Он замечает меня, стоящую здесь и прекращает двигаться. Избегает моего взгляда. Это. Самый. Смущающий. Момент. В. Моей. Жизни. Он целует свою маму в щеку, а затем садится и кладет салфетку на колени.

— Доброе утро, милый, — говорит миссис Гудвин, улыбаясь, и делает глоток своего чая. А затем опять возвращается к сортировке кучи писем, которые перед ней. Это, наверное, приглашения на благотворительные балы, политические сборы средств для кампании ее брата, губернатора штата Алабама, коктейльные вечеринки или это из-за ее книги рецептов.

Очевидно, каждый год она раскрывает несколько рецептов из своей особой книги рецептов — “Развлечение с Гудвинами: Призовыигрышные Рецепты из Призоарительной конюшни Кедар Хилл”. Она продает их, а деньги отправляет на благотворительность. У нас ее книга лежит в общей комнате на кофейном столике.

Я подхожу, чтобы налить кофе в чашку Джека.

— Только потому, что я принес тебе кофе, ты не должна делать то же самое.

Я замерла, а мистер и миссис Гудвин обменялись взглядами. Я иду налить кофе в чашку мистера Гудвина, но когда подхожу, он поднимает руку в отрицательном жесте.

— Все нормально. Мне хватит этого.

Джек берет маффин из корзины для хлеба.

— Папа, я продал жеребенка Биг Сошити.

— Кому?

— Конюшне Буши Брэнч в Джорджии. Цену подняли до $320 000.

— Молодчина, — говорит мистер Гудвин с улыбкой, заставляя его практически светиться от гордости.

Джек шарится в письмах, которые около него, открывает один конверт и достает оттуда открытку. Рельефными буквами на конверте выгравировано “Э. В.”

— Дерьмо, — бормочет Джек, бросая конверт с открыткой обратно на стол.

— Что это, милый? — спрашивает его мама.

— Всего лишь открытка от Эбби Винчестер. Я увидел надпись “Э.В.” на конверте, подумал, что это “Э&В Корневое Пиво”.

— Ты тупица, — говорит Шелби.

— Я люблю это пиво, — отвечает он, звуча при этом излишне эмоциональным из-за пива. Парни.

Мистер Гудвин открывает рот, чтобы, вероятно, поговорить об открытке от Эбби Винчестер, не о пиве, так что я иду обратно на кухню. Джоди передает мне поднос, загруженный омлетом, маленькими мисками с чем-то, но я не могу понять что это, и еще одной корзинкой булочек и маффинов. Я возвращаюсь в столовую во время другого интересного разговора.

— Я хочу розовые пряди в волосах, — говорит Шелби, облизывая верхнюю губу, запачканную какао.

Миссис Гудвин опускает письмо в руках.

— Нет.

— Да ладно вам! Я хочу розовую прядь на день рождения! У Карлы голубые пряди, а у Витни — фиолетовые. Ну а мне пойдут розовые!

— Нет, — одновременно говорят ее родители. Мистер Гудвин за это время ни разу не оторвал свой взгляд от газеты. Я ставлю миски около каждого из них. Это выглядит, как будто яйца, запеченные с беконом. Бьюсь об заклад, это гораздо вкуснее тех фруктов, которыми завтракала.

— Дорогой, — миссис Гудвин говорит Джеку. — Что ты думаешь о сырной крупе с кремом-брюле?

Он черпает ложкой эту смесь и пробует, говоря с полным ртом.

— Вкусно.

Она хлопает.

— Ты только что не говорил этого?

Джек выглядит, как проклятый загребающий бульдозер. Могу сказать, что ему понравилось это блюдо.

— Поверь нам. Это блюдо превосходно, — говорит его отец, выглядывая из-за газеты и улыбаясь.

— Может попробовать добавить какую-то кислинку, — говорит Джек.

— Я скажу Джоди, — отвечает миссис Гудвин, кивая и делая заметку. — Ты можешь просмотреть мои наброски для книги после школы? — просит она Джека.

— Конечно, — отвечает он. — Я надеюсь, ты добавишь в нее то жаркое из креветок, омаров и говядины.

Он помогал с кулинарной книгой своей маме? Кто знал об этом? Я думала, что его развлечения были такими:

1. Соблазнение женщин;

2. Мысли о лошадях;

3. Издевательство надо мной.

Сейчас, когда все были обслужены, я парила то в столовую, то в кухню, ожидая, когда все закончат есть. Миссис Гудвин пошла вместе с Шелби готовиться к школе и оставила Джека наедине с отцом. Я на пути покинуть комнату и закончить свою домашнюю работу по математике, когда слышу свое имя. Я чувствую вину за то, что подслушиваю, но ничего не могу с эти поделать.

— Что ты делал сегодня вместе с Саванной Барроу утром? — спрашивает мистер Гудвин.

— Пытался научить Звезду стартовать, — отвечает Джек.

— Это все, что вы делали?

— Да, клянусь.

Я выглядываю из-за угла и вижу, как Джек откусывает такой огромный кусок маффина, кажется, что он сейчас подавится. Я облокачиваюсь на стену, чтобы убедится, что меня не видно.

— Это нехорошо, если бизнесмен встречается с прислугой. Или использовать ее для других развлечений.

Пауза.

— У Саванны было несколько идей, как тренировать Звезду, это всё.

— Что-нибудь новое?

— Не совсем. Те же процедуры, что и обычно.

— Это сработало утром?

— Конь казался спокойнее, чем обычно. На тренировке показал хорошее время. Саванна просто знает, как контролировать его.

— Не питай иллюзий, что Саванна что-то изменит. Я еще не решил, талантлива ли эта девушка. Я всё еще думаю, что нам нужно продать Звезду.

Я вдыхаю и выдыхаю, чувствую удушье. Пожалуйста, не продавай Звезду. Пожалуйста, не продавай Звезду! Он может попасть к жестокому владельцу. Как Муншадоу. Пожалуйста, не продавай Звезду. Я не вынесу еще одной такой потери.

— Не забудь, что у нас сегодня ужин. Я скажу Ивонне приготовить тебе костюм.

Я еще раз выглядываю из-за угла и вижу, что Джек трет глаза. Он вздыхает, поднимает выпуск “Гоночного образца”, встает и, пыхтя, допивает кофе.

Он не заступился за меня, когда его отец спросил о моем таланте. Это неудивительно. Я только начала работать тренером здесь. Я еще не показала себя.

Медленно я снимаю свой фартук.

***

Из окна кухни я смотрю, как большой блестящий красный грузовик Форд спускается с подъездной дорожки и выезжает за ворота. Я делаю глубокий вдох и иду обратно в столовую, где мистер Гудвин сидит над Теннессин[13].

— Сэр?

Он поднимает голову и улыбается мне.

— Да, Саванна?

— Можно с вами быстро поговорить?

— Конечно, — он сворачивает газету, откладывает ее к пустой миске и выжидающе на меня смотрит.

— Мне жаль, что Синди не смогла обслужить вас эти утром. Обычно она не капризная, она просто чувствовала себя плохо. Я уверена, этого не повторится снова. Я знаю, что мы не произвели хорошее впечатление в первую неделю пребывания здесь. Я надеюсь, вы не будете удерживать ее зарплату, потому что я работаю здесь…

Он отмахивается.

— Небольшое дело. Я понимаю, что у тебя братик или сестричка на подходе.

— Да, сэр, сестра.

— Тебе нравится жить здесь? У тебя хорошая комната? Все ведут себя мило с тобой в Хиллкрест?

Краска отвалилась от стен, но папа сказал, что мы можем это исправить только тогда, когда проживем здесь какое-то время.

— Все прекрасно, сэр. Я имею в виду все, кроме того, что Ивонна не позволяет мне стирать свою собственную одежду.

— Добро пожаловать в наш клуб, — улыбается он. — Что-то еще? Тебе, наверное, нужно добраться до школы.

Я нервно смотрю на свои розовые конверсы.

— Сэр, я хотела попросить вас. Папа и Синди по уши долгах. Множество счетов и кредитов.

— Так, — медленно произносит мистер Гудвин, сужая глаза.

— Я хотела попросить… когда Синди нужно будет больше времени для ребенка, не могли бы вы вычитать это из моей зарплаты, а не из ее? Хотя бы пока ребенок не родится.

— Если это то, чего ты хочешь. Но я хотел бы, чтобы ты оставила себе вместо этого, — мистер Гудвин изучает мое лицо. — Позволь своему папе справится с долгами.

— Я хочу этого, — но я не позволю своей младшей сестре расти, как росла я.

— Хорошо, я улажу это, — лукавая ухмылка появилась у него на лице. — Скажи мне кое-что, Саванна. Ты знаешь, что не так со Звездой Теннесси?