Вот только сделать ничего не могла. Напряжение только росло.

– Твой, – не стал спорить со мной Максим. – Но мне кое-что не понятно. Так почему же ты не хотела, чтобы была ночь? – резко сменил он тему, но его голос при этом стал мягче и ласковее.

И от этого голоса мое дыхание стало прерывистым. Я чувствовала, что еще совсем немного, и ноги перестанут меня держать.

– Потому что…– я в очередной раз не нашлась, что ответить Максиму.

Собрав всю свою волю, я нашла в себе силы отвернуться от него, опустив голову. Я старалась выровнять свое дыхание. Но почему-то мне казалось, что мое сердце и без того стучит громко. И Максим слышит его.

– Валерия, – почти шепотом произнес Максим мое имя.

На мгновение я перестала дышать.

Как же необыкновенно мое имя звучит, когда его произносит он. Или же он произносит его каким-то необыкновенным тоном.

И тут я почувствовала нежное прикосновение его пальцев на моей ладони. Он поднял мою руку и прислонил ее к своей груди. Туда, где билось его сердце.

Билось оно так же быстро от волнения, как и мое собственное.

И его сердце, как и мое, готово было выскочить из груди.

Я открыла глаза, повернула голову и посмотрела на свою руку на его груди. Мою ладонь Максим с прежней нежностью держал в своей ладони.

Вот сейчас я точно упаду впервые в жизни!

И я уже чувствовала, как дрожат мои колени, и как неуверенно я стою на ногах. От его прикосновения с моим телом творилось что-то невероятное. И, чувствуя, как бешено колотится его сердце, я поняла, что мои чувства были взаимными.

Больше не оставалось никаких сомнений, что нас обоих с невероятной силой тянуло друг к другу. И воздух вокруг начинал словно трещать от этого напряжения.

Одновременно, не выдержав более ни мгновения, мы резко потянулись друг к другу, слившись в долгожданном страстном поцелуе. Отпустив мою руку, он крепко обнял меня за талию, придвинув меня тем самым к себе вплотную. Его вторая рука оказалась на моем затылке.

Отпустив подол платья, я обвила его шею руками. И мне уже было совершенно неважно, что подол белоснежного воздушного платья намочился водой.

Мы целовались все страстнее и страстнее, не желая прекращать это приятное занятие. То, что копилось между нами все это время, наконец, вырвалось на волю в этот поцелуй. И я еще никогда в жизни не целовалась более чувственно, страстно и нежно одновременно.

Я не хотела, чтобы это заканчивалось.

Я хотела, чтобы это продолжалось вечно.

Я обняла его еще нежнее и крепче, запустив свои пальцы в его шелковистые волосы. Застонав от блаженного восторга, он подхватил меня за талию одной рукой, приподнимая выше, чтобы удобнее было меня целовать. В этот момент, не растерявшись, я обхватила его талию ногами, скрестив их за его спиной.

На мгновение я отстранилась от него, чтобы перевести дыхание. Посмотрев в его глаза, я увидела в них восторг и восхищение мной. В его глазах я также видела любовь ко мне и желание.

Да, мои щеки пылали, и я так же желала его. И я знала, что мои глаза говорили об этом красноречивее любых слов.

Теперь уже я смотрела на него сверху вниз. И вид сверху был настолько же потрясающим, как и с привычного ракурса. Он в любом виде и с любой стороны был безупречен.

И мне захотелось признаться ему в любви. Но слов не требовалось.

Я прикоснулась своей ладонью к его щеке. Максим улыбнулся мне. Я наклонилась, нежно коснувшись губами его губ. И чем дольше я его целовала, тем страстнее вновь становились наши поцелуи.

Я потеряла счет времени.

А еще, я совершенно забыла, что это все был лишь самый прекрасный сон в моей жизни. Я забыла о существовании реальности.

Существовали только Максим и я.

А разве бывает иначе?

И вот тут я проснулась!

Открыв глаза, я далеко не сразу смогла понять: где я, что произошло, день или ночь сейчас, жива ли вообще я?

Я долго лежала в темной комнате, освещенной оставленными на ночь несколькими масляными лампами, и рассматривала потолок.

