– Так, документов нет. Травма головы. Ясно. Потеря памяти. Допустим. Диабет. Хм. Предполагаемый круг знакомых.

За окном автомобиля расплывающимся пятном на ограждении сидел белый голубь. Люди шли мимо него, не обращая внимания.

– Можно я это возьму? – едва расслышал Семён Семёнович, выныривая из некого ступора.

– Я верну, – начал уверять Вадим.

Упрямец. Весь вид опера говорил о том, что уступать он не намерен.

– Хорошо. Верни только в сохранности, – сдался Семён. – Правда твоему приятелю этот материал вряд ли пригодится.

– На неделе занесу. Самый край в будущий четверг вечером, – с жаром отозвался Вадим. – Спасибо, что подвёз. Бывай!

Стукнула дверца автомобиля. Семён Семёнович глянул на ограждение, где до этого был голубь. Пусто.

– Поехали, – Алистер уже сидел на заднем сиденье, приглаживая торчащие во все стороны седые вихры. Стариком он не выглядел, скорее наоборот. Дерзкий мальчишка. Тощий, что голодная смерть. И взгляд жутковатый… Чёрные вороньи глазёнки зловеще поблёскивали, вызывая суеверный страх в душе Семён Семёновича. По ним сложно было понять, куда именно смотрит Алистер.

– Ну чего таращишься, как варёные окуньки на тарелке? – огрызнулся он, ёрзая на пассажирском сиденье, словно чувствовал дискомфорт.

– Ты файл подбросил? – трогаясь с места, поинтересовался Семён Семёнович. Ему хотелось знать, настоящие ли там документы или временная иллюзия. Если последнее, то как долго ворона собирается морочить людям голову.

– А то ж, – хмыкнул Алистер. – От тебя шевеления, как от того покойника. Фаанг рвёт и мечет, а тебе хоть бы хны. Ссы в глаза, всё божья роса.

«Раскаркался», – Семён Семёнович лишь дважды видел человеческую форму Алистера и успел составить мнение о нём, как о деревенском Кулибине13 или ком-то вроде сказочного Левши. Оба раза парень что-то увлечённо мастерил.

Поседевший ворон частенько сыпал поговорками, бывало вставлял такие словечки, смысл которых угадывался лишь интуитивно. Видимо, какой-то местечковый сленг. Семён Семёнович даже предположил, будто по нему можно разузнать о месте рождения Алистера. Вот только, как бы майор не любопытствовал, времени заниматься подобным совсем нет.

Алистер исчез также внезапно, как и появился. Семён Семёнович не понимал, зачем тот вообще навестил его. Может, хотел подтолкнуть в нужном направлении? И как связано дело погибшей Шаховой со странным человеком и баобабищем в логове Фаанга, что меняет облики как перчатки. Нет-нет-нет! Лучше не забивать голову пустыми догадками…

От озноба зуб на зуб не попадал. Не помню, когда ещё мне было так же плохо. Квартира превратилась чёрте во что. Я уже не могу понять, где нахожусь. Кажется, ванная. Да, точно она.

Шум воды? Кто здесь? Кто-то моется. Кто?

Надо отдёрнуть занавеску и посмотреть. В теле такая слабость, что пальцы лишь скользнули по ромбическому рисунку. В груди стало тесно. Кажется, рёбра решили уменьшиться в размере, а заодно раздавить сердце и лёгкие. Не могу глубоко вздохнуть. Голова кружится. Ноги подкашиваются.

Нет. Я не падаю. Я медленно оседаю на кафельный пол. Спину холодит стенка стиральной машинки. Веки слипаются. Надо поспать. Посплю, и всё станет лучше. Но до постели в таком состоянии не доберусь. А здесь лежать нельзя. Простужусь и помру от воспаления лёгких.

Стоило лишь так подумать, как кто-то чихнул. Совсем рядом. Я потёр руками глаза и осмотрелся. Из черноты под ванной что-то торчало. Пригляделся и едва не завопил во весь голос. Там лежал знакомый кактус. И был не один. Несколько. Много! Понабились под ванну, как сельди в бочке.

Подняться с пола я не смог, а потому попросту навалился на дверь и, выпав в коридор, пополз прочь. В следующий миг, услышал звук отодвигаемой шторки.

Шлёп! Мужская волосатая нога встала на кафельный пол, образуя небольшую лужицу вокруг. Шлёп! И вторая встала с ней рядом.

