— Почему вы пришли за мной? — Алина переходит на бег, не смея оглянуться. Кажется, стоит взглянуть назад — и она пропала.

Дарклинг же оборачивается. Сощуривает глаза и ускоряет шаг, таща её за собой.

— Твой зов был очень громким, — только и говорит он.

— Зов?

Каблуки стучат по чёрно-белым плитам, таким гладким, что на них легко растянуться плашмя. Алина не уповает на свою ловкость, стараясь не подскользнуться.

Дарклинг игнорирует её вопрос:

— Беги до конца. Там ты увидишь дверь. Когда проснёшься, не вздумай попасться Батибат на глаза, иначе она снова затянет тебя в сон. Второй раз одурачить её не выйдет. Академия сдержит её, но наберись Батибат сил, даже этой защите не справиться.

Алине чудится презрение в его голосе, но то, возможно, из-за шума крови в ушах. Она тяжело сглатывает, не чувствуя усталости, но собственное тело, несмотря на то, что происходящее нереально, кажется пудовым. Вот-вот она на эти плиты свалится.

— Как мне её связать?

— Буквально.

— Может, хватит говорить загадками?!

Дарклинг останавливается, оборачиваясь к ней.

— Никаких загадок. Ты ведь способная ученица, Алина, — он усмехается. Его почти не видно, и Алина из последних сил цепляется глазами и руками за него.

— А вы весьма упрямый учитель.

Ей бы надо его поблагодарить. Но слова могут и подождать. Времени не осталось. Это она чувствует всей сутью.

Дарклинг едва улыбается.

И почему-то от этой улыбки внутри всё скручивается узлом, как недавно от его голоса, полного силы. Алина ощущает, как что-то внутри неё тянется к этому.

Дарклинг отпускает её руку.

Это знак.

Алина не оглядывается, не смотрит назад. Нельзя.

Дарклинга окутывает тенями. Остаются видимыми только глаза. Кварцевые, пронзительные — и они блекнут.

Алина не ощущает более его присутствия. Только слышит приказ:

— Беги.

***

Она просыпается резко и едва не ударятся затылком о каркас кровати, рядом с которой до того лежала плашмя. Во рту сухо и солоно, а сердце грохочет о рёбра. Ему явно всё надоело, раз таким образом оно решило от неё сбежать.

И всё ведь не так плохо, раз внутреннее ехидство никуда не делось?

Алина поднимается на руках, выглядывая из-за кровати. В комнате пусто. За исключением лежащих так же на полу Зои, Жени и Нади.

Алина подползает к каждой, чтобы проверить пульс. Их глазные яблоки под веками движутся лихорадочно, подтверждая слова Дарклинга. Скольких ещё Батибат заманила в свои сети?

Она кусает губы, поднимаясь на ноги. В голове шумит, но не время, совсем не время поддаваться собственной слабости. О своих снах она тоже подумает позже.

В голове звучат обрывки фраз Дарклинга.

«Как мне связать её?»

«Буквально»

При всей оказанной помощи в тот момент Алине хотелось швырнуть в его спину каким-нибудь проклятием. Не лучшая благодарность спасшему её преподавателю, но она способная ученица, но никак не послушная.

Она оглядывается вокруг, пытаясь сопоставить данные указания с реальностью. Что ей может помочь? Верёвки? Цепи? Где-то за стенами ей чудится — или слышится? — голос Батибат, собирающей дань страха из чужих кошмаров.

Нужно что-то весомее.

Алина задирает голову, глубоко вдыхая. Было бы время, которое ныне утекает сквозь пальцы. Потолок кажется уходящей в небо бездной, испещрённой прожилками паутины и трещинами. Даже они выглядят величественно.

Она сжимает и разжимает кулаки, а после смотрит на лежащую на полу конфигурацию. Раскрытую, словно разломанный кубик Рубика. Алина в детстве такие собирала до тех пор, пока не начинала болеть голова. В конце концов она попросту меняла местами наклейки.

Ныне шкатулка без секрета кажется легче, чем была до того. Сколько же лет томилось там это озлобленное существо? И кто его запер?

«Проклятая кровь»

Не это ли твердит себе под нос демон, шаркающими шагами блуждая по коридорам Академии?

Алина вертит конфигурацию в руках и замирает.

