В этот момент один из радистов «Чайки», а в нем имелось несколько радиостанций, положил перед Бочаровым бумажку – сообщение командиров афганских сил гарнизона и роты в окружении. В записке сообщалось: русский и с ним взводы могут держать радиосвязь.

Медведев уже подготовил план действий. Построив БМД полукругом, он приказал начать атаку. Третий взвод уже «втиснулся» между окружением душманов и горами и удачно ударил из бортовых орудий по позициям врага. Там сразу же загорелись четыре джипа, на которых были установлены крупнокалиберные пулеметы. При появлении взвода Мельникова окружение стало распадаться.

Коблик из ручного пулемета повел огонь по цепочке «духов», его товарищи работали автоматами. Лежавший рядом Леонов радостно вскрикнул. Ему удалось из подствольного гранатомета поджечь один джип с пулеметом.

Вдруг Медведев увидел, как из ущелья, которое глубоко проникало в горную гряду, один за другим выскочили душманские джипы. В их кузовах сидело по шесть-семь человек и стояли крупнокалиберные пулеметы. За джипами из того же ущелья – россыпь душманов.

«Не менее двухсот, – подумал Медведев. – Они хотят ударить нам во фланг! – Он понял и другой маневр противника: четыре джипа, ведя огонь из пулеметов, продолжают движение вперед. – Хотят отрезать отделение Шувалова от своих!»

Он по цепочке передал команду «стоп», отделению Шувалова – развернуться вправо, организовать оборону и, используя АГС-17 – автоматические гранатометы, ударить по джипам и выстроившимся в цепь душманам.

Взвод прервал движение вперед, а ведь до позиций противника оставалось метров восемьдесят. Орудие и бортовой пулемет продолжали вести огонь по душманскому окружению, которое расползалось на глазах. А десантники, оказавшись на земле, быстро установили АГС, и Шувалов повел из него огонь по джипам.

Медведев приказал третьему отделению продолжать огонь по позиции, а второму отделению – выдвинуться на помощь отделению Шувалова. Приказал радисту:

– Связь с командиром роты, быстро!

Бочаров ответил сразу же. Выслушав командира взвода, буквально через пять секунд ответил:

– Наблюдаю продвижение противника. Организуй оборону, первый взвод на броне ударит по «духам» во фланг. Держи связь с Бровиковым!

Бочаров тут же доложил ситуацию комбату. Бунцев, уточнив обстановку в ротах, приказал:

– Сейчас к тебе подойдут три «слона», они возвращаются из района зачистки. Распредели между ними объем работы. Я вызываю «вертушки». Определи авианаводчиков. Задача – ударить по противнику, атакующему тебя, подавить позиции «духов». Усиль третий взвод. После удара по противнику на джипах он должен захватить вход в ущелье, чтобы ни один «дух» назад не проскочил.

С Медведевым тут же связался Бровиков:

– Я на броне! Видишь меня?

Медведев перевел бинокль влево, чуть назад и тут же ответил:

– Вижу «коробки». Мне сказали, что их три, я наблюдаю шесть и три грузовика с «зелеными»!

– Правильно, мы объединились с «зелеными». Держи связь! Предупреди ребят с игрушками «пламя», чтобы учли наше продвижение.

Медведев быстро передал солдатам с автоматическими гранатометами, чтобы те не ударили по бронетранспортерам Бровикова.

Старший лейтенант, наполовину высунувшись из люка, с биноклем определял для каждого БТР цель. Афганский командир хорошо говорил по-русски, и Бровиков предложил ему идти вдоль линии джипов и уничтожать их, а сам на трех бронемашинах, ведя огонь по «духам», рванул к ущелью. Афганские бронетранспортеры двигались треугольником, их тяжелые пулеметы сразу поразили два фланговых джипа, которые намеревались зайти в тыл взвода Медведева. Душманы поняли, что вот-вот они будут в окружении, и медленно стали отходить. Бровиков приказал своей броне на максимальной скорости двигаться в сторону ущелья. Башня с орудием была правее, и командир взвода приказал наводчику вести огонь по джипам, а солдатам по правому борту бить из автоматов по живой силе.

