– Пойти с тобой? – проявил инициативу Адальберт.
– Нет, – я ненадолго остановилась и, не оборачиваясь, пояснила: – Я хочу побыть одна. Я скоро вернусь.
И я ушла, всем сердцем надеясь, что у меня получится угомонить разбушевавшиеся чувства.
Не сейчас.
Я еще не готова к этому.
Через какое-то время я вернулась к Адальберту счастливая и без прежних мрачных мыслей. Я вдоволь нагулялась среди деревьев и подумала обо всем. И сейчас для меня было немного странным одна маленькая деталь: мне казалось, что в лесу я провела гораздо больше времени, но отчего-то не помнила, чем занималась и о чем думала.
Но я не стала заострять на этом внимание. Вместо этого я повисла на шее своего возлюбленного, целуя его и говоря, как сильно я успела по нему соскучиться.
Ближе к вечеру на окраине города нашли еще одну молодую женщину обескровленной. Рядом с ней нашли и труп красивого мужчины. Мужчина так же оказался обескровленным.
– Я знаю их, – вдруг услышала я мужской голос за своей спиной.
Так получилось, что когда нашли трупы, мне «посчастливилось» проходить мимо. И я, конечно же, осталась присутствовать при дальнейшем развитии событий. Мне было жаль эту пару. Они оба были слишком молоды и очень красивы. И тут я услышала о том, что кто-то мог знать их при жизни. Я обернулась и попыталась взглядом отыскать того человека. Но мужчина уже вышел вперед из собравшейся группы людей и подошел к погибшим.
– Они были вчера в моем доме, пили вино и веселились со всеми, – говорил мужчина. – Я не видел, когда они ушли. И, по всей вероятности, их убили сегодня ночью, – сделал он мрачное заключение, но больше ничего не стал говорить.
И со всех сторон снова начал раздаваться привычный галдеж: язычники или все же страшный зверь?
Разочарованно вздохнув, я собралась уходить, как вдруг в толпе заметила Максима.
Мое сердце тут же откликнулось на это видение частыми ударами, тело бросило в жар. Я удивилась такой реакции моего тела на этого мужчину. Но мне быстро удалось взять себя в руки. Почему вообще он меня так волнует? Неужели причиной тому является тот глупый сон? Я негодовала и злилась на саму себя.
Выбравшись из толпы, я быстро зашагала прочь от этого места.
– А как думаешь ты, чьих это рук или лап дело? – услышала я совсем рядом с собой приятный голос Максима.
Скорее всего, я все же ожидала, что он нагонит меня и заведет со мной разговор. Уж слишком он любопытен и нагл, а так же самоуверен в себе и считает, что ему все рады.
– Я хочу лишь, чтобы его поскорее удалось поймать, – с холодной вежливостью ответила я. – И чтобы эти убийства прекратились. А кто это делает, меня мало интересует.
– Вот как? – усмехнулся он. – Я думал почему-то, что ты, как и все вокруг, гадаешь, кто это сделал.
– Что ты снова заладил: как все, да как все! – неожиданно вспыхнула. – Я сама себе на уме, и мнение всех меня не интересует!
– Снова? – удивился Максим.
Я тут же прикусила язык, поняв, что чуть, было, не проговорилась про сон, который теперь не выглядел таким дурманящим и прекрасным, как прежде. Резко остановившись и развернувшись, я смело и вызывающе посмотрела на него, стараясь не акцентировать свое внимание на его очаровательной внешности.
– Я не имею ни малейшего желания продолжать наш дальнейший разговор, – обрубила я.
Как так получилось, что я не нашлась, что ответить мужчине? Я предпочла сбежать вместо ответа!
Но ДА, я поспешила уйти от этого разговора, как и от самого Максима. Он раздражал меня и постоянно выводил меня из себя, заставляя одновременно робеть и краснеть перед ним, теряясь в ответах.
Вернулась я в свое поместье заметно разозлившаяся. Но больше всего я злилась на саму себя, чем на Максима.
Откуда вообще взялся этот Максим? Снова и снова я задавала себе этот вопрос, но ответа, конечно же, я снова и снова не получала.
Остаток дня я пребывала в дурном расположении духа, почти ни с кем не разговаривала и больше была предрасположена к тому, чтобы побыть наедине с собой.
Что-то происходило вокруг меня. Но я все не могла понять, что это и откуда берется. Кто замешан в этих событиях и вообще, на какие события стоило бы заострить внимание?
Обескровленные жертвы, загадочно убитые.
