— Но не тут? — на всякий случай уточнила Лайм, хоть и самолично не наблюдая бородатого самодержца в комнате. Единственный, который хотя бы чуть-чуть смахивал на короля, был белобрысый паладин в сверкающих доспехах с огромными, больше его головы, наплечниками, с одухотворенным лицом и красными от недосыпа глазами, так же неугомонно жавшего кнопки на своей персональной «пицце» — А он, вот этот, на диване… точно не король? Может хотя бы чуть-чуть?
— Этот? — эльф нехотя перевернулся на диване, тем самым приняв более-менее нормальное положение, поправил полосатый черно-желтый шарф на шее, после чего пристально всмотрелся в сидячего перед ним товарища, — Не, мы бы уж точно знали.
— Агась, — поддакнул в бороду гном, после чего так же пристально стал всматриваться в паладина. На робкие попытки Лайм задать еще хотя бы слово он отвечал агрессивным шиканьем, еще с две долгие минуты не отрывая взгляда от товарища по дивану, — Да, мы бы уж точно узнали бы.
Примерно тогда же, когда гном вновь вернулся к созерцанию несозерцаемого, в комнату гордо подняв голову, медленно вошел Мики. Но, в отличии от Лайм, тот сразу заприметил роковую секс-куклу. Мгновение, и белая шерстка Мики встала дыбом, пасть ощетинилась острыми как бритва зубами, а в глазах появился огонь невидомой доселе ярости. Одним точным прыжком он запрыгнул Резиновой Зине на грудь, от чего куклу буквально разорвало на куски оглушительным взрывом.
Походкой победителя Микки прогарцевал по мусору в центр комнаты, взобрался на один из холодильников и уставился на присутствующих, мол «с вашим королем будет так же, понятно?!»
Экстравагантная четверка заинтересованно проводила его взглядом, синхронно моргнула, но так же быстро потеряла интерес к новоприбывшей животине.
Лайм было уже решила приревновать к своему закадычному другу за то, что, видите ли, ей, самой будущей убийце короля, даже такого и внимания уделено не было, но просто-напросто не успела — Микки уже исчез в одной из раскрытых пачек с чипсами. Судя по названию на упаковке, со вкусом лесных грибов.
— Красивый зверек, — пробормотала куда-то в сторону шуршащего пакета пышногрудая хоббитанка, — необычный.
— Волшебный, — поддакнула Лайм, снова опуская руку с кинжалом, который мог бы и полететь в стороны этого самого зверька, — Его Мики зовут.
— Агась, — снова подал голос гном, перестав наблюдать за паладином, но на этот раз уставившись на Лайм, — Э, э, Укроп, смотри, фикус шевелится!
— Это не фикус, — меланхолично ответил ему эльф, который, судя по всему, и был Укропом.
— Что значит не фикус? Зеленая? Зеленая. Значит фикус.
— Ты у фикуса когда в последний раз сиськи видел?
— Да сегодня утром! Вон у того фикуса, который маленький, остроухий и с татуировкой!
— Это Брина, идиот.
— Что, да не, Брина не… а, точно. Брин, прости, — гном одарил подругу неловкой улыбкой из под бороды, — Но сиськи у тебя зачет.
— Мнэ… — закатила глаза хоббитанка Брин, покусывая трубочку, — Но вернемся к нашим баранам. Убить короля пришла, так?
— Это… да, — Лайм невольно поежилась от ее пристального взгляда, — Убить короля, это, моя цель в жизни.
— И, значит, говоришь, не отпрыск короля, цель в жизни каждого из которых как раз убить короля.
— Убить, расчленить и повесить над камином его главное достоинство, — мудро подняв палец к верху, заявил эльфийский Укроп, — Корону, то бишь.
— Агась, — подтвердил гном.
— Но… это…
И тут Лайм действительно задумалась — а почему ее цель в жизни именно убийство короля? Что для нее будет значить просто обычное убийство какого-то там левого чувака, которого она никогда в лицо-то не видела, не говоря уж о том, что он лично, да и опосредованно, Лайм ничего плохого и не сделал. Ну была она простым низкоуровневым мобом в замшелом подземелье, кубиком зеленого желе, который ездит из одного угла комнаты в другой и поглощает все, что попадется на его, или же ее, пути. Вот и сейчас, где-то внутри нее, гораздо глубже надоедливого колдуна и прочих недорастворившихся личностей, сидит противная мысль просто расслабиться и сожрать весь этот прекрасный, вкусный, питательный мусор под ее задницей.
