19.03.1968.

Поверить не могу, оказалось, что я ему нравлюсь. Сегодня после урока он проводил меня домой. Марина широко округлила глаза, когда он подошёл ко мне возле дверей класса, и не замечая её, попытался завязать со мной простой разговор.

21.03.1968.

Сегодня урока музыки не было, но Витя нашел меня в школе. После уроков, он подкараулил меня возле главного выхода и снова предложил проводить до дома.

Он мне рассказал, что живёт в соседнем районе и нам все равно по пути. Мне с ним очень интересно.

Я отрываюсь от чтения. По крайней мере, все его слова подтвердились. Он говорил мне правду.

Далее следуют ещё несколько записей о том, как они проводили время вместе, первый поцелуй и совместные уроки музыки.

Мне становится не по себе все это читать. Ревность к собственной бабуле – это что-то за гранью нормальности. С горечью отмечаю, что у неё есть явное преимущество – она его неоднократно целовала, а я нет.

Такие откровения мне точно ни к чему, зажмуриваюсь и пропускаю несколько страниц, перелистывая на ту дату, что больше всего меня интересует.

24.04.1971.

Привет дневник, прости, что так давно не писала. Сегодня у меня был не самый лучший день. Мы очень сильно поссорились, он уезжает, а я остаюсь.

25.04.1971.

Его больше нет. Я не могу в это поверить.

Это страшный сон. Завтра я проснусь, и все будет, как раньше! Он незаметно пройдет к нам в дом, и мы спрячемся на чердаке, мы будем там только вдвоем.

Стоп. Вот это интересно. Витя мне об этом ничего не говорил, что место их тайных свиданий было на нашем чердаке. Такое ощущение, что история словно повторяется, даёт второй шанс, чтобы что-то исправить.

26.04.1971.

Сегодня я была на месте происшествия. Там было очень много милиционеров. Мельком мне удалось рассмотреть комнату, и я увидела то самое зеркало, возле которого мы первый раз поцеловались. Оно висело прямо напротив его кровати. Даже страшно представить, что оно отражало совсем недавно. Я тут же пошла в мебельный магазин возле фабрики и купила точно такое же зеркало себе на память. Я установила его на чердаке в нашем доме. Теперь я могу смотреться в него и вспоминать, как мы были вместе и счастливы.

Дальше записей нет, две чистые страницы.

Можно сделать выводы, что Виктор умер напротив зеркала, таким образом, его душа попала в ловушку.

Но ведь бабушка купила совсем другое зеркало – опять загадка.

Я вспоминаю, что ещё вытащила из шкатулки старые письма для бабушки от моего деда. Беру их в руки. Любопытство пробирает меня с новой волной. Достаю первое письмо, разворачиваю давно пожелтевшие тетрадные страницы и начинаю читать:

"Дорогая Вера, я очень скучаю. Каждый день думаю только о тебе. Напиши мне, пожалуйста, хотя бы пару строчек, умоляю"

Далее он делится о своей службе, рассказывает о том, как ему тяжело переживать разлуку, что он безумно завидует товарищам, которые ежедневно получают письма от своих любимых.

Беру второе письмо. Его содержание примерно такое же, как и первое. Читаю ещё парочку – в каждом признания в любви, тоска, боль.

Пропускаю несколько писем.

Беру последнее.

"Вера, большое спасибо, что прислала мне свою фотографию, как я тебя и просил. Как же я её целовал! Но почему ты так жестока ко мне? Почему ты вложила её в чистый лист? Написала бы мне хоть что-нибудь, хоть одно словечко"

Да уж, от такого равнодушия мне стало не по себе ещё больше, на глаза навернулись слезы. Слишком много информации для одного дня.

На самом дне шкатулки лежат разные мелкие вещицы: старинные монетки, пасхальные открытки, кусочек плотного красного дерева, стеклянная фигурка в виде виноградной лозы и самая приятная находка – это маленькая фотография Виктора, какую делают на документы. Возможно, она незаметно стащила её у него из паспорта. На меня смотрят пара прекрасных любимых глаз. На этом фото он ещё моложе, чем в зеркале. Провожу пальцем по глянцевой поверхности, не могу глаз отвести, наверно бабушка делала так же. Беру её вместе с собой в постель, зажимаю в ладони, продолжаю смотреть на неё ещё какое-то время, потом кладу под подушку. Ощущение на душе такое тяжелое, словно все внутренности сжались в один тугой клубок, как же больно.

