Мал сказал, что она умеет выбирать заранее проигранные партии.

Алина возвращается к своим книгам, чтобы собрать их, когда за спиной раздаётся щелчок.

Она оглядывается, внутренне оскаливаясь. Магия трепещет в ней, выжидая. Чаще всего в библиотеке она оказывается одна, ведь даже библиотекарь её особо не трогает, а потому каждый звук настораживает.

Осмотревшись и убедившись, что никто не собирается атаковать со спины, она выдыхает.

На пустой до того тумбе рядом со шкафом покоится невысокая стопка книг. Одни покрыты пылью и достаточно стары, чтобы обращаться к ним только в поклоне. Некоторые Алина и без того утащила на стол ранее для подготовки. Она перебирает их, бесшумно шевеля губами. Среди них и «Темнейшая история». И «Проклятые изгнанники». И ничего о демонах. Но вдруг?

Алина прихватывает стопку, раздумывая, что теперь у неё точно не найдётся времени на кошмары. Или они станут совсем иного рода.

***

В конце концов, ей следует поблагодарить его. Следовало — два дня назад. Три дня назад. Сразу же, как это всё закончилось и силуэт Дарклинга не успел раствориться в ночи, когда он забрал конфигурацию.

Алина закусывает губу, стоя перед дверью. Девятка отливает червонным золотом. Не позолотой, вовсе нет. Всё, что окружает Дарклинга, вплоть до дверных ручек, — дорого, изящно, элегантно, даже если оно идёт вразрез с общим видом Академии. Алине думается, что вот кому подошла бы должность, занимаемая Ланцовым-старшим. Но нет никакой уверенности, что она бы не жала Дарклингу в плечах.

Прижатая к груди стопка оттягивают руки, и Алина только крепче сжимает пальцы, будучи погруженной в раздумья: о символизме, о девяти мирах, о священном древе, почитаемом не ими, а где-то в иных местах, где вера в иных богов ещё жива; где верят во что-то иное, нежели в Тёмного Владыку. Наверное, долго она позволила себе думать, потому что за плечом вдруг раздаётся голос Дарклинга:

— Старкова, на моей двери написаны ответы к грядущему испытанию?

Вот же накликала!

Алина оглядывается и едва не отшатывается. Глупо и нелепо. Дарклинг оказывается достаточно близко, чтобы она задумалась о том, как же бесшумно он ходит. Как всегда облачённый в чёрное, идеально причёсанный — мечта всех юных ведьм, привлекающая их своей ледяной вежливостью. Рецепторы щекочет, и Алина вдыхает чуть глубже, ощущая запах леса. Зимнего леса. Она едва сдерживается, чтобы не принюхаться сильнее.

— Было бы неплохо, разве нет? — и наклоняет голову к плечу, ощущая, как Дарклинг считывает её жест, словно коршун. Настораживающе и волнительно одновременно.

— Я смотрю, вы подошли к подготовке основательно, — он кивает на стопку в её руках.

Алина удобнее перехватывает книги. Во сне он обращался к ней на «ты». И это ощущалось уютнее, чем вновь возведённые стены проклятой учтивости. Разумеется, в этом ей не хочется признаваться даже себе.

— Мой оппонент — отец Ланцов. Особо не расслабишься.

Дарклинг приподнимает брови. Не выказывая удивления, а отдавая дань дежурной вежливости. Положенная реакция. Алина почти видит край маски на его лице, прежде чем он истлевает, срастаясь с кожей. Она моргает.

— Разве ваш противник не Николай? — Дарклинг тянется, чтобы взять несколько книг сверху. Больше, чем следовало бы. Алина давит выдох облегчения, ведь руки ломит от тяжести.

— Все мы знаем, кто мой настоящий противник, — она усмехается, пока Дарклинг листает том «Проклятых изгнанников». Говорить ему о своём интересе к бормотанию древнего демона почему-то не хочется. Пусть считает это частью подготовки. Вдруг их тёмному светочу захочется поговорить о тех, кого Церковь ненавидит?

Алина едва оглядывается, понимая, что на этаже они только вдвоём. Она даже не слышит голосов в отдалении, ближе к лестницам, где обычно всегда кто-то подпирает стены. Возможно, лучшего момента ей не представится. Не то чтобы она боится свидетелей.

— Я хотела поблагодарить вас за помощь.

