Лорд посмотрел в свой блокнот:
– Вы имеете в виду Пан-фи-ло-ва? – по слогам прочитал он.
– Да-да. Мы же втроем приняли решение.
– Он ранен. Его надо сначала вылечить, а затем уже и решим его судьбу. А сейчас ему еще рано уезжать из госпиталя.
Леонов отодвинул от себя чистый лист бумаги, а Николаев положил ручку на свой лист.
– Господин лорд, – Леонов начал медленно, стараясь говорить убедительно, – вы нас плохо знаете. Мы лучше погибнем, но товарища не бросим. Вы же цивилизованный человек и прекрасно понимаете, что здесь его просто убьют. Когда мы давали вам и госпоже Торн согласие, то вы твердо заверили, что мы будем втроем.
– Но поймите, его поместят в пакистанский госпиталь, где есть хорошие врачи.
– Мы воевали не только с афганскими контрреволюционерами, а точнее, бандитами, и мы прекрасно знаем, что для них ничего святого нет. Они отрезали головы простым дехканам, которые хотели признать афганское правительство, вспарывали животы девочкам за то, что те пошли учиться. Вместе с душманами часто воевали регулярные пакистанские части. Для пакистанцев мы враги и неверные. Кстати, для них вы тоже неверный, а это значит, далеко не друг. Поэтому мы требуем, чтобы с нами был и Панфилов.
Лорд растерялся, потеребил руками блокнот, а затем произнес:
– Господа, но ведь мы получили согласие Великобритании на депортацию из Пакистана только вас.
– Тогда мы отказываемся ехать! – твердо заявил Николаев. – Нам ничего иного не остается. Мы трое – словно братья.
– Вы просто не представляете, какие возникнут трудности при предоставлении права переехать в Великобританию такому тяжело раненному. Понадобится не один месяц, чтобы решить эту проблему.
– Господин лорд, – перебил его Леонов, – я не вижу никакой проблемы. Давайте пригласим сюда представителей Посольства СССР в Пакистане. Вопрос решится просто. Посольство заберет к себе Панфилова.
Лорд смущенно замолчал. «А эти солдаты не так просты, как кажутся, – подумал он. – Как им объяснить, что Пакистан неоднократно заявлял, что с Афганистаном он не воюет и никаких советских военнослужащих на его территории нет? Представляю, в какой скандал я попал бы, посмей обратиться в советское посольство! Эти дикари – душманы – не посмотрят на мой статус – сразу же кишки выпустят… Что же делать?» И он решился:
– Хорошо, господа. Мне надо посоветоваться, а вы пока отдыхайте.
– Хорошо, – повторил его слово Леонов, – подождем. У нас есть к вам просьба – дать команду, чтобы мы могли беспрепятственно посещать Панфилова.
– Я попрошу руководство. До встречи.
Лорд забрал чистые листы бумаги, шариковые ручки и молча удалился.
Глава 15. В горе
Вера Федоровна с утра поехала на кладбище. Ей удалось добиться, чтобы на памятнике сыну появилось его изображение в форме десантника, да и надпись на мраморе говорила о том, что здесь похоронен воин, герой, молодой паренек. Она устроилась на мраморной скамейке, долго сквозь слезы смотрела на милое лицо своего сыночка и негромко разговаривала с ним. Не торопясь прошла по аллее, вздохнула: сколько таких же ребят лежит рядом с ее Колей! Красивые, воодушевленные лица. А ведь каждый из них мечтал о будущем, как говорится, красивом, прекрасном, далеком…
Она вышла за ворота кладбища, подошла к автобусной остановке. Утром людей было немного. По лицам пассажиров Вера Федоровна сразу же увидела, кто из них только что посещал могилу родного человека. Автобус довез ее до улицы Горького, она зашла в магазин, купила кое-что из продуктов и не спеша направилась домой.
Там ее радостно встретил пес. Он, повизгивая, становился на задние лапы и просил что-нибудь вкусненькое. Вера Федоровна дала ему кусочек колбасы, вымыла руки и поставила чайник. Сегодня у нее выходной, она решила заняться уборкой.
Тут раздался звонок по телефону. Это была Анна Степановна. Она поинтересовалась, могут ли они с невесткой прийти к ней.