Обстановка менялась быстро. Три джипа уже обезвредили, причем два из них горели, а четвертый развернулся и помчался к ущелью. Местность была неровная, покрытая бугорками, большими камнями, и бронетранспортеры двигались быстрее. Бровиков приказал пулеметчикам бронемашины отсекать джипы, пехоту противника и не пропускать их к ущелью. Не прошло и двадцати минут, как Бровиков уже осматривал подвал отдела Царандоя, где спрятались дети. Казалось, что даже в полутьме он видел горящие глазки испуганных лицеистов.

В небе показалась пара «вертушек», и Бочаров, оценив обстановку, приказал им отработать позиции противника, которые должна была захватить его рота. Это решение было вызвано и тем, что часть «духов», находившихся на этих позициях, открыли огонь по солдатам Медведева. Двое солдат получили ранения, один из них – тяжелое. Осколок мины попал ему в живот.

«Вертушки» сделали свое дело. Над позициями «духов» поднялись тучи дыма и грунта. Видя, что взвод Бровикова и приданные силы Царандоя успешно решают свою задачу, Бочаров приказал второму взводу начать атаку на позиции «духов». Те почти не сопротивлялись, и через пятнадцать минут второй взвод оказался у цели. В плен сдались семеро, двое из которых были ранены. Три миномета уничтожили «вертушками». Бунцев, узнав, что результат боя налицо, приказал пилотам уходить на базу. Сразу же поступили сообщения: от Бровикова – о взятом тридцати одном «духе», а от командира роты Царандоя – об уничтоженных джипах, тридцати семи пленных и о более сотни уничтоженных «духов», а также о захваченном оружии и боеприпасах.

Бровиков и Медведев встретились, обнялись и поблагодарили друг друга за работу. Бровиков спросил:

– Как Коблик, в порядке?

– Нормально, хорошо воюет солдат! – ответил Медведев и достал алюминиевую фляжку в чехле:

– Ну что, товарищ старший лейтенант, по глотку?

– Нет возражений, товарищ старший лейтенант!

Коблик впервые увидел растерзанные тела учащихся лицея. Хоть и удалось большинство детей спасти, душманы расправились почти с двадцатью ребятами.

«Звери, – думал Николай, – делают вид, что воюют за интересы народа…» Он вспомнил, как в ходе боя Шувалов, у которого закончились мины от автоматического гранатомета, стал отстреливаться от наседавших «духов» из автомата, но и к нему патроны закончились. Тогда командир взвода приказал Коблику, Николаеву и Леонову оказать помощь Шувалову. Они как раз занимали соседние позиции. Николай под прикрытием огня друзей броском преодолел расстояние и, устроившись рядом с Шуваловым, передал ему снаряженные магазины к автомату. Видя, что «духи» полагают, что у Шувалова кончились боеприпасы, и потому нагло, чуть ли не в полный рост, стали приближаться к старшему сержанту, дал им подойти еще больше, выждал, когда поднимутся еще человек десять, прицелился и первой же очередью уложил семь или восемь врагов. Его огонь заставил «духов» бежать, а тут подоспели две боевые машины первого взвода, и «духам» пришел конец.

Николай даже не обратил внимания на подходившего к нему офицера. А это был старший лейтенант Бровиков. Левая рука у него была перебинтована и подвязана на повязке.

– Привет, Николай! – поздоровался Бровиков и протянул руку.

Коблик ответил на приветствие и поспешно стал рукой утирать слезу – смерть детей потрясла его.

– Слава богу, ты жив! Я еще вчера, когда бросились к вам на помощь, выяснил, как ты. Да, тяжело вам, мужикам, было. Ты, наверное, впервые оказался в такой ситуации?

– Ага.

– Страшно было?

– Немного, но больше всего боялся, что патроны кончатся или в плен возьмут. А ты что, ранен?

Николай выполнил просьбу Бровикова, когда они вдвоем, не выкать, а переходить на «ты». Хотя каждый раз, когда разговор между ними приобретал дружеский тон, ему становилось неловко. Еще бы! Он – рядовой, а Бровиков – старший лейтенант. Повторил вопрос, уточнил, каким образом Бровиков получил ранение.

– Когда мы деблокировали вас, я получил приказ преследовать со своим взводом «духов». Мы зажали их в предгорье. Шестерых уничтожили, а четверых взяли в плен. Остальным удалось уйти, темнота помешала нам добить их.