Уильям посмотрел на Чарльза.

— Но это не Реймонд.

Чарльз фыркнул.

— Ты совсем свихнулся от женатой жизни. Реймонд тебя любит.

Услышав то, что он и желал услышать, Уильям с облегчением вздохнул, он тут же выпрямился в оцепенении.

— И он любит твою леди. Черт, я думаю, что половина мужчин, присутствовавших на свадьбе, влюбились в твою леди. Вокруг нее увивался Реймонд, я воздыхал, а ты так и не заметил. Ты никого кроме нее не видел. Все ее внимание было обращено к тебе. Даже Николас приударял за ней, а ты знаешь его отношение к женщинам.

Чарльз допил вторую кружку эля и рыгнул.

— А все эти дурацкие стишки и все эти грязные догадки, которые он плодил? Он смотрел на нее своими красными глазенками, будто дьявол, который увидел спустившегося на землю ангела.

Уильям наклонил свой кубок и уставился в эль, словно там, внутри, можно было найти ответ.

— Наверняка это кто-то из тех, кто был на свадьбе. Кто-то, кто знает Беркский замок. Это тот, кто постоянно подкрадывался к Соре, пугал ее и шептался с ней. Он даже проник в огород через ту заднюю калиточку, помнишь ее? И прикоснулся к Соре.

Чарльз от отвращения зарычал.

— Так все похоже на Николаса. Он вечно любил подкрадываться и пугать людей, которые не могли дать ему сдачи.

— Я и не знал об этом.

Пожав плечами, Чарльз объяснил:

— Тебе было четыре года от роду. Ты был оруженосцем, когда мы были пажами, и рыцарем, когда мы были оруженосцами. Когда ты приезжал на побывку домой, то становился для нас объектом восхищения, как герой. Господи, мы жили с оглядкой на тебя. Особенно Николас. Он скрывал от тебя свои извращенные поползновения.

У Уильяма начал зарождаться страх, страх, который разрушал все его логические построения.

— А что он еще вытворял?

— Да обычные для маленького мальчишки пакости. Ему нравилось накрепко стягивать ошейник своей собаки и смотреть, как она давится. Он как бы случайно сбивал своим копьем оруженосцев. И одолевал женщин, которые его не желали. Или девочек.

Уильям содрогнулся, стоя на пути к открытию.

— Но не убил же он Хоису.

— Нет.

Чарльз сполоснул руки в чаше с водой и кивнул оруженосцу, чтобы тот убрал ее.

— Для этого надо было сойти с ума.

— Вот оно! — вскочил и закричал Уильям. — Вот оно! Вот в чем меня подвела моя логика! В безумстве логики нет, а Николас сошел с ума. Он совершенно невменяем. Собирайся.

Он хлопнул Чарльза по руке и перегнулся через скамью.

— Надо ехать. Если он еще не захватил Сору, то скоро сделает это.

— Когда-то я боготворил его, — жалобно произнес Николас. — Вы знали об этом?

— Кого? — сжалась Сора, дрожа перед камином в большом зале Крэнского замка.

— Уильяма. Я боготворил его следы.

— Что же заставило вас перемениться?

— Ничего.

Он сделал шаг к камину, и Сора отпрянула, натянув юбку вокруг лодыжек.

— Я никогда не менялся, поскольку совершенно отчетливо осознал, что я мог бы быть им.

— Быть им? — недоуменно переспросила Сора. — Быть Уильямом?

— Да, а разве не заметно? В том-то и вся прелесть. После того, как я убью Уильяма, я стану сыном лорда Питера.

Потрясенная и запутавшаяся, Сора пробормотала:

— А как же Кимбалл?

— Кимбалл? — почти что рассеянно отозвался Николас.

— Кимбалл, сын Уильяма. Наследник всех земель лорда Питера.

— Ах, Кимбалл.

Николас беспечно отмахнулся от этого имени.

— Придется убить Кимбалла.

В муках прикрыв глаза, Сора молила о том, чтобы Господь наставил ее.

— А вы не хотели бы стать… Уильямом… для Кимбалла?

— Стать отцом?

Николас обдумал эту мысль.

— Нет, от детей много беспокойства. Пусть живет, пока это имеет какое-то значение, а затем ему придется умереть. Я стану главным плакальщиком на похоронах, каким был бы Уильям. Вам от этого легче?