Это же сколько белков, жиров, углеводов и прочих макро- и микроэлементов пропадает зря?!
Но нет, уже выше, как раз на уровне этих самых голосов, неоном и золотом сверкает надпись:
«Убей короля!»
Убей…
«Убей Рафаила»
Убей…
«Займи трон!»
Убей…
«Он твой по праву!»
Убей…
Так кто же тогда настоящая Лайм? Кто она на самом деле? Что делает ее такой, кто она есть? Ее желания, ее цели в жизни, ее мысли, чувства, полиморфизм и полиглосизм? Что первичней, ее истинная сущность, форменная масса из желе и жижи, пожирающая все на своем пути, или же разум и цели, продиктованные отголосками сожранных ею горе путешественников, объединенных их одной единственной целью — убить папашу-короля? Что главнее, кто из них главный?
Не будь она желейным монстром, была бы она Лайм? А не будь у нее четкой цели в голове?
Кем она была до того, как старый маразматичный, но вкусный маг не попался ей тогда на пути с двумя бесполезными зельями?
Была ли она Лайм до этого? А если была, то что она представляет из себя теперь?
Буря эмоций кипела внутри сущности Лайм, перемалывая мысли и чувства воительницы в мелкую труху. Так, по какой-то неведомой причине, и не переваренный разум колдуна молотило из стороны в сторону в его ментальной клетке, и, будучи на самом верхнем слое ее луковичного сознания, он не мог ничего сделать. Все его едкие замечания и колкости просто разбивались о стену экзистенциального кризиса и безысходности бытия. Даже неугомонные голоса отпрысков короля, вечно подсчитывающие статы, перки и опыт Лайм, и те замолкли в ожидании чуда.
— Кто же я? — тихо прошептала Лайм и силы покинули ее. Ее сисясто-жопастая фигура перестала держать хоть какую-то форму и разлилась бесформенной лужецей по всей поверхности мусора, — И какая у меня цель?
— А говоришь не фикус, — Гном пригладил свою бороду, — Видишь, сисек нет, значит теперь точно фикус.
— Фикусы не разговаривают.
— Что я…?
— Ну и что? Значит этот научился.
— Кто же я…?
— Ты фикус! Слышишь, э-э, алле?! Ты фикус! А фикусы не разговаривают, они стоят и… растут, вот.
— Нагибатор, прекращай орать, ты Леонида пугаешь. Он и так уже от ФиФы который день оторваться не может.
— Но моя цель…?
— Расти, я же уже сказал. Укроп, сделай что-нибудь, он меня не слышит.
— Но я и так набрала кучу опыта и перков, куда дальше то расти?
— О, Укроп, отбой, фикус услышал.
— Черт, придурки, задрали! — хоббитанка вылила остатки недопитого напитка куда-то за спину вместе с трубочкой, спрыгнула с дивана и ловко забралась к Лайм на ее гору мусора. Которая по чуть-чуть, но все же становилась меньше — чтобы много думать, нужно много кушать, не так ли?
Пнув пару раз мыском черной туфельки бубнящую бесформенную зеленую массу, Брина откуда-то из соседней кучи достала большое оцинкованное ведро и одним ловким движением набрала в него Лайм.
— Кто я…? — привычно отозвалось из ведра.
— Мусор, — раздраженно бросила хоббитанка, — А мусор нужно выкидывать.
Отшвырнув остатки тактической резиновой куклы в сторону, Брин открыла дверь в и выплеснула зеленую жижу обратно в коридоры замка.
— А моя цель…? — эхо почти уже пустого замка только еще больше разозлило обладательницу внушительных хоббиттских холмов.
— Тебе нужна цель, да? Найди три ключа от покоев короля, вот тебе цель. Да и себя, заодно.
Дверь с грохотом захлопнулась.
И Лайм осталась один на один с самой собой.
Глава 24
Кое-как собравшись с силами и мыслями, Лайм снова приняла свой любимый облик полуобнаженной воительницы. Колдун в голове что-то невнятно причитал, отголоски бубнили и спорили о резисте на ментальные атаки.
— Ключи… — грустно произнесла Лайм в пустоту, — Три ключа… Это что, опять по замку бродить?