Что мы вообще знаем о снах? Может сны на самом деле вовсе и не являются снами? И мы переносимся в другой мир или в другую реальность. Туда, где можем не только все видеть, но и чувствовать. Где все происходит на самом деле. И мы не одни в этом сне. С нами есть кто-то еще. И этот кто-то, так же лежа в своей постели в своем доме, чувствует и переживает все то же, что и мы!

Так насколько же наши сны реальны? И где грань между этой реальностью? А при встрече с этим кем-то, мы смущенно отводим глаза или начинаем отшучиваться, мысленно надеясь, что его настоящего не было в нашем сне.

У меня было странное ощущение, словно я лишилась чего-то важного и невосполнимого в жизни. Коснувшись губ пальцами, я на мгновение вернулась в свой сон, а именно к поцелую. Мои щеки тут же вспыхнули от негодования, стыда и…желания.

Резко сев в постели, я глубоко задышала, стараясь поскорее прийти в себя.

Какой же это был сон! И насколько же снова он был реалистичен!

Спать мне больше не хотелось, и я откинула одеяло. Не осознавая, что делаю, я быстро оделась и направилась в конюшню. Мне захотелось поскорее оседлать Антериона и умчаться куда-нибудь прочь от своих мыслей. Мне захотелось поскорее забыть этот сон.

Но этот сон никак не хотел выходить из моей головы. Все было настолько реально, что я до сих пор чувствовала тепло его губ. И его поцелуй до сих пор обжигал мои губы.

Было уже раннее утро, и небо едва начало светлеть после ночной темноты. У меня не было ощущения усталости или сонливости, но было безудержное желание сбежать от ночного сна и от собственных мыслей.

Да, в тот момент мне был нужен лишь Максим. И лишь его объятия. И лишь его губы.

Но каким образом я вообще могла допустить этого поцелуя, пусть даже во сне?!

Ведь по-настоящему и уже много лет я люблю только Адальберта! И именно с Адальбертом я хочу провести остаток жизни, стать его женой и родить ему сыновей.

Я в очередной раз пришпорила Антериона. Я считала, что чем быстрее будет скакать мой жеребец, тем быстрее я смогу прийти в себя и перестану думать об этом.

Почему я вообще думаю об этом?! Это был всего лишь проклятый сон!!!

Я резко натянула поводья на себя, останавливая коня на полном скаку. От моего неожиданного порыва, а также выражая свое недовольство гневным ржанием, Антерион поднялся на дыбы, показывая свой характер. Не сказать, что я была к этому готова, но в седле, конечно же, удержалась. Когда жеребец принял свое прежнее горизонтальное положение, я потрепала его по загривку в знак извинения.

Оглядевшись по сторонам и увидев, куда меня принес мой конь, я истерически расхохоталась. Антерион на это лишь фыркнул и опустил голову к сочной траве.

Спрыгнув с лошади, я побрела к реке.

Вот так получилось: желая убежать от своего собственного сна и беспокойных мыслей, я оказалась ровно на том же месте, что и во сне.

И тут же я снова почувствовала на себе чей-то взгляд. Я резко обернулась с замиранием сердца, ожидая и одновременно молясь, чтобы это был не Максим. Но я увидела только мирно пасущегося на берегу своего Антериона, испытав при этом и радость и разочарование.

Что происходит со мной? Почему я постоянно думаю об этом самоуверенном в себе мужчине?

Выругавшись, я резко повернулась обратно к реке и в гордом одиночестве уселась на берегу у самой воды, уставившись на ее поверхность.

Рассвет. Самое лучшее время суток. И, наверное, самое красивое время суток, когда он не был пасмурным.

Вскоре я почувствовала, что начала успокаиваться, и мои мысли приходили в порядок.

Утренний воздух был по-особенному чист и свеж. Прохладный ветер бодрил тело. А в лесу начали просыпаться первые птицы. Начинался новый день. И мне захотелось сделать что-то новое и необычное для себя самой. И мне захотелось быть немного ярче самой.

Невидимый мне преследователь все еще продолжал наблюдать за мной. И я начала понимать, что уже привыкаю к этому чувству и теперь старалась с этим смириться.