Послушно киваю подруге в ответ. Наклонившись через стол, украдкой спрашиваю:
– Как думаешь, сплетни о войне пустые?
Клиери оглядывается по сторонам: никто ли нас не слышал? Немного замешкав подруга неохотно отвечает:
– Это нам и предстоит выяснить. Этот бал – это переговоры. А вот на предмет чего, я толком не знаю. Знаю только одно – знай мы точно, что Криос нам враг, ни о каких переговорах речи не было бы. Мы амазонки – воительницы. Сагарис в лоб и дело с концом, а здесь… Здесь что-то не то. Астер никогда не пойдет войной не зная точно, что перед ней враг.
Война… От одной только мысли об этом волоски по всему телу встают на дыбы. Чтобы немного успокоиться, я шевелю пальцами босых ног, цепляя молодую траву под столом. В глубине души мой неизлечимый цинизм ликует. На какое-то мгновение я представила, как из-за войны отменят Агоналии.
Завтра важный день. От вечерней медитации мы освобождены, нужно выспаться хорошенько и собраться в дорогу. Мама остается, а я неспешно шагаю домой и послушно ложусь в кровать до заката.
Какой он, этот мир мужчин? Смогу ли я достойно себя вести и не оскверню ли я имя амазонок? А вдруг я им не понравлюсь, или ещё чего хуже – они мне.
Боюсь, что, окунувшись с головой в чужой мир, он покажется мне более родным, чем собственный. Я никогда не чувствовала себя и амазонкой… Да что здесь таить, я от кончиков волос и до глухого духа в теле ни капельки не похожа на сестер.
Только дремота сморила мой неугомонный разум, я вдруг чувствую мамины руки. Она бережно расправляет мне волосы.
– Что-то случилось? ― бурчу спросонок.
– Нет, дочка. Спи…
Она смотрит в мои сонные глаза, так, словно хочет опуститься на самое дно души и вложить туда сверток своей мудрости вместо всяких глупостей, которыми я набита битком. Жмурю глаза и зарываюсь носом в подушку, изображая глубокий сон.
Мама ложится ко мне в постель и крепко прижимает меня к себе. Её объятия пашут жаром любви и обреченности, словно ее маленькое сокровище нагло у неё отнимают.
– Обещай мне… ― шепчет мне в спину мама.
– Что? ― тихонько осведомляюсь я.
– Что будешь помнить кто враг.
Неужели она готова поделиться со мной такой информацией?
– Кто? ― несдержанно спрашиваю я.
– Тот, кто может разбить твоё сердце… ― еле слышно цедит сквозь зубы. «Мужчины», – думаю я. ― Не дай кому-нибудь затуманить твой разум. Любовь, она как яд, что проникает в кровь и разносится по всему телу парализуя его.
Началось… Долгие разговоры о вселенском зле в бородатом обличии и прочая ересь.
– Конечно, мама, ― обещаю я.
Я встала до рассвета. К южным берегам Криоса чуть меньше суток по морю. Провожая нас, мама обнимает Клиери, целует её в щеку и что-то шепчет на ухо. Эти двое всегда находили общий язык гораздо лучше, чем я с матерью. Для меня последних наставлений не нашлось, только крепкие объятия.
Дальше долгие часы в море. Ты качаешься на куске дерева посреди могущественной стихии, и нет вокруг ничего кроме бесконечной синевы, что стерла четкую грань, где горизонт уходит в небо. Нет ничего, только блестящие блики на поверхности глубоких вод.
Странное чувство… Нет вчера и нет завтра, этот горизонт тоже стерт, есть только сейчас, только это мгновение, и оно кажется вечностью. Словно жизнь замерла. Мне нравится это чувство… Оно меня не пугает, напротив, согревает изнутри покоем. Можно не думать об Агоналии, о неоправданных ожиданиях, о долге, а самое главное – не нужно искать свое место на этом празднике жизни. Есть только синяя бездна и я.
Моё уединение в углу палубы под лучами горячего солнца прервала Астер. С присущей ей деликатностью, она четко определила мою роль в этом путешествии – я должна оценить насколько прогресс их систем опережает известные нам. Остаток дня я провожу, стараясь совладать с приступами паники. Я слишком никчемная, чтобы справиться с таким ответственным заданием.
