– И только? – Семён Семёнович скептически хмыкнул. – Не вижу причин для спешки.

– Причины есть, – жёстко, как ударил, бросил Фаанг. – Её дух нестабилен, и нам придётся на время сделать её инноминатом5 этого места. Когда это произойдёт, то истинная сущность окажется запечатанной. А развоплощение станет доступно, лишь когда я узнаю обстоятельства возникновения сего творения изменчивой человеческой душонки.

Несмотря на то, что он сказал чистую правду, оставалось немало тонкостей, которыми делиться с майором ему не хотелось. К тому же Арей Фаанг не жаловал инноминатов. Они вносили толику хаоса в его жилище. В прошлом Алистер своим появлением не вызвал заметных перемен вокруг. Всего-то в тёмных углах стали скапливать горы непонятного хлама да птицы порой шумели. А вот Руфина в мгновение ока превратила его дом в бар, дискотеку и ресторан в одном флаконе. Благо танцпол, с висящим под потолком зеркальным шаром, со временем уменьшился до размеров в десяток шагов. А от бара осталась стойка да несколько высоких стульев вдоль неё. Освободившееся пространство заволокло ползучим сумраком, столь милым сердцу Фаанга. А теперь всплыла какая-то рыбоглазка, которая грозится разрушить и без того хрупкое спокойствие замирья.

«Эх…» – мысленно сделал глубокий вдох Арей Фаанг и с выдохом собрал волю в кулак. В конце концов, не оставлять же на улице столь неустойчивое воплощение. Потом бед не оберёшься.

– Понял, – кивнул Семён Семёнович, раскрыл блокнот и, взяв в руки карандаш, внимательно вгляделся в притихшую женщину.

Арей Фаанг тоже посмотрел на неё. И так же, как и незадолго до этого, увидел тёмный силуэт. Он казался мужским и женским одновременно. Необычно, но вполне объяснимо. Стоит лишь допустить, будто образов два и они почему-то слились воедино.

Через несколько минут Семён Семёнович показал набросок Фаангу со словами: «Закончил. Взглянете?». Сходство было поразительным.

– А мне? И я хочу портрет, написанный умелой рукой… – Руфина не договорила. Она принялась обнимать майора со спины, спускаясь шаловливыми пальчиками всё ниже и ниже. Вот уже и пуговки на кителе одна за одной высвободились из петель. Щёлкнула автоматическая пряжка на ремне брюк. А следом раздался едва слышный шорох расстёгиваемой кобуры, и через миг дуло пистолета уже упиралось в лоб рыжеволосой красавицы.

– Не в то место вы, Семён Семёныч, твёрдыми предметами тыкаетесь, – заметила она.

Оружие нисколько её не пугало. Более того, пухленькие губы Руфины уже перехватили дуло. Отчего у Семёна Семёновича сбилось дыхание. Никто раньше не позволял себе вот так обращаться с его табельным оружием.

Уловив его замешательство, нахалка приподнялась на цыпочках и легонько оттолкнулась от пола, словно от речного дна, выпустив добычу изо рта. Пистолет тут же скользнул по её телу до ложбинки и чуть-чуть ниже. При этом Руфина сладострастно застонала, наигранно закатывая глаза. А после сдавила руками свои немаленькие груди, зажав между ними, казалось бы, опасное оружие. Руфина лукаво улыбнулась майору, а затем потянулась к нему ногой.

– Пошалила, и хватит, – Арей Фаанг сдавил пальцами плечо рыжеволосой бестии, оттаскивая от побледневшего Семёна Семёновича. Бедолага выкатил глаза и, казалось, боялся лишний раз вздохнуть. Руфина же скривила лицо и тут же растворилась в воздухе, как мираж.

– Ваша тварь пучеглазая распугала все вкусняшки в округе. Мне даже поохотиться не на кого, – обиженно пожаловалась она, сидя уже за барной стойкой в соблазнительной позе. В одной руке она держала массандровскую мадеру с жёлтой этикеткой6, а в другой – вертела наполовину опустевший фужер.

– Это не повод набрасываться на приглашённого гостя, – незлобиво пожурил её Арей Фаанг и, щёлкнув пальцами, призвал Алистера.