Я бесцельно бродила по дому. Хорошего настроения, как и не бывало вовсе. А ведь из леса со своей одинокой прогулки я вернулась бодрая, веселая и довольная всем. Я была абсолютно уверена, что все было замечательно. А проблем и сомнений словно и вовсе не было.
Это странное и легкое чувство уверенности во всем улетучилось с появлением в поле зрения Максима. Неужели он так отрицательно на меня влияет? Нужно свести к минимуму все его попытки со мной заговорить.
Вскоре меня нашла Милана. Она обвила мою шею своими маленькими ручонками и крепко прижалась ко мне.
– Я хочу, чтобы сегодня ты уложила меня спать, – прошептала она мне на ухо.
– Конечно, Цветочек, – я поцеловала сестренку. – Тогда пошли сейчас.
Я хотела подняться на ноги, но Милана крепче прижалась ко мне.
– Нет, неси меня! – закапризничала малышка. – Тебя долго не было. Я соскучилась.
– Меня часто подолгу не бывает, – заметила я, поднимая девочку на руки. – Ты должна уже к этому привыкнуть.
– Мама говорит, что ты скоро надолго уедешь. И она не знает, когда ты вернешься, – жалостливым голоском говорил ребенок. – А еще она сказала, что ты можешь никогда больше не вернешься, – она захныкала. – Почему ты хочешь бросить нас?
– Не плачь, – я поцеловала Милану и улыбнулась ей. – Я обещаю тебе, что вернусь. Я вас никогда не брошу! Вы – самое дорогое, что у меня есть.
Уложив малышку в постель, я укрыла ее и присела на край кровати.
– А когда у тебя будет свадьба? – внезапно спросила Милана.
Вопрос оказался неожиданным, но своей растерянности я не показала. Я, наверное, уже привыкла, что в последнее время именно этот вопрос всех интересует. Но я всегда затруднялась ответить на него.
– Марк говорит, что ты влюблена в Адальберта, – эмоционально и очень выразительно говорила Милана. – Он очень красивый и добрый.
– Это правда, – улыбнулась я сестренке. – Но сейчас я не хочу играть свадьбу, – честно ответила я ей.
– А когда же ты тогда захочешь? – с надеждой в голосе спросила девочка.
– Думаю, что скоро, – засмеялась я.
– Когда я вырасту, хочу быть такой же красивой и смелой, как ты. И я хочу уметь сражаться, как ты.
Вот это признание было действительно неожиданным. И некоторое время я молчала, тщательно подбирая нужные слова.
– Ты будешь гораздо красивее меня, – заверила я младшую сестренку. – И когда ты вырастешь, ты встретишь человека, которого полюбишь и захочешь стать его женой. А на войне нет места для женщины.
– Но ты ведь женщина! – упрямо заметила девочка.
– Да, – улыбнулась я, снова пытаясь подобрать нужные слова. – Но тебе не нужна такая жизнь. Да, я сама выбрала этот путь. Но он не лучший для красивой и умной девочки, как ты. Ты поймешь это немного позже. Я надеюсь. Ты полюбишь красивого мужчину, а он полюбит тебя. И ты станешь его женой. И у тебя все будет хорошо, и ты будешь счастлива по-настоящему. И тебе никогда, слышишь? никогда, не понадобиться сражаться. У тебя всегда будет рядом тот человек, кто, в случае необходимости, защитит тебя.
– Как Фабиола? – с надеждой спросила Милана.
– Да, Цветочек, – кивнула я. – Она очень сильно любит нашего Марка.
– Но, если ты не хочешь стать женой Адальберта, значит, ты его не сильно любишь? – предположила Милана.
– Я его очень сильно люблю, – мягко возразила я без тени сомнений. – Он ведь спас меня.
– Тебя хотели убить? – на глазах девочки выступили слезы.
И эти слезы любимой сестренки задели меня. Я вдруг осознала, как много раз была на грани того, чтобы меня убили. И сколько горя это принесло бы моим любимым.
И ради чего все это?! Отдать свою жизнь ради царей, которые постоянно не могут что-то поделить между собой?! Да они постоянно, как малые дети, пытаются в драке выяснить, кто лучше! При чем сами практически никогда не принимают участия в боях. И уж точно не на передовых, где гибнут сотни, а порой и тысячи мужчин, которых дома ждут жены, дети, матери. И какова цена потом павшим? День траура? Немного почестей семьям, что навряд ли и далеко не для всех уготована такая участь. А для семей их погибших родных уже никогда не вернуть и скорбь их никогда не закончится!
