– Откудова вы такие берётеся тока… – бубнила женщина, высыпая шелуху от семечек в печку. – Да ежели б не я, то и дед твой со мною ня жил бы… Ежели б не я, ня бывать тебе воспиталкой в ентом саду!

Марфа злилась и нервничала.

– Вот помрём мы с дедом, шо ты будешь делать? Не могёшь себя пристроить, дык слухай бабку Марфушку! – стукнула кулаком по столу и плюхнулась на табурет.

– Хто тама, Марфушка? – отреагировал дед Панкрат на грохот.

– Гром гремить! – издевательски прошипела женщина и пригнулась ближе к внучке. – Во, видала? Совсем глушный… Старый стал… Сморщился, як сморчок, зараза… А якый красаве́ц был, у-у… Усе девки за им бегали-бегали, но не догнали… Об мене он споткнулси, када женатым был…

– Да ты шо? – доела Тамара похлёбку и убрала посуду.

– А за кем женатым был, ты до сих и не вразумеешь… – прищурилась Марфа и хитро улыбнулась.

– Бабуль, ты ж говорила, что он холостой был… – удивилась Томка рассказу бабули.

– Мало ль, шо я тама говорила… А ты слухай правду, девка, и мотай на ус! – подняла указательный палец правой руки вверх в знак приказания. – Жёнка у его была клуха клухой. Такая уся важная, кура очкастая.

Марфа встала и прошлась по комнате от одной стены до другой, выпятив грудь вперёд, изображая женщину, о которой рассказывает.

– И на кой чёрт на таких женютси? Ни характеру, ни лица… Тьфу… В общем, я вовремя постаралася, шоб жизню твоему деду наладить…

– Ничого я не поняла, и не надо… – встала Томка и хотела было уйти.

– А ну, сядь на место, – приказала Петровна и постучала по табурету. – И жёнкой Панкрату была твоя первая училка…

У Тамарки округлились глаза.

– Как енто?

– А вот так, – громко рассмеялась Марфуша во всё горло, закинув голову назад. – Ента дурында и ухом не ведёть, шо я сделала…

– Ничего себе…

– Я к бабке одной ходила. У нас её ведьмой кличали. Она мене и подмогнула… Присуху нашептала, во как! Я будущего муженька хлебушком-то и угостила…

– Грех-то какой…

– Ничо́го и не грех, коли для дела надобно, – Марфа закинула семечку в рот. -Такие, як Манька Грищенко, не умеють с мужиками справлятьси… Ну и шо, шо живуть они с десяток годков вместе. Ты, девка, взрослая ужо, бери его в оборот и дальше. Сдастся, никуды не денетси! Слухай мене и учися… А то помрём с дедом, так и останиси одна, як бобыль. А Ванька – видной мужик, работяший… Сама знаешь, у нашем хуторе с мужиками беда. Где ж тебе сыскать годного? Сколько ж тебе маитси? Усю жизню любишь и маишьси… Как гутарють в народе: «жена – не стена, подвинетси». Коли так у тебя не выходить, значится, будем действовать по-иному. Есть тута у нас одна знахарка, вот я завтра сбегаю и договорюся. Она тебе подмогнёт, коли для дела надобно. И быть тебе пристроенной бабой. А тама родишь ему сынка, и никуды он больше от нас не денетси.

Наутро Нюся почувствовала себя нехорошо.

– Мам, мне жарко, – простонала девочка, надевая льняное платье.

– Не городи, – Мария торопила детей. – До чего ж вы ленивые… Торопитеся, Потапыч ждать не будет. Учиться надо, Нюсь.

– Я знаю… – девочка оделась и стала ожидать у порожка брата. Пот стекал по лбу. Но надо, так надо…

Почти четыре километра идти до колонки.

Колонка – маленький район в конце хутора. В этом месте когда-то немцы собирали местных жителей и пытали их… Поэтому так и прозвали этот участок – колонка.

– Шевелись, – нервничала Нюся, подгоняя брата. – Уедут без нас, придётся идти пешком до садика.

В саду мальчика ждала Тамара, чтобы в очередной раз расспросить, как поживает папа и не ругается ли он с матерью.

– Папка у меня хороший, – улыбнулся Вовка, снимая шапку. – А вот Нюська – вредина…

– Возьми сладенького… – протянула Томка конфетку. – А мама с папой не ругаются?

– Не, – развернул конфету и положил в рот. – Папка только иногда громко говорит, а мамка – не…

Тамара вздохнула и повела мальчишку к детям.

