***

– Аннабель! Не плачь на морозе,– голос мужа помог вынырнуть из воспоминаний. Я не заметила, как супруг подошёл вплотную и приобнял за плечи.

– Я…прости…больше не буду,– шмыгнув носом, улыбнулась дрожащими губами.– Просто так тоскливо стало, вроде знала, что уеду, а больно только сейчас стало.

Прижала кулачок к груди, показывая, где именно болит.

– Чувствовать тоску по отчему дому- это нормально, особенно, когда он так далеко. Но сейчас у тебя новая семья, и твой новый дом ждет тебя. Давай не будем заставлять его ждать хозяйку?– улыбнувшись, Ганс мягко увел меня к коню.

– Да, конечно. Я больше не буду нас задерживать.

Меркёр наклонился и подарил ободряющий поцелуй. Расслабившись в руках мужа, позволила ему посадить на коня.

– Надо быстрее добраться до постоялого двора, а там я уже позабочусь о твоих мыслях,– многообещающе усмехаясь, Ганс сел на своего коня и пустился галопом, оставив меня смотреть на его удаляющеюся спину. Справившись с чувством неловкости, поехала следом к новой жизни, новым целям и желаниям.

Погода благоволила нам. Весеннее солнышко ярко освещало дорогу, но из- за снега не всегда удавалось увидеть разные препятствия на пути. Ганс радовался моему умению сидеть верхом. Ловко управляла конем, не боясь преодолевала препятствия в виде поваленных деревьев и оврагов.

Обедали на ходу: вяленое мясо с хлебом отлично утоляли голод, а вино разгоняло кровь по телу.

Солнышко клонилось к закату, когда Ганс заметил столбик дыма и радостно привлек моё внимание. Подъехав к постоялому двору, смогли заказать комнату для ночлега и привести лошадей в порядок. Ганс несколько раз отправлял меня в комнату, чтобы я быстрее грелась, но я упрямо стояла рядом и помогала чистить коней от снега.

– Ганс, меня учили, что семейные обязанности делятся между супругами поровну. Я не могу отдыхать, пока ты стоишь на морозе. Вместе мы быстрее справимся,– тараторила, счищая с подков снег. Мужчина пробурчал что- то об упрямых барышнях.

Накормив и напоив своих верных скакунов, наконец попали в таверну, где нас ждала долгожданная еда. Забыв о приличиях и внешнем виде, накинулись на горячий суп. Утолив первый голод и согревшись, скинули верхние плащи, принялись за кашу с запечённой бараниной.

Муж предложил мне принять ванну. Уже в комнате скинула вещи, погрузилась в бочку с горячей водой, что стояла за ширмой. Ноги приятно покалывало, прикрыв глаза, расслабилась в воде. Хлопнувшая дверь быстро привела в чувства.

– Ганс?– позвала супруга.

– Да, милая. Быстрее заканчивай и в постель,– раздался голос за ширмой. Встав из бочки, осознала, что простыня осталась на кровати.

– Муж мой,– неуверенно позвала, заливаясь краской смущения.

– Да да…– ответил тот. Готова была поклясться, что слышала насмешку в голосе мужчины.

– Там простыня на кровати. Подай, пожалуйста.

– Конечно, дорогая!

Муж не заставил себя ждать. Мгновение- я накрыта простыней и заботливо уложена на перину.

5 апреля 1799 года

В столицу мы добрались ночью шестого дня. Подъехали к воротам города, нас остановили стражи. Слезли с лошадей, поравнялись с двумя оборотнями- великанами. Потребовав документы, суровые мужчины осмотрели сумки и одежду. Ганс предоставил свои документы и свидетельство о браке.

– Господин, нам надо задать вопросы Вашей жене, с Вашего позволения и в Вашем присутствии,– пробасил страж.

Помрачнев, Ганс вопросительно посмотрел на меня. Какие вопросы они хотят задать? Зачем что- то у меня спрашивать? Совсем растерянная, я только смогла кивнуть.

– Если так нужно, то конечно…

Встав за спиной, он положил ладони мне на плечи, даря поддержку. Страж наклонился ко мне, всматриваясь в лицо.

– Дитя, ты добровольно едешь с этим господином?

– Да, с чистым разумом и легким сердцем,– с радостной улыбкой ответила, используя старинное обрядовое высказывание.