Я, задыхаясь, как после адской пробежки, взглянул на стоящего предо мной человека. Он, опираясь руками на раковину, всматривался в своё отражение. Странно! У него ведь нет лица. Просто кожа, покрытая торчащей во все стороны щетиной. Подумалось: «Человек-кактус какой-то!».

Тут взгляд скользнул в сторону зеркала и тело тут же похолодело. Там было моё отражение. Оно с болезненным уставшим видом смотрело на этого щетинистого монстра.

– Помогите! – просипел я, не в силах кричать, и пополз прочь от ванной.

Сквозь входную дверь до меня стал долетать какой-то шум с лестничной клетки. Люди. Там разговаривали люди!

– Помо-ги-те, – взмолился я, пытаясь доползти до двери.

Замок щёлкнул несколько раз. Людские голоса стихли. Я тоже замер в ожидании.

– Я сказал: после! – на моём пороге стоял гигант. Такой здоровый, что едва протискивался в дверной проём.

– Помогите, – почти плача, прошептал я, не зная куда деться от этого монстра.

Но тот меня не замечал. Небрежно сбросив со своих огромных ступней ботинки, гигант направился в кухню. Хотя «направился» – мягко сказано. Он скорее протискивался, упираясь плечами в стены, а головой в потолок. Его согнутые колени при каждом шаге чиркали об пол. Мне казалось, он меня раздавит. Но нет, ничего подобного не случилось.

Монстр прошёл в кухню, где разграбил холодильник, а затем стал шарить ручищами по подоконнику.

«Кактус!!!» – вопила мысль в моей несчастной голове.

И правда. Там стоял горшок со злополучным цветком. Гигант протянул к нему руку и тут случилось нечто ещё более абсурдное. Кактус укусил монстра за палец, а после и вовсе бросился атаковать. Здоровяк метался по кухне и оглушительно кричал. Я сам не заметил, как оказался лежащим в луже его крови. Вернее, заметил, когда стал захлёбываться ей. Тонуть!

Дверь снова открылась. Только теперь там двигались какие-то смутные тени. Призраки! Фантомы!

Один из них подошёл ко мне и протянул руку. Что-то блеснуло на его лице. Я лишь на секунду прикрыл глаза, а когда открыл их то с удивлением увидел себя лежащим на кровати. Вокруг мельтешили незнакомые люди. Один был в очках, и он единственный кто смотрел мне в глаза.

Не знаю почему, но я плакал. Может, потому что болезнь наконец-то отступила. Жар спал. Суставы больше не выкручивало. И в голове наступила долгожданная ясность…

Семён Семёнович

– Семёныч, как обещал, возвращаю всё в целости и сохранности, – Вадим протянул белый файл-папку, скрученный в трубу.

– Спасибо, – только и смог ответить Семён. – Надеюсь, помогло?

– Ещё как. Олег, кстати, вот и он идёт, с твоей подачи нарыл нечто любопытное, – Вадим махнул лысому парню в чёрной ветровке, надетой поверх форменной одежды полицейского. – Захотел увидеться с тобой. Не возражаешь?

Семён Семёнович не знал, что ответить. С одной стороны, ему сейчас совсем не до приятельских бесед. С другой – Фаанг постоянно напоминает, что дело Акулины не движется с мёртвой точки.

– Самому, поди, интересно, что там откопалось, – Вадим гулко рассмеялся. В это время к нему подошёл его приятель и, протянув руку, представился: «Олег Ямской, оперуполномоченный…».

Семён Семёнович уже не слушал. «Откопалось» – так и стучало в висках. На горизонте забрезжила надежда, что обнаружился труп потеряшки, а главное, её опознали…

– Семёныч? – Вадим смотрел с беспокойством.

– Извини, отвлёкся. Работы много. Голова вот-вот взорвётся, – быстро найдя оправдание, Семён Семёнович пригласил ребят в кабинет.

– Я ещё раз переговорил с мужем Шаховой, – Олег сделал паузу, поглаживая двух-трёх месячную бороду, видимо привычка такая. – Расспросил, не было ли у его жены в роду близнецов. Он насторожился. А когда намекнул на возможную подмену трупа, то он выдал нечто любопытное. Оказывается, перед смертью, супруга перевела в наличность всё до чего только смогла дотянуться. Продала даже бытовую технику. В общем, товарищ Шахов решил, ей мозги промыли какие-нибудь сектанты или мошенники. Обобрали до нитки, а потом от неё избавились, подстроив несчастный случай на дороге.