***

С раннего утра бабушка Марфа Петровна собиралась посетить знакомую ей женщину, которая отлично разбирается в заговорах на любовь.

– Кудый-то тебя несёть? – удивился Панкрат, лежа на печи.

– На Кудыкину гору, – огрызнулась Марфуша, накидывая телогрейку. – Сиди тута, хрыч старый, я скоро возвернусь.

Вышла на улицу и быстрым шагом направилась по серьёзному делу. Дойдя до нужной мазанки, без стука открыла дверь.

– Доброго утречка! Есть кто дома? – крикнула Марфа, ожидая ответа. – Поля, я к тебе по очень сурьёзному делу пришлась…

В хате никого не оказалось. Марфа вышла на улицу и прошлась по двору в поисках знахарки Полины.

– Чаво надобно? – хозяйка вышла из сарая, волоча только что зарубленную курицу.

– Полюшка, доброго здра́вичка, – тонким голосом заговорила Петровна. – Я по делу… Знаю, шо ты на многое способна… Мне помощь требуется…

– Ты об чём? – опуская в кипяток тушку, Полина начала выдёргивать перья.

– Говорю, как есть – присушка мне нужна… – наклонилась к женщине и шепнула на ухо.

Хозяйка засмеялась и пристально посмотрела на просительницу.

– Тебе? На кой? Али деда решила сменить?

– Тю, глупая, шо ты несёшь? Не мне, а внучке моей надобно…

– Та-ак, а вот туточки давай подробности, – Поля взяла ведро. – Пошли в хату.

Устроившись поудобней за столом, Марфа Петровна начала свой рассказ.

– Женатый он, но здеся моя правда – ему будеть лучше с моей Томкой. Сама знаешь – мужиков у нас нема, а в той семье его не ценють.

– Да об ком ты мне гутаришь?

– Ванька Грищенко нам нужон, – отчеканила Петровна и положила руки на колени.

– У-у, баба, чаво напридумала… А то, шо детки у них, тебя не касаетси?

– Ну и шо? Поль, я же слыхала, шо ты могёшь… Ты ж много лет назад подмогнула своей куме… Мужик тоже был семейный… Кума твоя мне и докладала…

– Странность якыя, усем Грищенку подавай… – задумалась хозяйка.

– Кому енто усем? – прищурилась Марфа.

– А? – спохватилась знахарка. – Не-не, енто другой, однофамилец…

– Ну, дык поможешь аль не? Иль мне с кумовьёвым мужиком погутарить? – ехидничала Петровна.

– А ну, цыть! – занервничала Полина. – Нельзя, шоб прознали… Енто дело такое… Ладно, вечерком заходи и принеси сахарку да водовки.

На том и расстались.

***

Вечер.

Мария собралась кормить скотину. Оделась и открыла выходную дверь. Неожиданно на порог прыгнула огромная жаба.

– Откудова тебе взяться? – удивилась Маша. – Холодно ужо.

Жаба квакала и упорно лезла в хату. Мария пыталась развернуть её ногой, но ничего не получилось.

– О боже, – Грищенко вдруг вспомнила народную примету. – Енто кто ж так люто нас ненавидить?

В деревнях и сёлах люди верили: если на порог дома запрыгнула жаба, то жди беды. Это означало, что кто-то навёл порчу на одного из членов семьи. По преданию, необходимо заколоть земноводное вилами. И в этот же день, кто первый из чужаков придёт в гости, тот и сотворил чёрное дело.

Маня мигом забежала в сарай и схватила вилы.

– Добрейшего вечеро́чка, – к калитке подошла соседка Стеша.

Мария не обратила внимание на соседку.

– Я туточки тебе должок принесла, – Стешка протянула ведро.

– Поставь у калитки и иди, – пробурчала Маша, подходя к двери мазанки.

– Ой, а шо енто у тебя? – встрепенулась соседка, поставила ведро и осталась с той стороны забора. Закрыла калитку. – Неужто жаба? Ой-ой, ужасти какие! Манька! Убей её, убей! Она беду несёть в твою хату! Ой, батюшки! Шо ж енто делается? Какая пакость!

Мария замахнулась вилами.

– Так её, так! Окаянную! – причитала верующая во всю нечисть Стешка, – Жги её, жги! Вот же ж дрянь якыя приползла!

– Чаво барагозишь? – к Степаниде подошёл муж. – Шо опять приключилося?

– А ты шо припёрси? – обернулась Стеша. – Ты же у Мельниковых хату ремонтироваешь!

– Ну… – замешкался Порфирий. – Я перекусить пришёл, а тебя в хате как ветром сдуло…