– Конечно, голубушка, приходите. Я всегда рада вам. Приходите, я как раз чай заварила.
Вскоре появились Анна Степановна, Таня и ее доченька Настенька. Для девочки нашлись конфеты, печенье. Когда женщины устроились за столом, Анна Степановна протянула конверт:
– Прочтите, пожалуйста. Это письмо от командира батальона, в котором служил Андрюша.
Коблик достала из конверта сложенный вчетверо лист и начала вслух читать:
«Здравствуйте, уважаемая Анна Степановна! Пишет вам командир батальона 457-го полка 103-й воздушно-десантной дивизии. Ваш сын служил во вверенном мне батальоне. Сразу же сообщаю, что розыск Андрея Михайловича продолжается. К этой работе подключились спецслужбы ДРА и КГБ СССР. К сожалению, пока результатов нет. Но я решил рассказать о том бое, в ходе которого пропал Андрей Михайлович. Об этом ранее уже писал вам командир полка. Добавлю я только вот что: Андрей, с которым мы сошлись не только по службе, но и характерами, получил пулевое ранение в левое предплечье. Врач и медбрат сняли с него гимнастерку и, усадив в теньке стали делать перевязку. Противник, позиции минометов которого находились в трех километрах, конечно же, слышал, что рота Андрея ведет бой с большим караваном, причем успешно. В ходе операции были захвачены большие боевые трофеи, много пленных душманов и два иностранных советника.
Уже после боя, во время перевязки Андрея начался минометный обстрел места боевых действий. Погибло несколько душманов, а одна мина разорвалась рядом с Андреем Михайловичем. На месте взрыва обнаружены его гимнастерка с документами, а также, простите меня, уважаемая Анна Степановна, за страшную откровенность, но я считаю, что вы обязаны знать всю правду, нога и часть запястья левой руки. Кроме Андрея, никто таких повреждений не получил. Скорее всего, взрывной волной Андрея унесло в пропасть. Наши люди обследовали всю местность, там очень много расщелин, уступов, провалов. Но увы. Конечно, хотелось бы надеяться на то, что Андрей остался жив. Поэтому и продолжается его розыск. Может, он попал в плен, может, его случайно подобрали местные жители. Внизу проходит одна из горных троп, которой пользуются местные крестьяне. Места там глухие, высота гор – до трех километров.
Я решил написать правду и считаю, что если бы со мной случилось что-то подобное, то я хотел бы, чтобы мои родные – родители, жена, дети – знали правду, даже если она такая страшная. Простите меня, дорогая Анна Степановна, но я считаю своим долгом написать вам обо всем. Давайте вместе будем надеяться на лучшее. Работа по розыску героического капитана Бровикова Андрея Михайловича продолжается. Мужества вам и терпения. Ваш подполковник Бунцев».
Вера Федоровна, утирая слезы, закончила читать. В комнате наступила тишина, которую нарушали всхлипы плачущих женщин. Одна только Настенька уплетала конфеты и рассматривала, сидя на диване, фотографии Коли Коблика, расставленные в рамках на комоде.
– Что делать, Вера Федоровна? – спросила Анна Степановна, гладя по голове уткнувшуюся ей в плечо Татьяну.
– Трудно сказать, что мы можем сейчас предпринять. Думаю, единственное, что надо сейчас, – это надеяться и ждать. А знаете, давайте завтра сходим в военкомат. Может, у них есть еще какая-нибудь информация.
– Давайте, – вытирая слезы, согласилась Анна Степановна. – Но, знаете, Вера Федоровна, мое сердце подсказывает мне, что Андрюша жив.
– И я не верю в его гибель. Я тоже думаю, что Бог нас услышит, – добавила Татьяна. – Я каждый день хожу в церковь и прошу Господа о помощи.
– Да, надо надеяться и верить, – сказала Коблик и добавила: – Мне вчера звонили родители Леонова. Они переехали в Москву. Отцу предоставили новую работу. Он сейчас директор какого-то важного завода. Квартиру дали им в центре. Они тоже надеются, что Антон жив.
Глава 16. Пакистан
Прошло трое суток, и парни направились через двор в госпиталь к Бровикову-Панфилову Леонов тронул за руку Николаева:
