– Ну-у, с чистыми активами я помогу. Ты это знаешь, потому что у тебя высшее экономическое образование.

– Да? – изображая удивление, воскликнула Ника. – А я думала у меня какая-нибудь творческая профессия. Например, фотограф, дизайнер или что-то подобное.

– И такая у тебя имеется, не совсем, конечно, творческая, но близко к этому. Мы познакомились в фитнес-клубе. Ты очень настойчиво предложила свои услуги личного тренера, а я сопротивлялся, говорил, что и сам неплохо с занятиями справляюсь. Но знаешь, ты умеешь быть убедительной, – хохотнул я, и Ника улыбнулась.

– Выходит, я вполне самодостаточная особа, – сделала она вывод. Затем замялась, набрала воздуха в легкие и выпалила: – Ты, пожалуйста, не подумай, что я неблагодарная или капризничаю, но мне не нравится, когда мое лечение обсуждают без моего присутствия. А еще дико смущает наличие охранника возле двери. Зачем он, мне угрожает опасность?

Вот кошечка и коготки выпустила. Не нравится ей! Мне тоже не нравится с авантюристкой сидеть, разговоры вести, но я же молчу.

– С Германом Александровичем мы обсуждали скорее административные вопросы, чем процесс лечения, – оправдался я, и Ника опустила глаза, якобы смущаясь из-за того, что за услуги клиники плачу я. – Охранник, Ника, обязателен. Он тут на всякий случай и для моего спокойствия.

Девушка смиренно кивнула. Понимает: взбрыкнет, начнет качать права, и я тоже перестану быть хорошим, добрым парнем.

Я выкладывал те малые крохи, что знал о Нике, а она усердно записывала якобы новую для себя информацию. Стоило мне назвать какой-нибудь факт из ее жизни, как на меня обрушивался шквал вопросов. Особенно Нику интересовала тема нашего знакомства. А также ее уход из фитнес-центра и трудоустройство в мою фирму. То, как протекал наш с ней роман и его подробности, она обходила стороной, что вполне меня удовлетворяло. Хоть я и продумал ключевые моменты, но врать открыто в лицо, зная, что собеседник в курсе, как минимум противно. Вероника – талантливая мошенница, за всю нашу некраткую беседу она ни разу не выдала себя и не проговорилась. Вывести ее на чистую воду не вышло. Ничего, одна встреча не показатель, долго держать себя в руках и контролировать свои слова она не сможет.

С каким же наслаждением я оторвусь, когда поймаю ее за язычок! И чем дольше жду реванша, тем извращеннее будет наказание.

Вероника

Дни в клинике похожи друг на друга, как близнецы, и тянутся нестерпимо долго, а к тому же я постоянно чего-то жду. С первыми лучами солнца считаю минуты до прихода Ярослава, а когда он уходит, грущу и тороплю время, чтобы настало следующее утро.

Визиты Ярослава мне крайне приятны. Да нет, кого я обманываю? Они для меня как праздник. Он внимателен, добр, и рядом с ним я ощущала себя принцессой за спиной сильного рыцаря. Ярослав все мои заботы взял на себя, и я с благодарностью приняла его помощь. Тем более что твердо решила: я не останусь в должниках и, как только выйду на работу, благо она у меня есть, верну Ярославу средства, потраченные на лечение, и те деньги, которые он заплатил хозяйке моей съемной квартиры.

– Привет, – улыбнулась Аленка, входя ко мне в палату.

За две с небольшим недели вынужденного отпуска мы с ней сдружились. Она меня развлекала новостями и, что греха таить, сплетнями больницы, а я делилась с ней впечатлениями от встреч с Ярославом.

– Я не с пустыми руками, – медсестра потрясла розовым пакетиком и с довольным видом высыпала содержимое на одеяло. – Надеюсь, выбрала то, что надо.

– Это что, для меня? – приложив ладонь к груди, обрадовалась я, жадно рассматривая новенькую, еще в упаковке косметику.

– Ага.

– Не могу принять такой дорогой подарок, – грустно выдохнула я, но желание прихорошиться для Ярослава взяло верх, и выход быстро нашелся: – Но если позволишь взять ее в долг, а после выкупить, тогда приму с превеликим удовольствием.

– Вот еще, – обиженно буркнула девушка. – Я от чистого сердца, как говорится, от души, а ты мне деньги предлагаешь. – Алена надула губки и отвернулась.