Зашелестело множество крыльев. Воздух над одним из деревянных столов сгустился, и на поверхности ослепительной вспышкой появилась белая ворона.

– Алист, проводи гостя. А ты, – Арей Фаанг обратился к Руфине, – погуляй снаружи пару часиков. Остынь…

Наложение печатей прошло без сучка, без задоринки. Теперь рыбоглазка парила в центре зала и её вид стремительно менялся. Вскоре перед Фаангом стоял человек, чей пол вряд ли можно определить с первого взгляда.

Худощавая фигура, длинные изящные пальцы, аккуратные, по-благородному тонкие черты лица. Лишь светло-серые глаза напоминали о молодой женщине, вошедшей недавно вслед за Фаангом. Инноминат опустился на пол и, покорно склонив голову, произнёс мелодичным голосом «приказывайте».

Пол под ногами Фаанга задрожал. Заскрипела мебель, затрещали стены, загудел ветер. Воздух наполнился множеством сладких ароматов. В них угадывались молочные нотки, немного корицы, ванили и что-то ещё.

Не прошло и часа, как зал преобразился. Барная стойка и танцпол всё ещё оставались, на своих местах. Чего нельзя сказать о ретро-ресторанчике. Вместо него, как грибы после дождя, полезли цветные чудаковатые столы, кресла, диваны. Из темноты проступили песочного цвета стены. Они походили на печенье, присыпанное кунжутными семечками. В круглых, как иллюминаторы, окнах пылал огонь. Создавалось ощущение, будто за ними бушует неистовый пожар.

– Пряничный домик?! – взвыл Арей Фаанг и в приступе досады вцепился руками в своё лицо. Он легко содрал его, словно маску. Оскалившийся череп с налипшими мясными ошмётками мог бы напугать даже бывалого фаната хоррора. Но таким облик Фаанга оставался недолго. Прежнее лицо восстановилось в тот момент, когда с потолка начали расти разноцветные сосульки. И тут же облачко снежинок закружилось вокруг них, даже не пытаясь упасть вниз.

Инноминат стоял в центре зала с опущенной головой и ждал ответа своего временного хозяина. Иней выбелил его волосы. Атласный наряд остался почти без изменений. Разве что сверху его прикрывало серебристое кружево, напоминающее морозный узор на окнах.

При всём при этом Арея Фаанга никак не отпускала мысль о сладком десерте. Воздушные пирожные, многоярусные торты-мороженное и прочие кондитерские изыски завертелись в его мозгу назойливым роем насекомых.

Впадая в транс, Арей Фаанг забормотал бессмысленные слова. Просто слоги, обрывки слов, сочетание разных звуков…

Он никогда намеренно не подбирал имена инноминатам. Его разум так же, как и это место, откликнулся на ещё одного жильца. Потерявшаяся в замирье сущность вливалась в душу Фаанга новым потоком жизни. Холод и жар лихорадкой промчались по его телу, оставив на языке приторно-сладкий след. Перед глазами опять встал тёмный силуэт. Откликом на его внезапное появление стала острая боль. Тут же голову сдавило как тисками. Суставы стало выкручивать в каком-то жутком припадке.

Арей Фаанг больше не понимал, где находится и что с ним происходит…

«…Не знаю, откуда у меня взялась такая привычка. Возможно, в детстве я очень любила делать пометки на полях. Не помню.

Сначала я лишь записывала рецепты, которые готовила для знакомых и друзей. Но в последнее время стала замечать, что вписываю свои мимолётные размышления между строк с ингредиентами. Да и попросту на полях черновиков, чья учесть – лететь в мусорное ведро.

Жаль, что многое из того, что мне приходит в голову, — всего-навсего глупые фантазии, которым не суждено никогда сбыться. Наверное, я сильно провинилась в прошлом, раз судьба так сурова ко мне.

Я обожаю выпекать сладости, экспериментировать над классическими рецептами известных десертов. Бланманже, маршмеллоу, семифредо, канноли, парфе, сабайон, профитроли, крокембуш, панакота и крохотные моти-мороженки. Эти сласти — лишь малая доля десертов, которые я с превеликим удовольствием готовлю. Вот только наесться ими, не испытывая горького привкуса страха, я не могу. Тому виной сахарный диабет первого типа.