❝Лице, акы человече, из огня изсечено❞

(Быт. 28:12-16)

«Если постоянно оглядываться на прошлое, неминуемо начинаешь теряться в настоящем…» – еще одна нелепая мысль. Очень не вовремя. И болезненно правдиво.

Кажется, последние одиннадцать лет Кристина старательно жила мыслью о прошлом. Всегда одна и та же. Одно и то же закольцованное воспоминание, не дающее покоя.

Это случилось в сентябре. В самом начале, когда прогретая земля еще не успела до конца остыть, а листья уже трепетали на шальном ветру воздушной позолотой, ловя на себе последние полупрозрачные теплые лучи. Кристина помнила то лето: продержавшаяся от начала июня наполненная дождями ненастная погода оставила в памяти девочки ощущение отпечатка ладони на запотевшем стекле – липкое и холодное.

А сентябрь пылал. Плыл в облаке бронзового вечернего зарева и ждал, с устало-снисходительной улыбкой взирая на распластавшийся под ногами пестрый кленовый ковер.

Ждал нечаянного мгновения, чьего-то волшебного чуда, маленького и прекрасного.

Но чуда не случилось. Случилось другое…

Те выходные, после которых жизнь никогда больше не была прежней, они с родителями провели в деревне у бабушки.

Старый просевший в землю домик, удивленно уставившийся распахнутыми ставнями вглубь заросшего сада. Ветхие яблони с отяжелевшими от плодов ветками, деревянное крыльцо с облупившейся солнечно-желтой краской и старый седой кот. Пыльный сервант с фарфоровым чайным сервизом и крутобокий отполированный самовар…

Все это сохранилось в памяти далекими, помутневшими от времени образами, лишь терпкий, душистый запах нагретого дерева, смолы и красных яблок, которые они собирали с мамой в саду до сих пор был рядом.

Темно-серые штанины девочки еще сохраняли на себе седые волоски со спины бабушкиного кота – перед отъездом он долго терся о ноги Кристины во время прощания. Она заснула потом, убаюканная мирным перешептыванием радио и тихими разговорами родителей.

Кажется, произошедшее после Кристина тоже увидела во сне. Неподвижно зависнув где-то в воздухе, точно поддерживаемая упругими нитями, она наблюдала все как-то со стороны, безучастно. Тяжелый бензовоз, выныривающий из-за поворота прямо на встречную полосу, скрип шин, визг тормозов – и страшный удар, буквально смявший их машину в груду покореженного железа…

* * *

Ветер шептал.

Послеполуденное солнце плавило лучами суетящийся в вечном движении город, но как-то вяло, неуверенно, словно лампочка, в последние свои минуты раскаленная до предела. Что-то незначительное на первый взгляд – темнеющие облака на самой кромке горизонта, дуновения ветра, глубина и серость низкого неба – намекало, что через пару часов стоит ждать смены погоды.

Стеклянная дверь подъезда распахнулась, и Кейл стремительно вышла – почти вылетела – из здания, все еще сжимая в побелевших от напряжения пальцах пластиковую ключ-карту лифта. Длинный подол блузки разметался следом, и в этот момент девушка была похожа на мечущуюся прекрасную белую бабочку-птицекрылку.

Ветер скользнул вдоль длинной улицы, мимо распахнутых настежь дверей магазинов и кафе, вверх, к стекло-бетонным сверкающим пикам высоток, взвился, упал и, снова заходя на вираж, мазнул Кристину по лицу, пытаясь взбодрить.

Все, с высоты казавшееся игрушечным, внизу неожиданно преобразилось и приобрело масштаб. Центр Москва-Сити дыбился десятком строек, топорщился ограждениями, зиял раскопками. В сияющих стеклах башен, закрывавших небо почти полностью, осколками дробилось раскаленное солнце. В воздухе стоял гул: рокот отбойного молотка, сигналы рабочей техники, зычные не русскоязычные крики рабочих. Пахло пылью, бетоном, раскаленным асфальтом и выхлопными газами.

Обычный городской коктейль.

Машина Тима обнаружилась за углом, припаркованной возле края тротуара.