Дарклинг отрывает взгляд от перелистываемых страниц. По его лицу сложно прочесть, о чём он думает на самом деле.

— Любой из преподавателей пришёл бы вас вызволить.

Ложь. Алина знает, что ей лично помогли бы в последнюю очередь. Полукровка-выскочка, бельмо на глазу. Она сжимает челюсти.

Дарклинг это замечает, потому что резко захлопывает книгу, но не возвращает ей, по-прежнему держа в руках половину стопки. Легко представить его в библиотеке, возвращающего увесистые тома, обтянутые ремнями и окованные железом, на места; и как он кривится, замечая на полках следы пыли, и щёлкает пальцами вместо того, чтобы сделать выговор библиотекарю. Алина наслышана о том, что Дарклинг лишь вполовину втянут в учебный процесс, в остальное время занятый изучением того, куда студенты не могут сунуть свои любопытные носы. Зоя пыталась разузнать, но не выгорело.

Аура загадочности вокруг их преподавателя от этого стала только плотнее. И не Алине винить старшую из сестёр за то, что так тянется к этому тёмному пламени. Кожу нежданно колет — непрошеным воспоминанием о чужом голосе, полном силы, такой большой и потусторонней, от которой ноют кости.

Она прислушивается к себе, но ныне не ощущает ничего схожего. Дарклинг кажется закрытым, возведя обсидиановые стены. Пыталась ли Зоя проштурмовать его разум, как делала это с самой Алиной и многими другими?

— Вы говорили, что услышали мой зов, — замечает она тише. — Мои соседки или кто-либо ещё ведь вряд ли могут сказать то же самое, верно?

— Я не интересовался, но ваш крик смог прорвать барьеры демона, — Дарклинг качает головой, мягко прислоняясь плечом к двери своего же кабинета. — Не знаю, чем это вызвано, а в ту ночь времени выяснять не было. Вы крайне настойчиво звали.

— Такое случалось раньше?

Помедлив, он кивает.

— Почему именно вас? — продолжает допытываться Алина.

— Хотел бы я знать. Возможно, я оказался ближе всех? Или так решило ваше подсознание. И раз это вас так беспокоит, займитесь изучением этого после испытаний на пост первомальчика, — Дарклинг ухмыляется. Кварц в его глазах мягко мерцает. — Или перводевочки. Если Тёмный Владыка вам настолько благоволит и позволит победить.

Яд в его словах осязаем и горчит на кончике языка. Это злит и ранит. Ведь она только подумала, что он не такой сноб, как остальные.

«Если Тёмный Владыка вам настолько благоволит и позволит победить»

Будет уроком.

— Я предпочитаю верить в свои силы и в свою удачу, — отвечает Алина, забирая из чужих рук оставшиеся книги. Резче, чем хотелось бы. На секунду ей мерещится замешательство в чужом взгляде. — До свидания, сэр.

Не дождавшись его слов, Алина разворачивается и идёт прочь, стуча каблуками по плитке.

К последнему испытанию она сотрёт всякое высокомерие с его лица. Со всех лиц.

***

— Не думаешь, что тебе устроят ловушку?

Голос Жени раздаётся над самым ухом. Алина задумчиво мычит, отрываясь от книги. В общей гостиной тихо и немноголюдно, потому что колдуны просиживают время перед «Инквизицией» в баре на нижних этажах, в то время как ведьм туда по-прежнему не пускают. Как до того не желали и близко подпускать даже к самой возможности стать старостой. Если бы не слово Николая, отец Ланцов ни за что бы не позволил Алине участвовать. Пришлось бы вступать в открытую конфронтацию.

«Я буду рад, если моим соперником станешь ты»

Алине нравится Николай. Нравится его полная энергии улыбка, львиная задиристость и хитрость, присущая скорее лисицам. Весь коктейль, приправленный немалой долей обаяния, заставляет засомневаться: а родственники ли они с Высшим Жрецом вообще?

— Именно этого я и пытаюсь избежать, — отвечает она, взглянув исподлобья. И из комнаты ушла по той же причине: в попытке сбежать от шума и сосредоточиться, хотя и не сказать, что Зоя стремилась помешать ей. На мгновение Алине даже померещилось довольство на её лице. Точно померещилось. Надя её особо не трогала после инцидента с Батибат и её фамильярами, но если Женя была и остаётся независимой в их троице, то в случае Нади движущей силой является Назяленская. Пока та молчит, можно не дёргаться.