Я увидела ее в конце вагона. Высокая, тонкая девушка в открывающем коричневый живот цветастом сари, развернув плечи и выпятив грудь, танцующей походкой шла по проходу. Крупные дешевые украшения сверкали и звенели при каждом шаге. Увидев мужчину, она останавливалась, хлопала в ладоши, привлекая внимание, и пела две-три строчки из популярной песни. Новая болливудская песня была слышна на каждом углу, уж на что у меня ни слуха, ни голоса, но и я ее напевала, не зная слов. Ярко накрашенная девушка исполняла несколько танцевальных па, а затем просила денег, складывая ладони в традиционном жесте просьбы. Что-то не складывалось… Обычно девушки держатся скромно и никогда не ведут себя вызывающе. Стандартно завязанные сари скрывают и живот, и плечи, полоска смуглой голой кожи видна у женщин только на пояснице. Девушки скорее будут драпировать грудь верхней частью сари или шалью от пенджаби, чем открыто демонстрировать ее размер. Традиция скрывать красоту женских форм появилась во времена бесчисленных войн, когда мусульмане бесчестили полонянок, а юных и красивых отправляли в дар правителю в гарем. Становиться наложницами хотели далеко не все и, выходя из дома, заворачивались в сари, как могли, плотнее.
Когда она приблизилась к купе, то изумленному взору вдруг открылось, что это и не девушка вовсе… «Кто это?» – думала я, разглядев кадык, двигающийся у нее (у него) под кожей во время исполнения припева, и покрытую гримом щетину.
– Хиджра, – донеслось до уха от соседей по лавке.
Трансвестит? В поезде?!
Сейчас информацию о хиджрах можно найти, но мы-то ничего не знали. Хиджры именуют себя третьим полом, а на деле все еще и сложнее, и проще. Каждый в Индии занимает прочную нишу в индийском обществе, и души, потерявшие связь со своим полом, находят себя в новом образе. Хиджры – одна из самых низших (неприкасаемых) каст, в которую входят гермафродиты, евнухи, гомосексуалы, бисексуалы, трансвеститы и транссексуалы. Рожденные в мужском теле, одеваются и ведут себя подчеркнуто по-женски. Отрастив волосы, заплетают косы. Избравшие новый путь уходят от родных и объединяются в общины – «семьи», где имеют женские имена. Старшие называются матерями, бабушками или тетушками для младших сестер, дочерей и племянниц. Роли распределены, и «члены семьи» помогают друг другу.
Общины хиджр поклоняются одной из многих ипостасей Богини-Матери. Паспортов у них нет. Большая часть попрошайничает в поездах и на перекрестках городов. Многие из них постоянно находятся в пути, поэтому сосчитать их невозможно. Численность хиджр достигает, по разным источникам, от пятисот тысяч до пяти миллионов.
Существует иерархия, согласно которой настоящим (полным) хиджрой становятся в результате ритуала кастрации. Инициацию совершает старший(ая) из общины. Операция запрещена и проводится без анестезии. Из чрезвычайно редких откровений хиджр известно, что гениталии отрубают одним ударом тесака, а открытая рана должна долго кровоточить. Кровь якобы смывает «мужскую сущность». После измывательства выжившая хиджра становится уверенной в себе, теперь она особое существо и обладает магическими силами. Она может проклинать или благословлять.
О проклятии хиджры нам с важным видом рассказал, гордясь британским английским, попутчик с лавки напротив. Подтянутый молодой человек, аккуратно подстриженный, тщательно выбритый и одетый в европейский костюм.
– Я окончил колледж и не верю в старые деревенские сказки о проклятии.
– Что за проклятие? – спросила Кира. И вдруг сосед, претендующий на звание прогрессивного индийца, смутился. Но мы настаивали.
– После проклятия простые крестьяне верят, что не смогут заниматься сексом. – Он еле слышно прошептал слово «секс».
Ага, вот где собака зарыта! Это же самая страшная перспектива для мужчин в Индии: лишиться возможности выполнять супружеский долг и иметь сыновей, поэтому все мужчины платили хиджре за исполнение куплета по десять–двадцать рупий.