Получается, что бабушка вышла замуж не по любви. Значит, она любила всю жизнь человека, за которого я и сама готова отдать свою жизнь.

Хочется просто навсегда уйти в забвение. Закрыть глаза и оказаться рядом с ним. Я не могу понять, из-за чего он так сильно просит меня продолжать эту бессмысленную жизнь. Почему он не хочет, чтобы мы покинули этот мир вместе – рука об руку.

Вечером следующего дня я прихожу на чердак, грустная и печальная. Невольно чувствую сильное облегчение, когда вижу его на месте. Слышу его возмущенный тон:

– Вика, где ты была, почему ты не навестила меня вчера?

– Почему я не пришла? Лучше расскажи мне, где ты был прошлые два дня? Я тут сходила с ума одна, не знала, что мне и думать!

– Я поклялся себе, что больше не вернусь сюда.

Его стеклянные холодные глаза пугают.

– И все же ты здесь, интересно.

– Два дня – это все на что меня хватило. Я сорвался, пришел наверх, а тебя нет… У меня была настоящая агония. Я уже собирался призвать "нечто", чтобы, наконец, избавиться от мучительного страдания.

Он настойчиво вглядывается в мои глаза, пытаясь распознать мое настроение. Я жду, когда он заведет тему про Макса. Но он не заводит.

Я нарушаю тишину, когда задаю свой вопрос:

– Неужели ты бы вот так взял и покинул меня навсегда, без каких-либо объяснений?

Я представила себе эту страшную ситуацию и на глазах проступили слезы, мой голос дрогнул. Ненавижу такие моменты, когда я выгляжу слабой и беспомощной.

Я и представить не могла, что недавняя катастрофа имеет такой масштаб.

Он отвечает мне ледяным тоном:

– Ради тебя и твоего светлого будущего – да. Это жесткое "да" бьёт меня словно пощечина. Он смотрит на меня своим самым прожигающим и холоднокровным взглядом.

– Как думаешь, насколько долго я смогу продержаться, наблюдая, как я ломаю твою жизнь?

– Послушай, давай не будем нагнетать обстановку, – я отчаянно пытаюсь сохранить спокойствие и самообладание, чтобы не пуститься в горькие рыдания.

Через секунду он смягчается:

– Вика, прости, пожалуйста, прости меня! Я идиот! Успокойся, ведь я все ещё здесь, я не смог уйти, ты же видишь! Он обеими ладонями прислоняется к поверхности стекла, словно пытаясь поймать меня в свои объятия.

Я молча проглатываю обиду и чувствую, что нужно срочно сменить тему:

– Давай поговорим о чем-то отвлечённом, пожалуйста, расскажи мне что-нибудь. Любой случай из твоей жизни. Любую историю, что угодно.

– Хм, дай подумать, чем бы тебя развлечь.—

Он разворачивается на 180 градусов и отходит к противоположной стене, через пару минут снова подходит ближе и начинает рассказ:

– Знаешь, когда я был ещё юным подростком, один раз мой отец взял меня с собой на работу на фабрику. Он показывал мне, как собирать мебель, то что он делал каждый день. В тот вечер мы вырезали зеркальные рамы вместе, он разрешил мне ему помогать.

Я очень старался, мне хотелось показать ему, что я могу не хуже его сделать приличную работу. Мы вместе вы?резали и собрали два больших зеркала, один из них мы выкупили себе домой. Второе отправилось в магазин и его, наверно, купил какой-нибудь хороший человек. Ну по крайней мере мне очень хочется так думать. Ведь я вложил в него всю свою душу, понимаешь?

– Что ты только что сказал?

Я пытаюсь осмыслить услышанное.

– Витя, да ведь это и есть то самое зеркало!

Он смеётся.

Я начинаю тоже смеяться от его заразительного смеха.

– С чего ты взяла? Таких зеркал тысяча. Да и это зеркало может быть откуда угодно. Но даже, если это и так, тогда я очень рад, что его купили именно твои родители.