Она кивает. Заставляет себя кивнуть, потому что в горле стягивается тугой обруч.

— Спасибо.

Как мало умещается в этом слове!

Мал откидывается на спинку стула. Без его руки становится прохладнее.

— И что теперь? Какую следующую подлянку тебе подсунут? Очевидно, что этой шкатулкой тебя хотели угробить.

— Пострадала бы половина студентов.

— Выкрутились бы. Так что, повезло тебе с этим твоим… Дарклингом, — он кривится. Неужто это недовольство от того, что не он, до того верный своему долгу и только ему рыцарь, не вызволил её?

Алине бы себя саму звать бедой.

И она сама знать не знает, как реагировать на поведение Дарклинга. После той ночи он её и словом не удостоил. Она несколько раз видела в проходах его силуэт, сопровождаемый тенями, но не решилась окликнуть или двинуться следом.

Дарклинг всё ещё кажется куда сложнее проклятой шкатулки, но на разгадывание новых ребусов у неё нет сил.

— Сама не ожидала, — бормочет только.

Но Мал, наверное, слишком хорошо её знает, раз ловит на нежелании отвечать на вопросы.

— Не темни. Я вижу по тебе, что ты куда-то вляпалась.

Вляпалась, как только вступила в Академию. Как только вписала своё имя, отдала душу Сатане и поседела. Отличный уикенд, всем туда.

Алина тянет с ответом, наконец, сделав глоток коктейля через трубочку. Пожалуй, стоит признать, что в этот раз в петлю она сама полезла.

— В Академии будут проводиться выборы первомальчика. Что-то вроде поста старосты. Как понимаешь, в нашем колдовском кругу ведьмам выделено крайне почётное место в виде фикуса в углу, — она криво усмехается, замечая искры в глазах Мала. — И…

Она ещё немного тянет, закусив щеку изнутри, чтобы подавить озорную улыбку, ведь никакого сожаления не чувствует. И опасений тоже. Будто бы история с демоном её ничему не научила.

Но.

Научила. Что нужно быть сильнее и не отступать.

— …я выдвинула свою кандидатуру.

Мал присвистывает.

— Несмотря на твоё желание отсиживаться в углу и ворчать, никогда бы не подумал, что ты так рьяно будешь противостоять вековым порядкам. — Он наклоняется вперёд. — Все в бешенстве?

Алине бы себя пожурить за собственное довольство. Но нет. Она только шире улыбается и думает, что, пожалуй, они могут позволить себе посидеть чуть подольше и съесть картошку на двоих.

— О да.

***

«Проклятая кровь Морозовых»

Слова раскатываются в голове шипением закипевшего в котле варева, колючими волнами, темнейшими океанскими водами — едкой злостью, чистой ненавистью. Батибат повторяла эти три слова, но полностью Алина смогла расслышать их почти в кульминации не лучшей своей пьесы. Она всё ещё помнила свои мольбы, свою ярость и то, как хотелось разрыдаться от облегчения, когда к ней отнюдь не белым рыцарем в сияющих доспехах явился Дарклинг. Чтобы вытащить её из когтистых лап.

Почему именно он? И почему к ней? И почему Батибат была так зла? Не то чтобы у демона не было повода злиться спустя годы заточения, но всё же.

И демонам для столь сильных эмоций нужен повод.

Алина проходится пальцами по корешкам книг, не особо вчитываясь в названия: где-то буквы подстёрлись, а где-то их и вовсе не разглядишь. Иные нагромождения слов давят на голову, и потому она скорее прогуливается меж стеллажей, нежели в действительности ищет что-то конкретное. Хотя следовало бы поторопиться: до первого испытания остаётся совсем мало времени, а она ведь даже не начинала готовиться.

И что-то ей подсказывает, что первое из трёх покажется цветочками, несмотря на многообещающее название. «Инквизиция». В случае проведения отцом Ланцовым именно таковым оно и становится, хотя по сути является небольшим экзаменом. Алина косится на стопку книг, сложенную до того на столе. Где-то там же стоит стакан с остывшим кофе и двухтомник по истории Церкви Ночи. А ещё алхимия, искусство отравления, искусство приворота, заговоры и руководство по вязанию крючком петли для того, чтобы повеситься. Последнее определённо там должно быть.

