– Живая! – от радости он почти взвыл. – Где тебя носило?!

– Мне бы с Эшем поговорить, – повторила девчонка.

– Эш здесь больше не работает, мне кажется, – неуверенно ответил Зисс. – Но я могу все ему передать, он мой друг.

– Серьезно? – она недоверчиво огляделась. – Шутка зашла слишком далеко, передай ему, что мне жаль.

– Какая еще шутка?

– Ну, мы с парнями решили подшутить над ним, сделать вид, что меня похитили, в итоге зависли и… – она беспомощно развела руками.

– Что значит «зависли»? – он положил стамеску на полку, на всякий случай, чтобы случайно не ударить эту бестолковую дурочку.

– Тусовались несколько дней. А телефон я потеряла, найти меня не могли, и оказалось, что мать написала заявление о том, что я пропала. Эша полиция ищет, он в курсе?

– Можешь поверить, он в курсе.

«Бить людей незаконно, Зисс. Бить людей незаконно».

– Ты была в участке? – он испытывал облегчение и злость одновременно.

– Меня наказали, я еле-еле смогла сюда выбраться. Передай ему, что…

– О, нет, даже не думай. Сейчас я вызову полицию и…

Он забыл телефон дома. Карман пуст, а в памяти всплыло воспоминание о том, как он положил смартфон на тумбочку у входа, обулся и, пока переругивался с Эшем, напрочь о нем забыл.

– Позвонить можешь? – он чувствует себя полным идиотом.

– Мой телефон в участке. – Девчонка выглядит так, будто вот-вот расплачется. – Пожалуйста, не звони им.

– Издеваешься? Эша разыскивают, думают, что он тебя убил, а ты даже в полицию не позвонила, чтобы сказать, что жива! Человека посадить могут, ты понимаешь? – от злости разболелась голова. – Сейчас мы поедем в участок.

– У меня нет кредитов, чтобы оплатить поездку, – сказала она.

– Значит, сегодня твой счастливый день, – огрызнулся он, проверил, лежит ли в кармане карта, и указал на дверь. – Выходи, мне нужно закрыть магазин.

Он даже не переоделся, так и вышел из магазина в зеленом фартуке и с бейджем на груди. Дернул дверь несколько раз, чтобы убедиться, что запер ее, и успокоить тревожность. Одной проблемой меньше – Эш чист, значит, их не упекут в тюрьму, по крайней мере пока.

Городской транспорт сложно назвать скоростным – старые автобусы едва справляются со своей работой, пыхтят, выпускают в небо облака вонючих выхлопных газов, отравляя и без того больную окружающую среду. А сколько митингов было из-за этого! Только вот, провести монорельс в такие кварталы, как Двенадцатый, правительство считает «нецелесообразным». Конечно, откуда у жителей трущоб деньги на поезд? Пусть трясутся в автобусе, который вот-вот развалится прямо во время движения.

– Мы ведь вечность в пробке будем стоять. – Девчонка начала ныть как только они оказались в переполненном салоне.

– Раньше думать надо было. – Его придавили к поручням и металл больно врезался в ребра.

– Не смотри на меня так, будто я во всем виновата.

– А кто, по-твоему, виноват? – возмутился он.

– Это шутка. Знаешь такое слово? Шут-ка.

– Шутка – это когда смешно. Воспользуйся поисковиком, просвещайся.

– Какой же ты душный. – Она отвернулась.

Конечно, Эш натворил дел, связался с малолеткой, у которой в голове нет ничего, кроме тусовок с друзьями, а он должен разгребать последствия. С другой стороны, он сам разрешил ему остаться, навлекая беду и на себя.

Через сорок минут они вывалились из автобуса напротив участка. Теперь вид посеревшего от времени здания дарил надежду, а не внушал ужас. Правда, даже погожий солнечный денек не превратил это место во что-то более позитивное, атмосфера мрака и тлена будто приклеилась к нему.

– Что мне будет за это? – спросила девчонка.

– Не знаю. Ничего, наверное. За шутки не сажают, даже за дурацкие.

– Я правда не хотела, но он так клеился, прямо противно стало. – Бедняжку передернуло. – Кому может быть интересен тридцатилетний неудачник?

– Тридцатилетним неудачницам, – ответил он.

«Которой ты станешь, если продолжишь зависать с отморозками». – хотел добавить он, но промолчал.