Второй стражник втянул воздух, пожелтевшие глаза блеснули в темноте. Мужчины переглянулись, друг другу кивнули. Немой диалог между ними длился недолго.

– Простите несдержанность моей молодой супруги,– голос Ганса придал смелости.

– Дитя сказало правду, у нас нет оснований вас задерживать. Ночлег можете найти в таверне "Тихий омут", она дальше по улице. Доброго пути,– пробасил стражник, открывая ворота. Железная решетка поднялась, пропуская нас в город.

Обернувшись, смотрела, как оборотень наблюдает за мной. Желтые глаза светились, и мне стало жутко от такой особенности.

– Родная, не смущай стража. Твоя непосредственность обескураживает. Но своим вниманием ты провоцируешь его,– шептал Ганс, ведя лошадей, приобняв меня свободной рукой.

– Я так много не знаю, стыдно за свою реакцию,– сетовала, идя к таверне,– Впервые вижу горящее золото в глазах двуликого.

– Работа стража- выглядеть недружелюбно. Не оценивай всех оборотней по одному стражнику. Уверен, ты сможешь найти друзей среди них.

Что бы я делала без поддержки мужа. Всегда успокоит, слово найдет ободряющее.

Уже в "Тихом омуте" лежа в постели, слушая, как Ганс рассказывает о дальнейшем путешествии, не заметила, как уснула. Снился прошедший день.

Метель, накрывшая по дороге к Христинии заставила укрыться в лесу и переждать непогоду. Ганс спрятал меня за валуном, где удалось разжечь маленький огонек. Греясь, мы защищали костер от ветра и снега.

– Этот огонь олицетворяет то, что творится в моей груди рядом с тобой, Аннабель,– произнес Ганс.

– Тебе нравится заставлять меня краснеть? – прошептала я.

– Да, очень.

Краткий поцелуй

– Почему тебе дали такое имя? Аннабель… имя европейское.

– Ты сам знаешь, что в доме родителей много путников. В том числе из Франции. Мама была на сносях, познакомилась с женщиной, которая носила имя Аннабель. Они много беседовали, женщина поведала ей о своей счастливой жизни. Мам подумала, что имя счастливое, и дала его мне.

– Тебе не сложно с этим именем? В детстве не дразнили?

– К счастью, всем нравилось моё имя.

– Во Франции тебе будет привычнее с ним. Тебе понравится дома. Он больше твоего отчего: на стенах много орнаментов, лепнины и картин с золотых рамках. Окна большие, есть витражи. Знаешь, что это? Большой сад с беседками. Там посадишь свои любимые цветы. В библиотеке много литературы. Решим вопрос с учителями. А когда пойдут детки, няньки помогут тебе,– вещал Ганс. Слушая его, мечтательно улыбалась.

– А ты чем будешь занят?

– Сейчас война, милая, меня ждет служба. В перерывах между походами буду рядом, надеюсь, что когда мы доберемся до дома, ты уже будешь носить нашего первенца. А детки не дадут тебе скучать.

Приложив ладошку к своему животу, мысленно попросила Всевышнего о исполнении наших надежд.

6 апреля 1799 года

Проснувшись и резко открыв глаза, поняла, что наяву поглаживаю свой живот. Осмотрев комнату, заметила отсутствие супруга. За окном светало, значит, проспала всего несколько часов. Наскоро одевшись, побрызгала лицо ледяной водой из кувшина, расчесывала волосы, любуясь сквозь окно, как первые лучи солнышка освещали столицу. Из окон таверны улица хорошо просматривалась. Яркие трехэтажные здания с треугольными крышами, плотно прилегая друг к другу тянулись до порта. Среди таких веселых домиков, заметила родные ставкирки. Такие же деревянные и многоярусные.

Корабли, стоявшие на якоре, привлекли мое внимание.

Как ими можно управлять?

Скрип за спиной. Ганс вошёл в комнату с мешком. Вид у него измученный: темные мешки под глазами, волосы взлохмачены, одежда помята. Муж выглядел таким уставшим, но таким родным. Приблизившись, я поправила одежду супруга, он замер от удовольствия. Только дыхание сбилось, сквозь рубашку хорошо видно, как поднимается и опускается грудь Ганса. Закончив, нежно чмокнула мужа в губы.

– Дар небес не иначе,– прошептал он, увлекая меня вглубь комнаты.

– А мы не опаздываем?– спросила подтрунивая.