Он совершенно откровенно предлагал облагодетельствовать ее, и от этого ей становилось хуже прежнего. В его представление о милости входило убийство мальчика с последующим чудовищным притворством. Сора начинала терять самообладание. Она почувствовала, как в ушах ее застучала кровь. Николас олицетворял собою зло, и ей хотелось отправить его туда, где ему следовало находиться, — к дьяволу. Она поднялась; ей хотелось выцарапать ему глаза, ударить его, пустить ему кровь.

Ее остановил звук шагов вскарабкивающегося по лестнице человека. Вздернув голову, она прислушалась. Шарканье ног и вздохи с присвистом кого-то напомнили Соре, и когда задыхающийся посланец заговорил, то от шока она позабыла о собственном гневе.

— Я сказал лорду Уильяму, что вы ее поймали, ми лорд.

— Мерзкий негодяй! — взорвалась Сора. — Бронни, что ты тут делаешь?

— О миледи, а я-то надеялся, что вы меня не признаете, — зашаркал ногами Бронни, с интонациями еще более жалобными, чем в то время, когда она оставила его в замке Артура. — Лорд Николас стал моим таном после смерти лорда Артура, и я просто выполняю его приказания.

— Да как ты посмел!

— Мне это не нравится, — заверил ее Бронни. — Я пытался уговорить лорда Николаса не делать этого, но меня почему-то никто никогда не слушает.

— Я достаточно тебя наслушался, — ледяным тон произнес Николас. — Ты здесь не для того, чтобы болтать с моей супругой, а для того, чтобы доложить…

— Вашей супругой? Мне показалось, вы сказали она супруга лорда Уильяма!

— Дурак!

От звука хлесткого удара рукой по лицу и Бронни Сора поморщилась.

— Занимайся тем делом, которым тебе приказано заниматься. И как же среагировал лорд Уильям?

— Я, собственно, и не видел лорда Уильяма.

Бронни, пританцовывая, отступил, и Сора предположила, что он увернулся от очередного удара.

— Это оказалось невозможно! Я обнаружил замок лорда Чарльза в том месте, как вы мне описали, и я прошел прямо туда и постучал в ворота, но мне сказали что там все в полном составе собираются в поход а когда я поинтересовался, куда, то мне объяснили! что идут выручать леди Сору, а я спросил, кто ее захватил? А они сказали, что лорд Николас, а я им и говорю, что так оно и есть.

Соре было не смешно. Она чувствовала приближение истерики. Но как она ни старалась, ей не удалось подавить улыбку. Безоговорочная трусость Бронни побила все рекорды. Тихонько вздохнув, она принялась хихикать и хихикала до тех пор, пока не расхохотался и сам Николас.

— Прекрасно, Бронни, — успокоил он слугу с напускным благодушием. — Ведь Уильям знает, где она находится.

— Это не все, лорд, — с готовностью сообщил Бронни. — Лорд Уильям едут сюда сами.

— Что!

Смех Соры стих, она опустилась на скамью и вцепилась в нее онемевшими пальцами.

— Сам?

— Да, я зашел в замок, чтобы перекусить. Я, видать, понравился служанке на кухне.

— Решил передохнуть? — фыркнул Николас.

— Нельзя же бегать столько без передышки, милорд.

— Ну, разумеется.

До Бронни сарказм Николаса не дошел, и он с облегчением вздохнул.

— Да, я так и знал, что вы согласитесь со мной. Я подслушал их разговор. Даже, вообще-то, спор.

— Лорда Уильяма?

Николас слегка потопал ногой.

— Да, лорда Уильяма! А кого же еще? Они сидели столовой, и мне было слышно. Они говорили своему другу, что то подлое животное, которое захватило их леди, не даст войти в крепость войску, но, наверно, позволит, если они войдут сюда сами. Я имею в виду лорда Уильяма.

— Вот как — подлое животное? Посмотрим, кто из нас животное. Смогло бы какое-нибудь животное заманить в ловушку великолепного лорда Уильяма? Смогло бы какое-то животное спланировать подобную операцию? Да кто еще, кроме лорда Николаса Уэлгемского, смог бы поставить на колени Уильяма Миравальского?

— Не совсем на колени. Пока что.

Сора сжала зубы, потому что Николас протянул руку и пальцами стиснул ей плечо с такой силой, что, как ей показалось, наверняка оставил там синяк.