Она сможет связать Батибат.

Достаточно лишь разжиться нужными, подходящими ей верёвками, добраться до нужного места.

И завопить во всё горло.

========== ii. испытание. ==========

Комментарий к ii. испытание.

шкаф в библиотеке частично отсылает к «Девятому Дому».

вычитывал уже засыпая одним глазом, буду рад, если найдёте опечатки.

пост: https://vk.com/wall-137467035_3101

знаю, это лишь архетип; страхи, сказки, древнейший танец.

но, раз монстр решил идти,

монстр чащу свою застанет.

— мглистый заповедник

— …в общем, так всё и вышло, — заканчивает Алина, бездумно мешая трубочкой молочный коктейль в высоком стакане. Пить почему-то его совершенно не хочется.

За соседними столиками мало людей, и они могут хотя бы не шептаться. Алина вспоминает, как ранее она часто проводила здесь часы после занятий. Иногда вместо. Мал постоянно воровал у неё картошку из маленькой корзинки с клетчатыми салфетками.

Сейчас он хмурится и кусает костяшку пальца.

— Как ты связала демона?

Пожалуй, самый неожиданный вопрос вместо того, чтобы встать и уйти, назвав её сумасшедшей. Или вместо того, чтобы вновь прогнать её злыми словами. Алина, в принципе, и приходить не должна была, но не сдержалась, измученная отголосками пережитого кошмара. Хотела бы она звать их «отголосками». Пугающий сон, полный пламени и жестокости, продолжает её преследовать, и даже в комнате никто над ней не смеётся. Все хлебнули своего страха. И этот коктейль оказался, очевидно, хуже того, который ныне стоит перед Алиной.

— Я взяла фамильяров Нади, — говорит она, проводя пальцем по ободку стакана. Холод морозит кончики пальцев. — Пауков. Заманила Батибат в общую гостиную и связала. Она снова томится в конфигурации.

— И где теперь эта… конфигурация?

— Её забрал Дарклинг. После того, как спали чары. Сказал, что достаточно того, что половина студентов в обнимку со стенами передвигается.

Пожалуй, это всё, что она знает о судьбе демона. Впрочем, после той головокружительной ночи это её мало волнует.

Алина закусывает губу, игнорируя желание поправить ободок на голове. Или волосы. Или что-нибудь. Свою жизнь, например.

— Слушай, я знаю, что не имела право вот так вламываться к тебе после случившегося…

Мал обрывает её, отодвигая их стаканы в сторону. Его ладонь оказывается приятно горячей, когда он накрывает ею руку Алины. Из-за бессонных или полных кошмаров ночей она всё время мёрзнет.

— Я понимаю, что тогда ты хотела, как лучше, — он усмехается, и привкус от этого жеста скорее горький. — Хотя и вышло как всегда.

Хуже, чем «как всегда».

Чувствуется, что слова даются ему непросто.

— Мне показалось, что если я расскажу тебе, мне станет легче, — замечает Алина. Мал не изменился с их прошлой встречи, пускай во сне казалось, что он так и остался в школе, а вовсе не закончил её годом ранее. Он идёт дальше, строит планы, а у самой Алины копошится в грудной клетке чувство, что она топчется на месте.

— Стало?

Он правда ей улыбается. Как своему другу, вовсе не потерянному.

Алина качает головой.

— Дело вовсе не во сне.

К счастью или нет, они это оба понимают.

Мал не убирает руки, а только крепче сжимает её ладонь. Не надежда ли трепыхается в груди от этого жеста? Или то старая влюблённость, безнадёжная и скулящая? Разве она осталась всё той же обожающей девчонкой? Человеком, скорее заполненным чувствами до краёв, нежели той тёмной сущностью, которая могла бы использовать эмоции, как ниточки? О приливе собственной жестокости Алина тоже помнит. Ощутил ли эту тьму в ней Дарклинг, погрузившись в её сновидения? Даже заговорив с ним, она ни за что не спросит.

— Я бы никогда так не поступил, — вдруг говорит Мал.

Алина вздрагивает.

— Я бы никогда не навредил тебе, — продолжает Мал, будто видя в ней все края, все надломы. — Пусть ты не та, что прежде. Пусть я не могу это принять и твоему миру не стать моим, но я бы и пальцем тебя не тронул.