И вот, снова утро.
Я открываю глаза от того, что Марина безмолвно склонилась, пристально разглядывая меня. У девушки медово-желтые глаза с черным ободком, как у кошки. Они немного пугают, но я привыкла. Марина самая молодая сестра в царской свите. Такое почтение она заслужила своей превосходной тактикой боя и краткостью. Эта девушка любой текст может сократить до двух предложений и при этом выразить суть.
– Твоё желтое, ― говорит она, протягивая мне сверток. Я киваю в ответ.
Бросив взгляд на спящую Клиери, Марина бесшумно выходит из каюты. В свертке два сарафана. Эта одежда чем-то напоминает платьица из детства. Во взрослой жизни они нам ни к чему, ведь в них не сядешь на лошадь, не пойдешь на тренировку и уж тем более работать на ферму, а это в целом и есть вся наша жизнь по достижению возраста семи лет. Я трогаю скользкую ткань, она приятно струится под пальцами. Толкаю подругу в бок.
– Ты только погляди, что Марина принесла!
Клиери таращит огромные глаза. Она обожает всё красивое, в том числе и себя. Мы надеваем обновки, причесываем друг другу волосы.
– У меня есть для тебя подарок, ― радостно говорит Клиери, укладывая прядь моих волос. ― Я берегла его к твоему дню рождения, но раз уж такое дело… Я подумала, что сейчас отличный повод, ведь сразу после дня твоего рождения Агоналии.
Разговоры об Агоналии портят мне настроение., но я улыбаюсь и изображаю взволнованный вид. Стараюсь не показывать, что желчь пошла верхом.
Клиери со всех ног бросается к рюкзаку, увлеченно копается в нём и наконец вынимает синий лоскут плотной ткани. В ткань что-то завернуто. Наощупь небольшая вещица размером чуть меньше ладони. Я аккуратно разворачиваю. Скромный подарок – это фигурная заколка, украшенная жемчужинами. Она буквально завораживает своей красотой. Я медленно кручу её пальцами то вверх, то вниз, любуясь перламутровыми переливами, что меняют свой оттенок от серебристо-белого до розово-персикового.
В знак благодарности я крепко обнимаю подругу. Клиери ещё раз причесывает мне волосы, перекидывает прядь волос на левую сторону, немного закручивает и фиксирует жемчужной заколкой.
– Прелестно! ― восхищается она. ― Я сама её сделала. Так и знала, что на белых волосах жемчуг будет играть переливами ещё красивее.
Времени на охи и ахи нет, нос корабля упирается в берег. Энея торопит нас на палубу. Я так взволнована путешествием, что все события происходят словно не со мной.
На уроках мы учим историю Земли и многое знаем о Криосе. Их систему правления мы изучали два года назад, но большую часть лекции я проспала. На тот момент мне было абсолютно не интересно знать о политике мира побывать в котором мне не представится возможности. А вот сейчас я жалею, что была невнимательна.
Помню только, что Криосом управляет Палата Правления во главе с правителем Марком Ксалиосом. Принимая какие-либо законы или поправки к ним, последнее слово за ним, но вносить предложения о коррективах имеют право все лидеры партий вхожих в Палату Правления: партия женщин «Фемина» и партия мужчин «Альфа». Запомнила структуру я только благодаря тому, что мы с Клиери спорили о ней два дня. Подруга доказывала, что система несовершенна. Она считает, что дай народу право голоса, тут же восторжествует анархия, я же наоборот, считаю, что Криос прав, будь у нас право голоса, возможно, правила Агоналии были бы пересмотрены.
Фермы и аграрный сектор Криоса занимает самую малость промышленности, основные силы брошены на развитие технологий и интеллекта. Из-за этого чувствуется острая нехватка элементарного продовольствия. Рабочей силы хоть отбавляй, так как немногие в состоянии привносить свой личный вклад в развитие технологий, а вот рабочих мест в обрез. Безработица привела к тому, что большую часть города занимают кварталы бедняков. Улицы буквально переполнены бродягами. Люди готовы впахивать за кусок хлеба, так как конкуренция на рабочее место слишком велика.
Центр города отведен для элиты. Он напоминает мне наш учебный центр. Много стекла, серых плит, мрамора и пластика. Словно этот мир только и состоит, что из пластика.