«Девушка» приблизилась. Хлопок в ладони, и начало песни, и…
– Чело-чело, – отмахнулся парень, но хиджра не уходила. Они громко спорили на хинди, а мы, не понимая, следили за экспрессивным диалогом с напряженным вниманием. Вдруг хиджра сделала движение, будто собирается задрать подол сари, и мужчина, изменившись в лице, сдался и протянул деньги, поспешно вынутые из кармана.
– Ну, как же так? Ты же говорил, что не веришь в «деревенские сказки»?! – спросила Кира.
– Хиджра хотел показать мне, что там находится! – ужаснулся попутчик.
Мы смеялись. «Прогрессивный» не понимал. И мы наперебой принялись ему объяснять, что у нас в стрип-клубах мужчины платят, чтобы девушки раздевались, а он заплатил, лишь бы не видеть.
Провокация и угроза демонстрации ампутированных полностью или наполовину гениталий – в этом неодолимая сила хиджр.
На свадьбах и праздниках в честь рождения мальчика хиджр – традиционных артистов встречают с удовольствием. Группой из пяти–девяти человек они приходят в дома людей среднего класса, ритуально благословляют новорожденного и развлекают семью музыкой, непристойными песнями и танцами. Большинство танцует, а двое-трое играют на инструментах. После домашнего концерта хиджры получают деньги и подарки.
На Мейн-базаре я познакомилась с Машей, вышедшей замуж за мусульманина. В гостях, за ужином хозяйка рассказала, что, когда они поселились здесь, через неделю после новоселья на порог пожаловали три хиджры, проживающие в квартале, и потребовали бакшиш за благословение дома. Муж стал серым от страха и сразу выплатил требуемую сумму. Больше хиджры их не беспокоили.
Среди хиджр нет ни национализма, ни разделения по религиозному признаку. Хотя большинство из них по рождению являются индуистами, бывают и те, кто был или остался мусульманином.
Хиджры – одни из самых успешных традиционных транссексуальных общин в мире. Они и в современной Индии хорошо вписаны в индуизм, да так, что страх перед мистическими возможностями хиджр в штате Махараштра используется для взимания налогов и долгов.
Но безоблачной их жизнь не назовешь. У многих заработок связан с посредничеством в торговле телом и в оказании пресловутых услуг. И хотя они стараются передвигаться по двое или больше, нередко случается, что их насилуют и избивают. Агрессию проявляют и клиенты, и полиция. Неоткуда ждать помощи – поднимут на смех.
Ярко накрашенные, одетые в вызывающе наряды, хиджры идут, гордо выпятив фальшивую грудь, покачивая бедрами и звеня браслетами, по улицам индийских городов. Работая гидом, когда встречала хиджру, я объясняла туристам, кто, спрятанный за пестрой одеждой, повстречался нам. Я откровенно льстила: «You are very beautiful girl!» Привычная настороженность в накрашенных глазах исчезала. Хиджра довольно улыбалась, встретив ценителя. С удовольствием пела необычную мантру и крутила мосластой рукой над моей головой – благословляла. Получив пожертвование в широкую ладонь, желала счастья. Но никто из туристов не решался.
Однажды я с группой ехала в Хампи. Дорогу перегородил железнодорожный шлагбаум. Время шло, а поезд не появлялся. Шофер сказал, что надо ждать минут пятнадцать. Рядом на стоянке грузовиков Тата и Махендра скопилось больше сотни тщательно и наивно разрисованных машин. Им можно занимать узкие дороги только ночью. Водители отдыхали: ели, пили, разговаривали с соседями, скалили восхитительно белые зубы, курили биди, мылись, намыливая тело прямо поверх майки и трусов. Атлетически сложенный парень в набедренной повязке окатывал себя водой из ведра и отряхивался, как молодой и сильный пес.
Дамы вышли: хочется размяться и курить. Пышные тела слишком плотно помещались в автомобиле – конечности затекли. На нас, как обычно, бесцеремонно глазеют. От живописной группы шоферов отделился и вышел к шлагбауму молодой хиджра. Он очень худой. Стал хиджрой, видимо, недавно: волосы еще не отросли, куцый хвостик скреплен пластмассовой заколкой. Дешевая одежда сидела как на пугале. Ситцевая кофточка-чоли набита ватой – грудь висела криво.