Она сжимает зубы. Совсем как книги по призыву, обтянутые кожаными ремнями настолько плотно, будто и там внутри что-то заперто. Возможно, демон библиотеки, который непременно зачитает её до смерти.

В голове немногим шумит от собственных же мыслей. Они ядовитые, шумные и колкие. Левый висок ломит. Алина моргает часто, понимая, что просто тянет время.

Не перед испытанием.

Перед запросом.

В библиотеке имеется особый шкаф, к которому без особой надобности лучше не обращаться. Не то чтобы он высосет душу, но сила, в нём заключённая, не отличается стабильностью. Шкаф весь состоит из маленьких ящичков, запираемых на ключ. Кроме одного.

Алина подозревает, что именно в шкафу заключена какая-то демоническая сущность. Или нечто, составляющее дух библиотеки Академии, которому можно задать вопрос. И чем точнее будет формулировка, тем ниже вероятность, что по итогу любопытствующего не завалит тяжёлыми фолиантами.

(Алина от сестриц слышала, что прецедент имеется.)

Книги со стола машут ей своими корешками на периферии зрения, пока Алина стоит перед шкафом и качается на носках, выламывая пальцы.

«Проклятая кровь Морозовых»

В конце концов, она может просто сделать запрос и поинтересоваться. Что в этом такого? Морозовы были древним родом. Могущественным. Алина слышала про великого чародея Илью, способного на невероятные чудеса, считаемые иными членами их общества невозможными. Он, казалось, интересовался всем и сразу, постигая всю суть мира и древнейшую магию, текущую по его жилам. Без оглядки на какое-то раболепство, свойственное ярым последователям Тёмного Владыки.

Шкаф безмолвно взирает на неё, выжидая. Но Алине чудится его вкрадчивый голос:

«Что ты хочешь узнать, маленькая колдунья?»

Сложно сказать, какую цену платит каждый, кто оставляет запрос. Ведь это такой мизер, казалось бы, — узнать, где лежит та или иная книга! Но вся суть магии кроется в том, что она ищет не книги. Информацию.

Алина знает, что если просто напишет на бумажке фамилию и засунет в ящик, не пройдёт и минуты, как её завалит увесистыми талмудами. Морозовы прямо или косвенно упоминались во многих трудах. Колдуны и ведьмы ссылались зачастую на Илью и его эксперименты, его деятельность, отторгаемую порой даже Церковью Ночи, что случалось довольно редко. Но всё же.

Алина наслышана только о нескольких таких видных личностях, которых Церковь воистину презирает до сих пор. За своеволие и нежелание подчиняться. Пожалуй, это вызывает должное уважение.

Она перестаёт качаться. Зачарованные светильники вокруг заинтересованно мигают. Раз, второй. Словно торопя.

Перо ручки кружит над небольшим куском бумаги, будто прицеливаясь. Алина обдумывает свои слова тщательно, как если бы у неё была только одна попытка и не более. Запрос должен быть простым, не нагруженным, иначе вместо дождя из книг ей выпадет брошюрка. А в следующий раз шкаф ответит ей только спустя сутки.

Даже у мебели в этих стенах вредный, сварливый характер!

Бурча себе под нос, Алина складывает листок и кладёт в маленький выдвижной ящик. Что хранится в остальных, запертых и взирающих на неё многочисленными очами пустых скважин, она не знает. Возможно, в другой раз это её заинтересует.

А сейчас… что может выдать библиотека на туманный вопрос? «Клан Морозовых и демоны»? Возможно, стоило поинтересоваться, занимался ли кто изгнанием, хотя кроме Ильи… а кого знал их мир, кроме Ильи Морозова и его семьи, умершей в страшной трагедии? Но почему Батибат повторяла ту фразу? Не означало ли это, что в конфигурацию её заточил кто-то из этого рода? Мог это сделать сам Илья несколькими веками ранее?

Или же не стоит тратить время на это псевдорасследование, когда впереди маячит необходимость подготовиться к первому испытанию? В конце концов, её соперником будет Николай Ланцов. Сын Высшего Жреца, отличник и просто главный красавчик среди всех обучающихся колдунов в Академии.