– Ладно-ладно, – обняла я уже, можно сказать, подругу. Позже все равно ее отблагодарю ответным щедрым жестом.

Я приняла душ, тщательно уложила феном длинные волосы, на лицо нанесла тональный крем, подкрасила ресницы, добавила совсем чуть-чуть румян на щеки и завершила макияж розовым блеском для губ.

«Совсем другое дело», – подумала я, разглядывая довольно симпатичное отражение в зеркале.

– Все, Койдан замертво упадет, когда тебя увидит, – выглядывая из-за спины, восхитилась Аленка. – Хотя ты и без краски красавица, а о фигуре вообще молчу. – Она оглядела себя и ущипнула за бока на талии. – Смотрю на тебя, и мысли о диете все чаще посещают. Психану и сяду на японскую диету. Завтра. Или нет, лучше в понедельник. Ой! – взвизгнула медсестра так, что я вздрогнула, и, достав из кармана халата флакончик туалетной воды, щедро меня надушила. – Последний штришок. Еще бы наряд соблазнительный, но тебе и больничная сорочка идет.

К нам заглянула старшая медсестра и напомнила Алене, что ее ждут другие пациенты. Когда за женщиной захлопнулась дверь, Алена показала в ее сторону язык, но все же выполнила требование, и опять я осталась одна. Телевизор надоел, вид из окна тоже, книги, которые принесла мне Алена, я давно прочитала, новые просить было неудобно, хоть вой от тоски. До прихода Ярослава оставалось больше часа.

Я заметила за собой странность: для меня ждать и гонять в голове тревожные мысли – это синонимы. Почему бы не думать о чем-то приятном? Нет, извожу себя навязчивой идеей, что будет, если воспоминания не вернутся. Как тогда жить? А от переживаний, что Ярославу надоест со мной возиться и он в один прекрасный день просто больше не придет, и вовсе волосы дыбом встают.

– Какое серьезное лицо, – хохотнул в приоткрытую дверь Яр. – О чем размышляем?

Мне не хватило духа признаться ему, что не представляю, как в случае чего буду без него обходиться, и я просто пожала плечами.

– Так, о всякой ерунде. А ты сегодня пораньше.

– Пятница. Лето. Офис вымер, и я рванул к тебе. А ты какая-то сегодня необычная. – Койдан подошел, наклонился и вгляделся в мое лицо. – Понять не могу, в чем дело. А чем пахнет? – принюхался Ярослав и поморщился. – Запах неприятный, но не лекарство.

Я ужасно расстроилась. Мне духи Алены понравились, а Яр не оценил.

– Накрасилась, что ли? – Хотя бы эту фразу Койдан произнес не морщась.

– Да, и надушилась, но если тебе не нравится запах, могу смыть.

Он не ответил, посмотрел на тумбочку, повертел в руках тушь, помаду, потом взглянул в мусорную урну, где валялась упаковка от косметики и спросил:

– Ника, а откуда у тебя в палате новые вещи?

– Алена подарила, – растеряно призналась я.

Он подтащил к себе стул и сел напротив. Я терялась в догадках, чем Ярослав недоволен, если не сказать больше, но потом он смягчился и высказался:

– Все правильно. Сам виноват. Мне и в голову не пришло, что тебе нужны всякие женские штучки, а ты, видимо, постеснялась попросить. Но Ника, давай впредь договоримся: ты ни от кого чужого ничего не принимаешь, а просто пишешь список, и я приношу все необходимое.

Ага, тампоны и дезодорант для подмышек мне тоже у тебя просить?

– Я и так у тебя на шее сижу. Всем необходимым снабжает больница, а это, – кивнула я на тумбочку, – просто баловство не…

– Или нет, сделаем по-другому, – перебил меня Койдан. – Я только что от Германа Александровича, он в принципе не против тебя выписать, если будет обеспечен должный домашний уход. Если согласишься переехать ко мне, я его мигом организую. Ну, что скажешь?

Ого! Вариант совместного проживания я совсем не рассматривала, но Яр ждет ответа, а у меня его нет. Как можно сразу решиться?

– Ника, добавлю: мы и так собирались съезжаться. Обсуждали это накануне аварии. Разве тебе не надоели больничные стены? Да и мне будет удобнее не мотаться на другой конец города каждый день.