«Носатый» автомобиль с хищно вытянутыми, узкими фарами. Цвета, среднего между черным и темно-шоколадным. Стекло со стороны пассажирского места опустилось, и Кристина увидела за рулем Тимофея.

– Запрыгивайте, мадемуазель!..

Они коротко переглянулись с Кейл, и за длившийся буквально секунду контакт, видимо, поняли каждый свое. Девушка прощально вскинула ладонь и, развернувшись, пошла обратно к зданию.

Внутри салона было свежо и прохладно. Бесшумный кондиционер старательно гонял воздух и вместе с ним стойкие, но ненавязчивые, запахи острой перечной мяты и терпкой лаванды.

Оформленная светлым деревом панель управления в сдержанно-минимизированном стиле, обтянутые кожей пухлые сиденья, к которым, казалось, прилипнешь, только сев.

– Куда прикажешь?

Кристина назвала адрес.

– Какая глушь… – Тимофей усмехнулся, но как-то необидно. – Это же за областью? Мне всегда было интересно явление, когда одна часть города отделена от другой не-частью…

По сравнению с состоянием двадцать минут назад он был невероятно дружелюбен.

Автомобиль мягко тронулся с места, попетлял по коротким переплетающимся улочкам и, медленно набирая скорость, выехал наконец на полупустое шоссе.

В боковом зеркале какое-то время отражались крыши знакомых высоток, похожих причудливые кристаллы, и Кристина наблюдала, как отражается и исчезает вдали хранящий свои, недоступные ей пока тайны, деловой центр. А потом, когда башни исчезли из виду, перевела взгляд.

– В неплохом вы районе живете, – не без легкой зависти сказала Кристина Тиму.

– Марк Меркулов, может, знаешь? – он коротко взглянул на нее. – Занимается поставками импортного оборудования для предприятий пищевого производства. Можно сказать даже, курирует направление. У него договоры с крупными иностранными компаниями. Я его приемный сын, Ирина – сестра, а Кейл не так давно стала супругой.

Кристина поперхнулась. Сколько же на самом деле лет так молодо выглядевшей хозяйке квартиры?..

– Кейл – это настоящее имя?

– Нет, но ей нравится зваться на заграничный манер. В общем, давняя история…

– Я думала, ангелы не работают, – усмехнулась девушка. – Ну, или кто вы там? Гуру эзотерики?

– Типа того, – нехотя согласился Тим. – На самом деле в определенных кругах больше разговору об этих самых способностях, чем самих умений. Для кого-то снять головную боль – уже верх мастерства…

Кристина не стала спорить. Глядя в насмешливо прищуренные глаза парня, она могла поклясться, сказанное им – наполовину шутка. Даже несмотря на серьезность тона. И поэтому решила невзначай сменить тему:

– А в реальной жизни все эти ваши «земные потомки» кто? Тайная организация? Масштабный заговор там, мировое правительство?..

– Кто-то очень любит смотреть телевизор, не так ли?

– Вовсе нет! У меня тетка смотрит. Она любит всю эту ерунду… – Кристина осеклась, не зная, как парень отреагирует на подобное заявление, но уголок губ Тима лишь слегка дрогнул в усмешке.

– Они профессионалы своего дела. Что наша жизнь, собственно: триединство материи, энергии и информации. Каждый из нас по своей сути? – точка пересечения этих трех течений. Люди со способностями все ощущают острее, в динамике, и могут предугадывать их изменение. Люди «с чутьем», так про них говорят. Очень удачливые, успешные и способные. Например, если врачи – то высококлассные профессионалы, про таких в народе говорят «целители». Много творческих людей – писатели, режиссеры, музыканты, художники. Сообщества, конечно, есть, но больше факультативно, среди небольших групп людей, кому интересно. Понимаешь, мы «видим» друг друга и так…

Кристина вспомнила мелькнувшие цветные всполохи над головами новых знакомых и слова Кейл о каком-то «Небесном огне».

– И вы никому не рассказываете?

– А ты бы поверила, если б я заявил, что вижу свет твоей души?.. Вот и я о том же.

Тим усмехнулся. Было видно, подобное жонглирование словами доставляет ему удовольствие.