Офицер за стойкой смерил их безразличным взглядом и спросил:

– Я могу вам помочь?

– Несколько дней назад ее родители написали заявление о пропаже дочери. Так вот, она нашлась. – Зисс кивнул на девчонку, скромно опустившую взгляд.

– Вы родственник? – уточнил полицейский.

– Нет, потому что Господь милостив.

Коп хмыкнул и опустил голову, чтобы скрыть улыбку. Ну, хоть кому-то настроение поднял, потому что его собственный счетчик веселья замер на отметке «ноль», как приклеенный.

– О, а мы как раз к тебе ехать собирались.

Змей хлопнул его по плечу так сильно, что Зисс пошатнулся.

– Я привел девчонку, – сообщил он.

– Ага, я в курсе, родители звонили еще вчера. Пойдем, надо кое-что обсудить.

– Эй, а я? – возмутилась шутница. – Мы что, зря тащились сюда? Как я теперь домой доберусь?

– Есть на базе кто свободный? – спросил Змей у офицера за стойкой.

– Третий и пятый, – ответил тот.

– Пусть третий отвезет ее домой. Пойдем.

– От меня-то что надо? – Зисс плелся за полицейским и сверлил его спину взглядом.

– Есть новости по твоему другу, – ответил он.

– Какие еще новости? Девчонка же нашлась.

– Мы тоже хотели закрыть дело, да только ордер на обыск уже был на руках. Решили проверить, интуиция Эдди редко подводит. – Змей открыл дверь. – Заходи.

Офицер Яблоко махнул им рукой и указал на стул. Зисс нехотя сел и уставился на пакеты, разложенные на столе. Какие-то фотографии, флешки, мусор из чьей-то жизни и, кажется, он подозревает, из чьей.

– Что это? – спросил он.

– Погоди, погоди. Орси, начать запись.

– Начало записи, – ответил безликий помощник.

– Опять допрос? Я думал, мы мирно побеседуем. – разочарованно протянул Зисс.

– С тобой – мирно. Пока, – загадочно ответил Эдди. – Узнаешь что-то из этих вещей?

– Нет. – Он бегло осмотрел пакеты. – Чье это?

– Твоего друга. Хочешь посмотреть поближе? – Змей надел перчатки и достал фотографии. – Только руками не хватай.

Офицер раскладывал перед ним снимки, а его сердце сжималось до тех пор, пока, кажется, не остановилось на мгновение. Перед глазами потемнело, пол куда-то уехал, остались только он, пустота и изображения, отпечатавшиеся на сетчатке.

– Что это такое?

– Увлечение твоего приятеля. Знал об этом?

– Нет! Твою мать, серьезно? Вы нашли это у него дома?

– Не только это. – Яблочный офицер закурил. – Хочешь взглянуть на остальное?

– Этого достаточно. Пожалуйста.

Он мог ожидать от Эша чего угодно – краж, домашнего насилия, алкоголизма, даже q60, но не изображений детей в таком виде. Захотелось промыть глаза с мылом, чтобы забыть это.

– Я же говорил, что знаю о таких ублюдках все. Стоит доверять чутью старого пса.

– Более того, – Змей начал собирать снимки, – мы связались с его бывшей женой.

– Можете не продолжать, – сказал Зисс. – Я, кажется, догадываюсь.

– Видишь, ты умный парень. – Яблоко выпустил изо рта облако вонючего дыма. – Ему светит пожизненное заключение за хранение, а если докажем эпизоды распространения – высшая мера.

– Смерть? – в горле резко пересохло.

– Принудительная эвтаназия, – сказал Змей. – Иногда я жалею, что электрический стул теперь считается не гуманным методом исполнения приговора. Для таких, как он, быстрая смерь – слишком легкий исход.

– Это не ошибка? – мозг отказывается воспринимать информацию.

– Смирись, парень, твой друг – кусок лошадиного дерьма, – выругался офицер Эдди. – Он пойдет по одной из самых тяжелых статей Кодекса, можешь не сомневаться. Как только мы его найдем.

Желудок сжался в болезненном спазме. Знали бы вы, господа офицеры, что Эш спокойно сидит у него дома, ест завтрак и смотрит тупые шоу на UwUtv. Интересно, что теперь будет, если полиция узнает о том, что он его покрывает? Решат, что они сообщники?

– Я сообщу, если что-то узнаю, – тихо сказал он.