рядом с пострадавшим и аккуратно развернула ткань, в которую он был укутан. Моему взору открылось кровавое месиво.

То, что мужчина жив, я знала, как только зашла в дом. Целители моего уровня ощущают смерть на расстоянии. Но его тело было страшно разодрано. Я осторожно срезала то, что осталось от его одежды, и кинула в огонь. Нужно было избавиться от всего, на чем мог остаться яд.

Осмотрела тело пострадавшего магическим зрением. Непоправимых повреждений не нашлось. Это хорошо. Но прежде чем приступать к лечению, нужно очистить все от крови. Ее было так много, что я с трудом могла разобрать, где заканчиваются рваные края ран.

Предварительно постучав, в комнату зашла довольно тучная женщина. Из-под белого чепчика выбивались рыжие кудряшки. В руках она сжимала белую ткань. За ее спиной маячил Пэм, держа ворох сена, стянутый веревкой.

– Госпожа маг, вы позволите? – спросила она приятным мелодичным голосом.

Я кивнула.

Первым зашел Пэм с охапкой сена в руках и бережно разложил её на полу. А рыжеволосая женщина постелила сверху чистую простыню и положила с краю сложенное одеяло и подушку.

– Что-то еще нужно? – тихо спросила она, стараясь не смотреть на пострадавшего.

– Пока нет. Спасибо.

Она натянуто улыбнулась и вышла. Лесничий, Фирз и еще один незнакомый мужчина принесли мне ведра с водой. А заодно и несколько емкостей. Я поблагодарила за помощь и попросила оставить меня наедине с пациентом. Никто не возражал.

Смочила в теплой воде тряпочки из цветов златоцвета. Ткани из этого растения качественно промывали раны, обеззараживая их и помогая вытягивать яд. Я осторожно растирала кожу мужчины, не забывая периодически споласкивать ткань в теплой воде. Сложнее всего было обработать спину. Но задачу значительно упрощало сено, которое можно было отогнуть и дотянуться до нужного участка кожи, не переворачивая больного на живот. Между лопаток я заметила непонятный черный узор, извивающийся до самой шеи. Но любоваться не было времени.

Я взяла последний ковшик с чистой теплой водой и приступила к обработке головы. Смачивая в воде ткань, задумчиво рассматривала профиль мужчины. Его голова была отвёрнута, не давая посмотреть целиком. Черные взлохмаченные волосы слиплись от крови. Я присела рядом. Отжав ткань от лишней воды, аккуратно повернула к себе лицо мужчины.

Сердце больно сжалось, выбивая воздух из легких, а затем рухнуло вниз и разбилось на сотню маленьких осколков. Этот звук эхом прокатился по ребрам, оглушая меня. Оглушая весь дом. Оглушая весь мир.

Ослабевшие пальцы выронили ковшик с водой. Он со звоном упал, окатив колени теплой водой. Из моей груди вырвался ужасающе скорбный, каркающий то ли стон, то ли всхлип.

– Госпожа целитель, с вами все в порядке? – сбежались на шум все, кто находился в этом доме.

Нет, со мной не все в порядке!

Ведь предо мной, весь разодранный звериными когтями и с окровавленным лицом, лежал мужчина, спасший меня тринадцать лет назад. Мужчина, подаривший мне бутон кувшинки, который я не снимая носила в магическом кристалле-кулоне как редчайшее сокровище всех Трех Империй. Мужчина с серо-зелеными глазами, которого я непроизвольно высматривала в толпе прохожих все эти бесконечные тринадцать лет.

– Тьма побери, как же так вышло, – прохрипела я, протирая трясущимися руками его лицо и мысленно пытаясь остановить растекающееся в душе черное пятно липкого страха.

– Как я могу помочь? – тихо спросила опустившаяся рядом со мной рыжеволосая женщина.

Я благодарно посмотрела на нее и сказала:

– Посыпьте, пожалуйста, вот этим раны на теле. – Я протянула ей баночку с золотым блестящим порошком.

– Что это? – спросила она, аккуратно посыпая раны.

– Пыльца мелфеция, смешанная с перетертыми листьями перламутровых эйнтиновых цветов. Помогает заживлять даже самые тяжелые повреждения.

С помощью рыжеволосой женщины, которая представилась Лоренцией, мы быстро управились с обработкой оставшихся ран, после чего я зашила их нитью, сделанной из волокна полуночного паука. Затем мы аккуратно перевернули мужчину на живот и одновременно ахнули.

О боги! Это что еще такое?

Я наконец-то увидела узор, который привлек мое внимание ранее. Но теперь я могла узреть его во всей красе. И это лишило меня речи.

Между лопаток мужчины пролегал рисунок черного дерева, корни которого извивались как змеи, принимая формы древних рун. Это было темное наречие, которого я не знала. Ствол дерева узорчатыми линиями проходил прямо по позвоночнику. В самом его центре красовался белый меч с изящной гардой, прямой рукояткой и навершием в виде кристалла. Этот меч словно был впаян в ствол черного дерева. Крона могучего растения тянулась вверх, расползаясь по плечам и шее. Ветви напоминали танцующий черный дым, в котором пристроились белые вороны и ласточки. В самом центре кроны ветви расступались, образуя круглое пространство, внутри которого сверкала восьмиконечная звезда. На заднем фоне дерева полыхал черным пламенем знак бесконечности.

Я никогда не видела ничего подобного.

Маги не могли украшать свои тела рисунками исходя из прихоти, потому что сила отвергала краску, которую вводили под кожу. На нашем теле появлялись лишь те узоры, которые символизировали дар и уровень владения им. Так, во время пробуждения дара у новоиспеченного волшебника на правом запястье появлялся рисунок, свидетельствующий о наличии силы. У каждого мага, в зависимости от дара, он был свой.

У меня как у целителя это был белый дуб с распускающимися листочками и цветами. Причем распустившиеся цветы означали, что мой уровень силы достаточно высок. У магов-оракулов появлялся фиолетовый знак всевидящего ока в кругу. У стихийных магов – свои узоры. Так, маги огня являлись счастливыми обладателями красного узора в виде пламени; у магов воздуха были три белых спирали, образующие треугольник; у магов воды – голубые изогнутые линии волн в виде трех завитков, напоминающих цифру 6; у магов земли – зеленые цветущие ветки, переплетенные в круг. И так далее. При увеличении потенциала силы узоры усложнялись, проявляя новые детали.